— А на каком он факультете, на каком курсе, не знаете? — попыталась собрать максимум информации Лиза.

 — Понятия не имеем, — ответил Дэн. — Он не больно-то словоохотливый.

 — Ну ладно, мы это выясним, — уверенно заявила Лиза. — Пойду, позову его на вечерние посиделки.

 Парни, ухмыляясь, переглянулись.

 — Что-то я сомневаюсь, что у Лизы с этим кадром что-нибудь выгорит, — скептически хмыкнул Илья, когда за Лизой закрылась дверь. — Не похоже, что он любитель посиделок и, вообще, каких бы то ни было компаний.

 — Да ладно, это ж Лиза, — хохотнул Дэн. — Она ж кого угодно, на что угодно способна раскачать.

 Лиза тем временем подошла к соседней двери и прислушалась. Тишина. На осторожный стук в дверь никто не ответил. Лиза постучала настойчивее. Ни звука. Ей ничего не оставалось, как уйти, не солоно хлебавши. Она развернулась, намереваясь зайти сюда позже, и вдруг оказалась нос к носу с предметом своего беспокойства. От неожиданности Лиза вздрогнула.

 Он смотрел на неё вопросительно.

 — Э-э-э..., Глеб, — немного растерялась Лиза. — Я тут к Вам с предложением... Хочу позвать Вас на наши посиделки в холле. Мы с друзьями обычно пьём там чай по вечерам. У нас весёлая компания. Присоединяйтесь.

 — Спасибо за предложение, но я только сегодня приехал и, честно говоря, устал. Чаю я уже напился и хочу выспаться с дороги. Ещё раз спасибо, но как-нибудь в другой раз.

 Он невозмутимо удалился в свою комнату и закрыл дверь у Лизы перед носом.

 — Бука! — подумала раздосадованная неудачей Лиза. — Ну ладно, ты так легко от меня не отделаешься.

 Однако на этот раз ей ничего не оставалось, как пойти и сообщить девчонкам, что сегодня познакомиться с новым соседом им, по-видимому, не удастся. 

***

 Глеб несколько дней кряду умудрялся избегать общества старожилов общаги. С ним практически невозможно было столкнуться на кухне, завтракал он первым, а ужинал последним, если вообще ужинал, вставал и уходил раньше всех, возвращался в общагу позже всех. В холле он тоже не сидел. Когда был дома, вообще практически не вылезал из своей комнаты. Он со всеми своими соседями познакомился, был предельно вежливым, если сталкивался с кем-нибудь на общей территории, но не проявлял никакого стремления завязать с кем-то более тесные отношения.

 В один из дней он, как обычно, сварил себе кофе и нёс чашку в комнату, намереваясь спокойно выпить его в одиночестве, сидя за книгой. Время было довольно позднее, но у него оставалось ещё много работы, не терпящей отлагательств.

 Глеб спокойно шёл через холл, держа дымящуюся чашку перед собой, как вдруг из камина со свистом вылетело письмо, чиркнув его по волосам. От неожиданности он взмахнул руками и опрокинул обжигающую жидкость себе на грудь.

 — Вот зараза! — выругался разозлённый резкой болью парень. — Долбанная почта!

 Он поставил пустую чашку на каминную полку и отлепил майку от груди. Грудь горела, а майка противно липла к месту ожога.

 Глеб стянул майку и осмотрел грудь. Оценив степень повреждения, он поднёс ладони к груди, не касаясь кожи, сконцентрировался и произнёс:

 — Пургаре кутис.

 Умелое заклинание сделало своё дело, кожа незамедлительно приобрела первоначальный вид, боль прошла. Майку он тоже привёл в порядок заклинанием и намеревался надеть.

 Лиза как раз в это самое время направлялась из своей комнаты в душ. Войдя в холл, она застала там Глеба полуголым с майкой в руках.

 — Привет, — весело бросила она ему и лукаво улыбнулась. — Тебе что, жарко стало?

 — Я просто облился кофе. Прошу прощения за свой вид, — пробормотал он и стал поспешно натягивать на себя майку.

 — Да всё нормально, — ответила Лиза, а сама подумала: “ Хи-хи! Ну, надо же. Прошу проще-е-ения! Какой Версаль. Однако, торс у него потрясный!”

 — Тут письмо кому-то пришло. Из камина вылетело. Посмотри, может тебе, — Глеб указал на письмо, которое лежало на подлокотнике одного из кресел.

 — Нет, точно не мне. Я письма получаю только обычной почтой. Я не колдунья. Это кому-нибудь из ребят. А ты как почту получаешь?

 — Никак. Я её вообще не получаю.

 И он, молча подобрав пустую чашку, ушёл к себе.

 Лиза на минутку призадумалась. Потом взяла письмо и посмотрела на адрес.

 — Это Дэну от родителей. Пусть сам заберёт, неохота идти к парням, — подумала она.

 Лиза положила письмо на каминную полку и направилась на кухню, хихикая про себя:

 — А съем-ка я мороженку, остыну немножко, а то чего доброго мне всю ночь голые мужские торсы сниться будут.

 

Глава 2. О соседе поподробнее.

 Эмма встала в этот день раньше, чем обычно. Проснулась как-то внезапно, словно кто её толкнул. Взглянула на часы. Ещё, по меньшей мере, час до подъёма. Она попыталась отключиться, повалялась в постели ещё минут десять, переворачиваясь то на один бок, то на другой. Бесполезно, сна ни в одном глазу.

