— Да ты что, Лиз, — улыбнулся Илья. — Это же маленькая мышка. Она сама всех боится. Она совсем не опасна.

 — Нет, она такая страшная! Я ужасно боюсь мышей! Не представляю, что было бы, если б ты рядом не оказался! Я так тебе обязана! — с придыханием воскликнула Лиза. Не теряя ни секунды, она с энтузиазмом принялась подтверждать свою безграничную признательность за спасение от кровожадной мыши активными действиями. Обхватив Илью руками за шею, она одарила его горячим поцелуем прямо в губы. Илья от такого напора и неожиданности впал на какое-то время в ступор.

 В этот момент разошлись створки стеклянной двери, впуская в холл Женьку, которая закончила возиться с плитой и сковородками и пришла похвастаться своими достижениями перед Лизой. Увидав целующуюся парочку, она на секунду застыла на месте, покрылась краской и, пробормотав что-то похожее на извинение, выскочила обратно в коридор.

***

 Женька была совершенно сбита с толку. Все её чувства и мысли вдруг перепутались. В первую секунду она почувствовала ужасное смущение от того, что оказалась в неподходящее время в неподходящем месте. Потом на неё накатило какое-то непонятное и крайне неприятное смешанное чувство, которому невозможно было подобрать однозначное определение. Ей хотелось сбежать куда-нибудь подальше, спрятаться от всех, чтоб никого не видеть. Она прибежала обратно на кухню, бросилась к окну и, вцепившись руками в подоконник, замерла, глядя через стекло на улицу и пытаясь выйти из этого странного состояния. Но перед глазами отчётливо вставала картина увиденного, поднимая в душе бурю эмоций и заставляя кровь буквально закипать.

 Мысли и чувства перемешиваются, складываются в какие-то сумбурные комбинации, как стекляшки в калейдоскопе.

 Да что ж это такое?! Негодование захлёстывает её с головой. Лизе, конечно, давно нравится Илья, но он-то… Что он себе позволяет?!

 Ей кажется, что её голова сейчас взорвётся от мыслей. И почему-то безумно обидно и больно. Так больно, что в глазах темнеет. Страшно хочется заплакать. Нет, зарыдать во весь голос. И ещё сломать, разбить что-нибудь. Вдребезги. Так, чтоб осколки во все стороны брызнули. Со всего маху шарахнуть чем-нибудь об пол. Нет, лучше об его дубовую башку!

 Нет-нет, так нельзя! Надо успокоиться. Вот так. Вдох, выдох…

 Всё нормально, всё правильно. Ничего страшного не произошло. Он имеет право целоваться, с кем хочет. Это хорошо. Пусть ищет своё счастье, он его заслуживает. Нечестно удерживать его, раз сама не можешь ответить на его чувства…

 Да что ж так больно-то?! И слёзы эти предательские так и просятся! Это просто эгоизм — обижаться на него. Нельзя вести себя, как собака на сене. Она не станет злиться, нет, пусть у него всё сложится, она за него будет рада... Потом. Сейчас что-то не очень получается. До чего же день отвратительный!

 Шаги слышны. Он, конечно. Его шаги она из тысячи узнает. Ей совершенно не хочется видеть его сейчас. Да ещё глаза у неё на мокром месте. Не хватало ещё разреветься. И спрятаться ведь негде. Надо было сразу на лестницу удирать.

 Она почувствовала, что он стоит за её спиной.

 — Жень.

 — У…

 — Я должен объяснить…

 — Ничего ты мне не должен объяснять, — буркнула она, не сумев скрыть раздражения и продолжая стоять к нему спиной.

 — И всё же… Лиза просто испугалась мышонка, который оказался у нас в холле. Я его изолировал, ну и... Лиза, она…

 — Ясно. Лиза щедро отблагодарила своего отважного спасителя, — иронично хмыкнула Женька, поворачиваясь, наконец, к нему лицом.

 — Ну, что-то в этом роде, — улыбнулся Илья.

 — Ты вовсе не обязан передо мной отчитываться, — сказала Женька, стараясь, чтоб её голос звучал бесстрастно.

 — Да, наверное, — кивнул он. — …Знаешь, а я хотел бы, чтоб ты требовала от меня отчёта. Глупо, да…? Жень, мне очень важно, чтоб ты знала одну вещь… Мне никто не нужен, кроме тебя. Я твой. Не могу я быть ничьим больше… Не знаю, зачем я тебе всё это говорю…

 У неё дыхание перехватило от избытка чувств. Возникло ощущение, будто она этих слов всю свою жизнь ждала. От него.

 Нет-нет, нельзя сходить с ума! Нужно успокоиться, всё обдумать, иначе можно таких бед натворить.

 — Илюш, поверь, для меня это очень важно… Только… всё так сложно…, — пробормотала она, усердно пряча от него глаза и изо всех сил стараясь не выдавать своего волнения.

 — Ну, я и не жду от тебя ответа, — спокойно сказал он. — Я прекрасно понимаю абсурдность ситуации. Только, раз уж так вышло, что ты знаешь, как я к тебе отношусь, то я не хочу, чтоб ты думала, будто я могу быть с кем-то ещё, пока мои чувства к тебе не изменились. Не знаю почему, но мне это неприятно.

 — Послушай, это неправильно, что ты не пытаешься изменить ситуацию и не стремишься найти своё собственное счастье. Ты его заслуживаешь. И другого человека смог бы сделать счастливым, — сказала она без особой уверенности в голосе.

 — Думаю, от меня это всё равно не слишком зависит, — невесело улыбнулся Илья. — Ладно, я пойду, заберу мышонка из холла и отнесу хозяйке, а то Лиза чего доброго опять испугается.

