Он поставил дорожную сумку в багажное отделение и бросил на сиденье запасную куртку. Самолет был надежный, со значительной дальностью полета. Он рассчитан на шесть пассажиров и достаточно хорошо оснащен технически, что позволяло использовать подобные машины для полетов во все концы света при любой погоде. Поэтому Уилл чувствовал себя готовым ко всяким сюрпризам.

Но волнение не покидало его. Был День благодарения, и у него не было никаких планов. Так как его дочь была у матери и Джулиана, ничто не удерживало его в Форт-Кромвеле. Он прекрасно помнил, как провел этот день в прошлом году. Тогда он решил бойкотировать праздник, сидел дома перед телевизором, смотрел футбол и накачивался пивом, но посредине первого тайма ему вдруг захотелось праздничной индейки. Он заехал в ближайший ресторанчик, но от вида холодной птицы впал в еще большую депрессию.

Синий автомобиль Мег Фергюсон свернул к аэропорту, Уилл запер офис. Его дорожный кейс был с ним. Он проверил, в карманах ли бумажник и ключи. После смерти Фреда он стал забывчив. Прежде чем уйти от него, Элис грозила ему приближающейся болезнью Альцгеймера. Иногда он спрашивал себя, как она умудрялась любую мелочь превратить в повод для грандиозного скандала?

Его дочь умоляла взять ее с собой в Мэн, но он был непреклонен. Это было несправедливо по отношению к Саре и несправедливо по отношению к Элис. И в конце концов, несправедливо по отношению к его дочери. Разумеется, Уилл хотел бы, чтобы она была рядом. Но он должен был поступить правильно. Мысль о предстоящих праздниках, которые ему предстоит и впредь провести без своих детей, ударила его прямо в сердце, и, почувствовав настоящую боль, он схватился за грудь.

— Вот тебе и День благодарения, — вздохнул он, наблюдая за подъезжающей машиной. Лететь с малознакомой женщиной на дальний остров для того, чтобы она могла навестить свою семью! Ему вдруг стало жаль себя, и в то же время он ненавидел себя за эту жалость. Но тут Сара Толбот вышла из машины, и все переменилось. Она вся светилась. Она огляделась, взглянула на небо и потом заметила его. Она помахала Уиллу и пошла ему навстречу, вытянув вперед руки. В ее взгляде было столько счастья и благодарности, точно она хотела спросить, не он ли сотворил для нее этот день?

Уилл посмотрел вверх. Впервые за этот день он воспринимал погоду вне связи с полетом. Чистое голубое небо и солнце. Солнце освещало гудроновое покрытие взлетной полосы и остатки снега, разбросанные по полю. Через несколько часов Уилл увидит Атлантический океан, который безгранично любил.

И он ощутил благодарность за этот день, за то, что хотя с ним не было дочери, но она жива и здорова. Уилл шел навстречу Саре и знал, что у него все будет хорошо. С самого первого раза, когда он ее увидел, она пробудила в нем это чувство уверенности. Сара Толбот вернула ему душевный покой.


Моторы монотонно гудели. Небо окружало их бескрайней голубизной. В солнечных лучах крылья самолета отливали серебром, и, даже надев темные очки, Сара щурилась. Под ними тянулись бесконечные лесистые просторы, величественные и пустынные. Высокие, покрытые снегом сосны возвышались на скалистых холмах. Впереди показались горы.

Ни Сара, ни Уилл не проронили ни слова. Молча они рассматривали землю под ними. В эфире то и дело раздавались голоса, диспетчеры давали какие-то указания. Время от времени Уилл отвечал, используя позывные. Сара воображала, что воздушные контролеры следят за их продвижением от штата Нью-Йорк к Мэну. Она насторожилась, когда Уилл потянулся и взял ее за руку. Он держал ее несколько минут, пока радио снова не заставило его ответить Бостону.

— Взгляните, — вдруг сказал Уилл, указывая Саре на орла с белой отметиной на голове, парящего под ними. Несколькими мощными взмахами длинных, широких крыльев он легко преодолевал расстояние. От этого зрелища сердце Сары гулко забилось.

— Какой огромный, — проговорила она, наблюдая, как орел кружит над гнездом. — У нас на острове тоже жили орлы. — Она была настоящей патриоткой, и при виде орлов ее сердце всегда наполнялось гордостью. Ее отец был летчиком во время Второй мировой, и она выросла под звуки гимна. И тут она вспомнила слова Снежинки и повернулась к Уиллу.

— Вы ведь служили на флоте?

— Да.

— Но летать научились не там?

— Нет, я всегда любил летать. Я вырос в Уотерфорде в штате Коннектикут, рядом был маленький аэропорт. Я научился летать раньше, чем водить машину. Моей первой работой были чартерные рейсы на Блок-Айленд.

— Так что для вас не внове доставлять людей на острова?

— Старо как мир, — рассмеялся Уилл.

— Снежинка говорила, что вы служили в морской авиации?

— И это довелось…

— Она гордится вами, — сказала Сара.

Какое-то время Уилл молчал.

— Не знаю, чем тут гордиться, — сказал он, пожимая плечами.