 Эм выбралась из постели, сходила умыться и отправилась на кухню, намереваясь в кои-то веки без спешки позавтракать, раз уж не спится. На кухне она застала Глеба, который возился у плиты и тихонько напевал себе под нос. Он какое-то время не замечал её присутствия, тем самым дав ей возможность с интересом наблюдать за его действиями. Напевал он тихо, но Эм уловила и слова, и мотив, и то, что у него приятный баритон.

 Он, видимо, почувствовал на себе пытливый взгляд и, умолкнув, обернулся. Эм встретившись с ним глазами, улыбнулась.

 — Доброе утро.

 — Доброе.

 Он кивнул ей и пару секунд молча на неё смотрел, потом опять повернулся к своей кастрюльке, в которой закипела вода.

 Эм отметила про себя с некоторым удивлением, что его карие глаза имеют тёплый янтарный оттенок, здорово смягчающий серьёзность взгляда. Она до сих пор не имела возможности рассмотреть, как следует, его лицо. Он, изредка сталкиваясь с ней на нейтральной территории, ограничивался короткими вежливыми фразами, не считая нужным останавливаться для разговоров, и казался ей довольно мрачным типом, глядящим на мир исподлобья.

 — А Лиза, пожалуй, права, он симпатичный… Яйца варит. Кулинар, — хихикнула про себя Эм.

 Она занялась своим завтраком, исподтишка за ним наблюдая. Несколько минут прошли в молчании.

 Глеб очистил яйца от скорлупы, аккуратно нарезал их кружочками и разложил на тарелке, сдобрив майонезом. Эм по утрам обычно обходилась йогуртом. Пожелав друг другу приятного аппетита, они уселись по разные стороны стола и поглощали свой завтрак, не говоря ни слова. Глеб спокойно уписывал яйца, не обращая на Эмму внимания. Она тоже делала вид, что не смотрит на него, но из-под полуопущенных ресниц подглядывала за его движениями.

 — Он определённо хорошо воспитан. Никакого чавканья, отлично управляется со столовыми приборами. Так, пользуется салфеткой, из чашки не прихлёбывает, по тарелке хлебом не возит. М-да, хорошие манеры налицо, — иронично отмечала про себя Эм.

 Покончив с завтраком, Глеб быстро помыл свою посуду, убрал всё на место и уже в дверях бросил Эмме:

 — Удачного дня.

 Эм обернулась, чтоб ответить, но он уже исчез за дверью.

 День, и правда, складывался у неё удачно. Она успешно сдала тему, к которой накануне напряжённо готовилась. Последнюю лекцию в универе отменили, и Эм смогла в своё удовольствие прошвырнуться по магазинам, что ей ещё больше подняло настроение.

 На улице было солнечно. Бабье лето ещё баловало горожан своим ласковым теплом. Эм, против обыкновения, пошла домой пешком, с удовольствием вдыхая свежий воздух и жмурясь от солнечного света. Так хорошо было не спешить никуда, чувствовать себя свободной от дел хоть ненадолго.

 Придя домой, она включила радиоприёмник и принялась рассматривать свои покупки. Эм увлеклась этим занятием и не прислушивалась к мелодиям, которые доносились из приёмника, периодически сменяя одна другую. В какой-то момент, что-то вдруг заставило её замереть на месте. Она не сразу сообразила, что её озадачило. Ах да, эта песня. Что-то она ей напомнила. Эм прислушалась к словам. Она ведь совсем недавно где-то слышала и эти слова, и этот мотив… Почему-то вдруг подумала о тёмном янтаре... Тёмный янтарь… золотисто-коричневый… карий… В сознании вдруг отчётливо нарисовались серьёзные карие глаза с янтарным оттенком. Её бросило от этого в жар. Что за бред?

 Эм так странно себя почувствовала. Мелодия словно что-то всколыхнула в душе. Что-то давно забытое, или наоборот, совсем незнакомое. Она не могла понять, что сейчас чувствует и что с ней происходит. Ей хотелось плакать и смеяться одновременно. Сердце стучало часто-часто, до боли. Какое-то смутное непонятное беспокойство овладело ею за считанные секунды. Она присела на кровать, пытаясь успокоиться.

 Что могло случиться? Почему так смутно и в то же время хорошо на сердце?

 Эта песня... Да-да, ну конечно, дело всего лишь в песне. Она просто затронула какую-то струну в её душе. Это ничего. Так бывает.

 Эм уговаривала саму себя, пытаясь найти логичное объяснение этому внезапному всплеску эмоций. С присущим ей самообладанием она заставила себя успокоиться и не думать об этом больше.

 Остаток дня она старалась не вспоминать об этом странном обстоятельстве. Лишь поздним вечером, когда она лежала в своей постели, и в её расслабленном сознании уже вырисовывались смутные образы грядущих сновидений, опять вдруг промелькнула короткой вспышкой мысль о тёмном янтаре. Вспыхнула и погасла, растворившись в тёплом тумане.

***

 Прошло уже недели три с тех пор, как на седьмом этаже общаги появился новый жилец, но даже предприимчивой Лизе так и не удалось приобщить его к компании. Он продолжал держаться особняком, его вообще практически не было видно и слышно. Лиза вначале была немного разочарована этим обстоятельством, но потом просто потеряла интерес к соседу-отшельнику.