 — С каких это пор Лиза боится мышей? Она сама меня сегодня уверяла, что бояться мышей глупо, — язвительно заметила Женька.

 — Не знаю, но у меня нет оснований ей не верить, — хохотнул Илья.

 Он ушёл, а она всё стояла на месте и думала.

 Ну что он за человек-то такой! Только он, наверное, может так относиться к собственным чувствам. Он самый хороший, самый лучший на свете. “Он мой! “ Эта мысль поднимает в душе волну какого-то сумасшедшего счастья. От этого голова кружится, а на задворках сознания появляется ещё одна тихая, но упрямая мысль: ” Никому я его не отдам”.

Глава 9. Перемены.

 Илья задумчиво смотрел на собранную сумку, пытаясь сообразить, всё ли необходимое он в неё уложил. Спохватившись, отправил туда ещё полотенце и арабский разговорник.

 — Так, ну, вроде, всё, — сказал он, обращаясь к Денису, который валялся на своей кровати, наблюдая за сборами со стороны.

 — Ну что? У тебя ещё полчаса до отъезда, можем чайку попить на дорожку, — предложил Дэн.

 — Можем. Надо к девчонкам заглянуть, вдруг они уже вернулись, — с надеждой сказал Илья.

 Они сходили в женское крыло, но там было пусто.

 Парни сидели на кухне, разговаривая на отвлечённые темы, пока не прибыло заказанное Ильёй такси.

 — Ну, давай, брат, — сказал Дэн, обнимая друга, — счастливого тебе пути.

 — Да. И ты тут не скучай, — похлопал его по спине Илья. — Девчонкам привет передавай.

 Он подхватил свою сумку и пошёл к лифту.

 Дэн вернулся к себе в комнату и выглянул в окно. Видел, как Илья садится в машину. Через пару секунд такси отъехало от подъезда, увозя его в аэропорт.

 Дэн обвёл взглядом пустую комнату. Целых две недели ему придётся жить тут одному. Илья только уехал, а ему уже тоскливо. Вот в такие моменты и понимаешь, как ты к кому-то привязан. Эта мысль вызвала у Дэна усмешку. Ну да, они с Ильёй, как родные. Знают друг друга всю сознательную жизнь. Ничего нет удивительного в том, что, когда приходится расставаться, им друг друга не хватает. Да ещё уехал он так неожиданно.

 От нечего делать, Дэн достал конспект и улёгся с ним на кровати.

 Когда Женька заглянула в комнату парней, он благополучно храпел, накрыв лицо конспектом. Женька тихонько подобралась к нему, сделала пасс рукой, заставив тетрадку подняться в воздух и отлететь в сторону. Потом повела ладонью над его лицом и шепнула:

 — Флокус.

 Из ничего возник небольшой пушистый шарик, похожий на пуховку от пудры, и принялся щекотать Дэну нос. Дэн какое-то время морщился, не просыпаясь, потом громко чихнул и подскочил на кровати, тараща глаза и отмахиваясь от назойливого пушистика.

 Женька весело расхохоталась.

 — Жень, убери этого паразита! — возмущённо выкрикнул Дэн. — Я не люблю такие шутки!

 — А нечего дрыхнуть, вместо того, чтоб учиться, — веселилась Женька, но пушистика всё же убрала.

 — Ты обедал? — поинтересовалась она, не обращая внимания на недовольство, написанное на физиономии Дэна.

 — Нет, — буркнул он.

 — А почему? Ты же давно дома. Что, нельзя было разогреть себе готовый обед? Ты вечно ждёшь, чтоб тебе всё под нос подставили, — вдруг наехала на него Женька.

 — Да что ты пристала? — возмутился Дэн. — Я чай пил. Мне не хотелось обедать.

 — Да ладно! Знаю я тебя. Ты всегда ждёшь, чтоб тебя обслужили. Я уверена, что ты способен с голоду умереть возле битком набитого холодильника, если там будут готовые блюда, которые некому будет разогреть и подать тебе, — не желала униматься Женька.

 — Да ничего подобного! — раскричался Дэн. — Тебе что, вожжа под хвост попала в очередной раз?! Ты в последнее время постоянно на меня наезжаешь из-за всякой ерунды!

 — Ну конечно! — тоже разоралась Женька. — Когда ты меня шпыняешь по пустякам, так это ничего, это можно, а как я тебе правду скажу в глаза, так мне вожжа под хвост попала!

 — Прекрати орать!

 — И ты прекрати!

 Они какое-то время сердито взирали друг на друга. Потом Женька отвела взгляд в сторону и, немного помолчав, сказала уже спокойно:

 — Извини, я не должна была на тебя орать. Не знаю, накатило что-то.

 — Вот-вот, на тебя в последнее время частенько накатывает, — буркнул Дэн. — Ну ладно, замнём, для ясности, — прибавил он примирительно.

 — Ну, так что, обедать пойдём? — спросила Женька, стараясь загладить свою резкость.

 — Пойдём, — кивнул Дэн.

 — А Илья скоро придёт? Может, стоит его подождать, чтоб уж всем вместе поесть? — спохватилась Женька.

 — Илья уехал, — сказал Дэн.

 — Уехал? Куда? — опешила она.

 — В Мемфис улетел на две недели.

 — Ку-да? — непонимающе протянула Женька.

 — В Мемфис. В Египет. Илюхин препод пристроил его к группе старшекурсников, которые сегодня улетели туда на раскопки. Там место освободилось в самый последний момент. Заболел там кто-то. Вот Илюху ориентировочно на две недели туда согласились взять, пока этот заболевший не очухается. Он после занятий заскочил сюда, сумку собрал и уехал.