Илья всё ещё сидел там. Растрёпанный, бледный. 

 — Ага, переживаешь! Так тебе и надо! — позлорадствовал Дэн в душе. — Блин, ну у тебя и рожа! — выдал он вслух.

 — На себя посмотри, — огрызнулся Илья.

 — Илюха, давай выпьем.

 Дэн потряс бутылью в воздухе. Её содержимое обнадёживающе забулькало.

 — А давай! — согласно кивнул головой Илья, откровенно радуясь такой скорой перемене ситуации в лучшую сторону. — Только, знаешь что? Давай лучше к себе пойдём, а то девчонки могут нас тут застукать, — предложил он.

 — Ну да, нам лучше с этим делом не светиться, — хмыкнул Дэн. — Пошли.

 Через какое-то время парни продолжали беседу, сидя в обнимку на кровати Ильи и по очереди пиная пустую бутылку, валявшуюся под ногами.

 — Ну какая ж ты с-сволочь... ик! Не ожидал я от тебя, Илюха, такого свинства, — благодушно ругался обмякший Дэн.

 — Угу, сволочь, — миролюбиво соглашался Илья, тоже с трудом выговаривая слова.

 — Ну ладно, живи. Меня она всё равно не любит, — Дэн издал звук, который, по-видимому, должен был быть тяжким вздохом, но вышло что-то скорее похожее на горестное хрюканье. — Ну их на фиг, этих баб! Ик! Одни беды от них. Это ж, ик... вселенское зло. Ты к ней со всей душой, а она тебя ни с того ни с сего посылает куда подальше, — продолжал он пьяно бубнить. — Илюх, вот ты посмотри на меня. Она ж мне всю-у ду-ушу вымотала. Оно тебе надо? 

 Илья какое-то время смотрел ему в лицо, старательно фокусируя на нём взгляд.

 — Надо, — с трудом кивнул он сильно отяжелевшей от спиртного головой. — Н-не могу я без неё, понимаешь? — скорчил он страдальческую физиономию.

 — Ну и дурак, — беззлобно пробормотал Дэн. — А ну, подвинься.

 Он отпихнул Илью и разлёгся на его кровати.

 — Слышь, это моя кровать, — возмутился Илья и улёгся рядом с ним, активно его спихивая, чтоб освободить себе место.

 — Ой, да ладно. Вдвоём уместимся, — пробубнил Дэн, поворачиваясь на бок лицом к Илье и забрасывая на него руку и ногу.

 — Слышь, Дэн, отвянь, — фыркнул Илья, стряхивая его с себя. — Ты мне не нравишься.

 Они оба загоготали, прихрюкивая.

 — Не боись, Илюха, я не настолько много выпил, — выдавил из себя Дэн сквозь смех. — И ва-ще, если что, найду себе кого-нибудь па-симпатишнее. Ты совершенно не в моём вкусе. Терпеть не могу тощих брюнетов.

 Женька услыхала их гогот из коридора. Девчонки уже вернулись из похода по магазинам, и она пришла позвать ребят на ужин.

 — Эй, парни, к вам можно? — крикнула она, стукнув в дверь, и тут же её приоткрывая. — Вы что тут делаете? — у неё вытянулось лицо от удивления, когда она увидела парней валяющимися на кровати и отчётливо уловила в воздухе запах спиртного.

 — Сгинь! — гаркнул на неё Дэн, приподнимаясь на одной руке и шаря другой вокруг себя, вероятно, в поисках предмета, которым можно было бы в неё запустить.

 — Что-о-о?! – возмущённо воскликнула Женька.

 — Жень, всё нормально, — заверил её Илья, обхватывая Дэна обеими руками и ограничивая ему свободу действий.

 Парни теперь валялись на кровати в обнимку. Дэн, решив подшутить над Женькой, обнял Илью покрепче и заявил:

 — Иди отсюда! Не видишь, мы с другом заняты.

 — Да вы что, сбрендили оба?! — не сумела оценить юмора Женька, которую ситуация прямо-таки выводила из себя своей абсурдностью. Она подобрала с пола пустую бутылку из-под мартини и взглянула на неё на просвет. — Кошмар! Вы что, целую бутылку вылакали?!

 — Как мы могли сбрендить, глупая ты женщина? Ты же видишь, что это мартини, — фыркнул Дэн, и они с Ильёй заржали, тычась друг в друга лбами.

 — Да ну вас, алкоголики! — психанула Женька и выскочила из комнаты, громко хлопнув дверью.

 Она решительно двинулась на кухню, где уже хозяйничали Эмма с Лизой, намереваясь излить им своё негодование, но пока она туда шла, её настроение успело поменяться. Когда она рассказывала девчонкам о происшествии, оно уже казалось ей обычной дурацкой ребячьей выходкой, над которой можно весело посмеяться.

Глава 16. Откровения.

 Женька открыла глаза и с удовольствием потянулась. Будильник ещё не звонил, она проснулась немного раньше положенного времени. Жаль, что проснулась. Ей снился очень приятный сон. Хотелось полежать ещё немного с закрытыми глазами и припомнить его подробности. Она обняла подушку, устроилась поудобнее и погрузилась в мечты ещё на какое-то время.

 Звон будильника показался ей чрезвычайно назойливым и неуместным. Она высунула руку из-под одеяла, нашла на ощупь кнопку и поспешно отключила звонок, чтоб не разбудить Лизу, у которой сегодня не было первой пары. Невольно ей позавидовала. Она с удовольствием повалялась бы ещё. Может, прогулять первую лекцию? Нет, это не в её правилах.