Сара различила в его голосе нотки самоосуждения и подумала, что, по-видимому, случилось что-то, что доставило боль и Уиллу, и его дочери. Наверное, именно поэтому Снежинка выглядела такой подавленной, когда, возвращаясь из школы, заходила в «Седьмое небо», наверное, именно поэтому она затеяла эту игру с именами. Сара видела затаенную боль и в глазах Уилла, в глубоких складках его лица, и в том, что в праздник он вез ее в Мэн, вместо того чтобы быть с людьми, которые его любили.

— Не важно, главное, что гордится, — отозвалась Сара.

— Все важно, — ответил Уилл.

— За исключением «почему», — настаивала Сара. — Почему они гордятся вами, почему они любят вас, почему вы так нужны им… Все это означает, что есть чем гордиться.

— У вас с Майком так? — спросил Уилл, повернувшись, чтобы видеть ее лицо.

— Я делаю все, что в моих силах, и надеюсь добиться результата.

— Если у вас получается, вы счастливый человек, — усмехнулся он.

— Но я не делаю этого, как должна бы, это уж точно, — добавила Сара. — Я помню тот день, когда он сказал мне, что уезжает. Мне тогда пришло на ум, что это полный крах.

Уилл приподнял брови и внимательно оглядел небо, словно это было шоссе в часы пик.

— Взгляните! — воскликнула Сара.

Вдали, за последними холмами и высокими очертаниями домов какого-то города, появилась серебряная полоса.

— Вот это да, Сара. Океан… — протянул Уилл. Он, должно быть, глубоко ушел в свои мысли и, казалось, был поражен, увидев океан.

— Вы знаете, сколько времени прошло с тех пор, как я видела океан в последний раз? — спросила Сара, прикасаясь кончиками пальцев к приборной доске.

— И сколько же?

— По меньшей мере три года, — сказала Сара. — Может, три с половиной… А вы?

Уилл смотрел на океан. Он возник на горизонте гладкой серебряной полосой и напоминал нескончаемую серебристо-голубую простыню. Солнце теперь осталось позади. Далекая водная гладь переливалась и сверкала в его ярких лучах.

— Я точно знаю, когда в последний раз видел океан, — сказал Уилл.

— Когда?

— Пять лет назад, когда мы уехали из Ньюпорта. Сразу после того, как я ушел с флота. С тех пор я больше не видел океана.

— Что ж, вы увидите его снова, — мягко сказала она, наблюдая за его лицом. При упоминании о Ньюпорте оно исказилось, как от боли. Чувствуя на себе ее взгляд, он отвернулся.

Сара вспомнила, как однажды в госпитале она лежала на столе в ужасе от предстоящей процедуры лучевой терапии. Молоденькая медсестра, которую она видела впервые, гладила ее по руке и не сводила с нее глаз. Простое человечное прикосновение успокоило ее настолько, что этот случай навсегда остался в ее памяти. Сняв темные очки, чтобы Уилл мог видеть ее глаза, она потянулась к его руке и улыбнулась.

— Я не хотел возвращаться назад, — произнес он.

— Я понимаю, — сказала Сара. Она чувствовала, как страх потихоньку оставляет его, хотя не знала его причины. Да, собственно, причина не имела значения.

— Я вижу океан и думаю, что он там…

— Кто, Уилл?

— Мой сын Фред, — сказал Уилл.

— Что с ним случилось? — спросила Сара, страшась услышать ответ.

— Он утонул, — ответил Уилл. — В Атлантическом океане.

— О, простите, — тихо сказала Сара.

Уилл кивнул. В его лице не было больше ни страха, ни злости. Оно разгладилось, и взгляд был ясен. Он посмотрел прямо Саре в глаза и снова кивнул.

Они стали ближе. Хотя они находились в герметично закрытой кабине самолета, Саре казалось, что она ощущает запах соленого морского воздуха. Она видела волны, разбивающиеся о скалы, белую полосу прибоя. Суда, оставляющие за собой треугольный след. Маленькие городки теснились в бухточках между скал, белые шпили, казалось, возвышались на каждом холме.

Уилл связался с очередным пунктом наведения, и знакомый ровный голос с типичным новоанглийским акцентом приветствовал их борт. Объявляя о приземлении самолетов и дозаправке, диспетчер разрешил снижение. Они сделали круг над аэропортом Портсмута в штате Нью-Хэмпшир. Хотя Мэн был всего лишь по другую сторону реки, им предстоял еще долгий путь до Лосиного острова. Сара закрыла глаза и расслабилась, чувствуя, как Уилл ведет самолет на посадку.

Она ушла в свои мысли, взволнованная видом океана и предстоящей встречей с Майком. Выдержит ли она все это, и чем ей придется заплатить? Стараясь дышать ровно и глубоко, она молилась за Уилла и его мальчика, которого никогда не знала, преисполненная неловкого чувства благодарности, которое испытывает каждый родитель при мысли, что несчастье случилось не с его ребенком.


Снежинка больше не могла выдержать ни минуты. Она вытащила ингалятор и сделала глубокий вдох, как в случае неожиданного приступа астмы. Примерно час она была в невероятном напряжении, и в носу начало щекотать. Ей нужно было хорошенько высморкаться, но тогда она обнаружит себя, отец развернет самолет, и они вернутся в Форт-Кромвель или другое место в штате Нью-Йорк.