Надо же, а я, оказывается, мастер дипломатии!

— В любом случае ее муж пообещал в скором времени увезти ее, и проблема устранится сама собой, — поддержал меня отец.

— Ясно. Просто я бы хотел точно знать, что Василиса в безопасности. Или мог бы задержаться, если с этим трудности.

А вот этого не надо! Мы люди гостеприимные, но всему есть пределы! Езжай ты, столичный гость, домой, там по тебе бомонд ваш слезами изошелся.

— Нет у нас с этим проблем! — Возможно, я был слишком резким, но, если честно, достал меня уже этот Кирюшенька. То и дело тычет мне в физиономию прошлым. Прямо как очень отважный глупый мальчик, дразнящий питбуля сквозь забор палкой, не зная, что для того перемахнуть ограду — не хрен делать, и остается он с этой стороны чисто из уважения к хозяевам. Может, его мотивации и благие изначально, но у меня имеется лимит на направленные в мой адрес педагогические моменты. И на этой неделе он точно исчерпан. Тем более, Василиса ушла, и милым я быть больше не обязан. Так что я решил не дожидаться, пока Кирилл доведет меня до греха, опять ляпнув что-то про уходящее время, и, быстро попрощавшись, пошел к себе. Под Васькиной дверью еще виднелась полоска света, и я на секунду почувствовал себя псом, желающим сунуть нос под дверь кухни и пролежать там до утра, вдыхая такой желанный запах.

Упав на постель, я привычно вслушивался в звуки за стеной, начиная заранее скучать, если следующие дни мне придется провести без них. И неожиданно вместо обычных похотливых фантазий пришла пугающая мысль. А что, если не так уж и не прав Кирилл? Что, если так и не выйдет у нас, у меня, сблизиться с Василисой? Вдруг наш случай это как раз то, что называют «не судьба»? Бред, конечно, ни в какие судьбы и их линии, которые изменить нельзя, я не верю. Всегда считал, что эти сопливые, упаднические рассуждения — просто отмазка для слабаков и тех, кто не хочет чего-то на самом деле по-настоящему сильно. Еще могу понять, когда девушка парню говорит, театрально заламывая руки: «Прости, любимый, не судьба!». Это, типа, чтобы не оскорбить окончательно, сказав правду, что ты размазня, дебил, лентяй, и твой член не найти и с микроскопом. Но если мужик несет такую ересь, то это у меня вызывает как минимум чувство брезгливости. И вот теперь посмотрите на меня, лежу тут и предаюсь унынию, позволяя этим «а если» и «вдруг» сверлить дырки в мозгу и моей решимости. Остро захотелось отвесить себе душевный пинок под зад, а следом и Кириллу, чтобы не поселял такие мысли у меня в голове! Какие, на хрен, могут быть сомнения? Мало было для них времени? Никаких задних скоростей или пробуксовок, Сеня! Да, я чертов танк, но и на танке можно совершать балетные па. Сам видел. Так что, никуда ты, Васюня, не денешься с подводной лодки!

ГЛАВА 23

Василиса

Вместо того чтобы просто взять сумку и начать собираться, я забралась на кровать и уселась, поджав ноги и прислонившись спиной к стене. Той самой, за которой спит Арсений. Обвела взглядом комнату, стараясь сосредоточиться и понять, что нужно обязательно взять с собой, а что вряд ли понадобится. Но вместо этого мысли снова и снова сворачивали к тому моменту, когда мы оказались с Арсением один на один на кухне. Мои пальцы, которыми я к нему прикасалась, словно имели отличную от всего тела температуру, будто грелись изнутри так сильно, что, коснувшись своей щеки, я невольно вздрогнула.

— Поздравляю, Василиса! Совершенно очевидно, что ты чертовски возбуждена! — тихо сказала сама себе и уставилась на руку, которой лепила пластырь к коже Арсения. Гладкой, загорелой коже, среагировавшей на мое прикосновение. Или правильней будет сказать, что реагировал, конечно, сам Арсений. Но погодите-ка! Разве мне не должно быть это безразлично? Нет! Вот уж безразличной к этому демону в человеческом обличии быть никогда не удавалось. В его присутствии я ощущала себя не просто всегда живой и не отстраненно взирающей на плохое и хорошее, как это было обычно. Нет, когда он рядом, или даже происходит нечто, во что он так или иначе вовлечен, я — просто чокнутый гейзер эмоций и ощущений!

Но что тогда? Мне поступить так, как сказал Кирилл? Позволить себе пройти по этому пути до конца? То есть, если мне хочется этого мерзавца Арсения, мне нужно пойти и взять, что хочется, и больше не страдать ерундой, пытаясь найти логику там, где ее в принципе быть не может. Ведь если следовать этой самой логике, меня не должно тянуть к нему, потому что я ненавижу бабников, нахалов и тиранов. Но, однако же, совершенно бессмысленно обманывать саму себя и начинать руки заламывать, вопрошая — как же я так могу? Да еще в такой-то момент! Что я за дочь, если, вместо того чтобы думать о завтрашнем дне и том что предстоит, я сижу и пытаюсь анализировать свои непотребные желания относительно Арсения? Того самого, кто отравлял мою жизнь.

Но вот она я, а вот они мои мысли. И они о нем, а не о том, как все будет обстоять завтра. Есть этому объяснение? Есть, очевидно. Пока я очень смутно представляю, что и как будет обстоять технически с маминой перевозкой. И никак повлиять на обстоятельства не могу, даже если буду сидеть тут и рефлексировать хоть до самого утра.