 — Живо вставай, лентяйка! — скомандовала себе Женька.

 Она решительно откинула одеяло в сторону, спрыгнула с кровати и повернулась к своей тумбочке, на которой стоял будильник. Женька с удивлением обнаружила на ней то, чего, по идее, там не должно было быть. Во всяком случае, когда она ложилась спать, там точно был только будильник. На полированной поверхности тумбочки лежал большой необычный цветок, напоминающий пёструю хризантему, у которой было множество нежных разноцветных лепестков. Женьку это сильно заинтриговало. Она наклонилась над цветком, чтобы лучше его рассмотреть. Он источал едва уловимый тонкий аромат, который будоражил чувства, вызывая какое-то приятное волнение. Женька осторожно взяла его в руки. Несмотря на свои размеры, это чудо оказалось практически невесомым. Как только она приподняла его на ладонях, отчётливо услыхала тихий голос, самый желанный голос на свете. Нет, скорее ощутила, чем услыхала, потому что он шёл не из цветка и не касался её слуха, а словно возник где-то внутри, в душе:

 — Я люблю тебя.

 Сердце, казалось, разбухло до невероятных размеров, заполнило собой всё, оно одно сейчас в ней живёт, стучит, любит. Она замерла, боясь шелохнуться, спугнуть это удивительное ощущение сумасшедшего, безграничного счастья. Когда волнение чуть-чуть улеглось, она осторожно погладила один из лепестков кончиком пальца. Волшебство повторилось, в душе родилось: “ Любимая”.

 Она вновь и вновь прикасалась к лепесткам и слышала, чувствовала: “Родная. Желанная. Единственная. Красивая. Милая. Добрая. Нежная. Восхитительная…”

 — Боже мой, сколько же в нашем языке волшебных слов! И, похоже, он знает их все до единого! — рассмеялась она про себя. — Какая у него красивая магия.

 Она уселась на кровать, положила цветок себе на колени и ещё какое-то время с упоением играла в эту чудесную игру — касалась лепестков и наслаждалась словами, которые каждая женщина мечтает слышать от любимого. Как здорово! Кажется, это ей никогда не надоест.

 — Да ведь это же валентинка! — вдруг осенило её. — Сегодня Валентинов день!

 Он прислал ей валентинку! Самую чудесную на свете валентинку!

 Её почему-то этот простой факт осчастливил ещё больше, хотя казалось, что это уже невозможно. Она не запищала от избытка чувств только потому, что побоялась разбудить безмятежно спящую Лизу. Безумно захотелось, чтоб он сейчас был рядом, смотрел ей в глаза и говорил все эти слова. Ну, или просто молча смотрел на неё… И она бы смотрела…

 Она вдруг осознала, что сидит так уже довольно долго. Времени на сборы практически не осталось. Женька подхватилась на ноги, не без сожаления отправила цветок в верхний ящик тумбочки, впопыхах натянула на себя одежду, сбегала умыться и, не успев позавтракать, понеслась в универ.

***

 После занятий ей пришлось заскочить в библиотеку. Она провела там довольно много времени. Домой вернулась ближе к вечеру.

 Он ждал её в холле. Она нисколько не удивилась этому. Шла домой и надеялась, что застанет его тут. И всё же, когда увидела его, почему-то страшно смутилась и растерялась.

 — Привет, — он подхватился из кресла и шагнул ей навстречу.

 — Привет.

 Они стояли и смотрели друг на друга какое-то время, краснея и не находя, что сказать.

 — Жень, я тут ждал тебя… Ты не очень устала? Может, сходим куда-нибудь… вдвоём? – наконец сказал он.

 Она чувствовала, как сильно он смущается. Сама она была в ничуть не лучшем состоянии. Нужно ему ответить, а на неё какой-то столбняк напал. Она не ожидала, что это окажется для неё так сложно. Сейчас их дружба, в которой между ними всё было просто и понятно, останется в прошлом, они перешагнут грань, которая уже никогда не позволит им вернуться назад.

 Он, вероятно, расценил её замешательство, как отказ. Она видела, как в его глазах появляется отчаяние.

 Он, в общем-то, не рассчитывал, что всё будет просто. Ему казалось, что он готов ухаживать за ней сколько угодно, лишь бы только у него появилась такая возможность, ждать и надеяться сколько нужно. Но сейчас всё показалось бессмысленным, и что-то в нём словно сорвалось с тормозов.

 — Жень, послушай, мы с тобой очень хорошо друг друга знаем. Ты знаешь, как я к тебе отношусь, — заявил он решительно. — Я готов из кожи вон лезть, чтоб добиться взаимности, но мне не хотелось бы, чтоб мои попытки ставили тебя в неудобное положение… Я отлично понимаю, что то, что я, как друг тебе дорог, вовсе не значит, что в другом качестве я не могу быть тебе неприятен. Если ты чувствуешь, что у меня нет ни единого шанса, скажи мне об этом сейчас, пожалуйста. Я очень тебя прошу. Скажи мне, и я никогда больше не побеспокою тебя по этому поводу. Я всегда буду тебе другом и никогда больше даже не заикнусь об этом… Я…

 Она слушала его, и собственные сомнения показались ей абсолютным бредом. Какая же она глупая! Ну, зачем она столько времени мучает и его, и себя? Одно её слово может сделать их обоих счастливыми, а она стоит тут и ещё раздумывает о чём-то!

 Она решительно шагнула к нему и взяла его за руку. Он был теперь совсем близко, как в её снах. Он замер, потеряв дар речи. Она заглянула ему в глаза.