Но если исходить из этой схемы, то на наши обстоятельства с Арсением я повлиять могу? Да, очень смешно! Как? Пойти сейчас в комнату по соседству и предложить себя в качестве игрушки на ночь, как в прошлый раз? Ну, нет! И в первый-то раз мой глупый и импульсивный поступок запутал все так, что до сих пор не разберусь. С чего мне хотеть еще раз прыгнуть на те же грабли? В надежде на что? Да ни на что! Арсений Кринников и женские надежды на что бы то ни было — вещи взаимоисключающие. Я же помню вереницу всех этих дурочек, что, оказываясь рядом с ним на короткое время, ходили, глядя на окружающих так, словно они королевы мира, единственные и неповторимые. А я жалела их и немного злилась. Потому что знала — Арсений не может останавливаться! Как та глупая девочка из мультика. Одну ягодку беру, на другую смотрю, третья мерещится, и так далее и до бесконечности! И почему ни одна из них в упор не видела ближайшего будущего и не делала выводов из того, что происходило у нее прямо перед глазами, понятия не имею. Хотя… Я ведь тоже в упор не видела до последнего, что происходило между Ольгой и Марком. Или, может, у Арсения сверхспособность — заставлять девушку рядом с собой ощущать себя суперстар, путь даже и на неделю, день, час? Ведь не все его пассии были недалекими и ограниченными, значит, понимали, что он не из тех, кто когда-то останавливается. А-а-а, да Бог с ним, с прошлым. Вывод один — Арсений кобель. Я кобелей не люблю. Не люблю, но, видимо, желаю. Просто прекрасно! Я бы хотела, если уж сближаться, то с человеком, который хочет быть со мной пусть даже не навсегда, но надолго. А не рассматривает в качестве военного трофея, желая получить от меня не любовь и привязанность, а просто капитуляцию. А та наша ночь была признаком слабости с моей стороны и показала ему мою уязвимость. Арсений по натуре победитель. Не важно в чем. То, что между нами, из-за моего бегства осталось незаконченным. А противостояние длилось слишком долго, чтобы так вот взять и забыть его. Вот поэтому он и наворачивает вокруг меня круги, как акула, цапнувшая раз и просто ожидающая, когда жертва дойдет до кондиции. А потом он слопает меня с потрохами, поковыряет моей прежней гордостью в зубах и пойдет дальше, не оглянувшись. Ладно, я, в очередной раз поразмыслив, убедила себя, что мой сводный брат мерзавец, игрок и сжирающий мои нервы монстр. Но со мной-то что, черт возьми, не так?

Столько лет я провела в окружении привлекательных мужчин, некоторые даже пытались флиртовать со мной, но ни единого раза нигде даже не шелохнулось. Я ощущала себя польщенной их вниманием, но дальше этого не шло. Ни разу не возникло в голове «А может быть?». Я абсолютно беспристрастно взирала на них, отмечая достоинства и недостатки, находя кого-то худшим или лучшим человеком, но это не имело и оттенка романтичного интереса. Да вообще никакого интереса, кроме иногда профессионального. Так почему же мужчина, в ком я вижу один лишь бесконечный список косяков, прямо-таки высочайшей пробы концентрат всего отрицательного влечет меня, волнует, вынуждает вот сейчас сидеть и ломать голову над природой собственных чувств к нему?

Безусловно, мою реакцию на Арсения тоже и близко романтикой не назовешь. Я что, желала видеть его на одном колене с шикарным букетов, мямлящим что-то про высокие чувства? Он мог такое сделать, только чтобы жестоко поглумиться позже, и никак не иначе! Да и не нужно мне от него такое. Ни цветы, ни слова, ни обязательства. Все гораздо прозаичнее и физиологичнее. Надо сказать себе это. Я его хочу. Хочу его руки на мне, хочу этот взгляд неумолимо голодный. Желаю полной потери контроля над собой, когда не отдаешь себе отчет, что именно происходит с твоим телом. Мечтаю снова испытать безоговорочное вторжение, захватывающее не только тело, но и отпускающее поразительным образом сознание. Погрузиться еще в некое безвременье, где нет ни сомнений, ни угрызений совести, ни сожалений. И все это по какой-то необъяснимой причине мне необходимо только от него и не требуется с другими. Выходит, не только он один завяз в этом нашем противостоянии, но и у меня возникла какая-то проклятая патология, дурацкая зависимость. Мне нужно снова увидеть именно его сильное обнаженное тело, хищно нависшее надо мной. Ощутить его тяжесть на себе, твердость в себе, мощь вокруг себя. Поймать и впитать момент той сокрушительной открытости и уязвимости, что я уловила в его исказившемся за мгновение до оргазма лице. Испытать то секундное торжество от краткого ощущения, что в этот миг сосредоточено все для него во мне. Что в моих силах дать или отнять, оттолкнуть или одарить… Глупая иллюзия, самообман. Но, однако, выгнать, стереть из памяти этого не удалось. Может, не было ничего подобного, и все мне почудилось, дуре одурманенной? Может, память, щадя, позже все щедро приукрасила и дорисовала. И в этом причина всех моих терзаний и дискомфорта рядом с ним. Я хочу не только снова испытать все, но и увидеть: было или не было. А не только в том примитивном вожделении, что он вызывал во мне каждой агрессивной линией большого тела, своим запахом.