— Очень трогательные слова вы говорите, милорд, — прервал очередное молчание Коул. — Но где доказательства? У вас они есть?.. А раз нет свидетельства о браке, нет и самого брака. Разве не так?

— В самом деле, Ральф, — сказала Джинни, — где подтверждение твоих слов? И откуда вообще взялись все эти сведения?

— Мистер Слейтер, — обратился Ральф к молодому человеку, прибывшему несколько часов назад из Лондона, — не будете ли вы любезны рассказать о том, что сумели обнаружить в Хоутоне?

— Охотно, милорд, — ответил тот. Оглядев спокойным взглядом всех присутствующих, он продолжал:

— Я выявил, что из книги регистрации браков, находящейся в хоутонской церкви, была вырвана целая страница… Та страница, где записаны браки за январь, февраль и март 1809 года. Когда я спросил об этом у присутствующего здесь мистера Уикема… — он кивнул на бледного мужчину с нервным лицом, — тот сказал, что она выпала из переплета и куда-то потерялась. — Мистер Слейтер строго поджал губы. — Однако переплет регистрационной книги — я внимательно осмотрел его — в полной сохранности, и совершенно ясно, что страница из нее просто вырвана…

Меня не столько поразили его слова о вырванной странице, сколько фамилия мужчины, на которого указал Слейтер: Уикем… Я уже дважды видела человека с такой фамилией, и он ни в малейшей степени не был похож на сидящего напротив меня священника. Что все это значит?.. Какое странное совпадение!

— Папа! — раздался резкий голос Гарриет. — О чем говорит этот человек? Я ничего не понимаю!

— Все это не имеет к тебе никакого отношения, дочка, — ответил Коул. — Пусть говорят что хотят.

— Коул совершенно прав, — поддержал его Роджер, возможно, первый и единственный раз в жизни. — Пропала какая-то страница из церковно-приходской книги… Ну и что это доказывает? Сплошные домыслы!

И тут заговорил бледный мужчина, которого назвали Уикемом, на щеках у него появился легкий румянец.

— Его сиятельство лорд Сэйвил сказал чистую правду, леди и джентльмены. Девять лет назад в церковь, где я служу, пришел мистер Джордж Мелвилл и попросил обвенчать его с девушкой, но так, чтобы не привлечь внимания своего отца. Поскольку и жениху, и невесте было больше двадцати одного года и поскольку у семьи мистера Мелвилла имелась собственность в нашем приходе, а следовательно, он сам мог считаться нашим прихожанином, я не видел причины отказать ему.

— Готов спорить, — процедил сквозь зубы Роджер, — дело не обошлось без приличного куша, попавшего к вам в карман.

Лицо священника стало почти багровым. Он приоткрыл рот, как рыба, выброшенная на берег, но его опередил Ральф.

— Свидетелями при заключении брака между Деборой и Джорджем, — сказал он, — были супруга мистера Уикема и его родной брат Винсент Уикем, посетивший их дом перед своим отъездом в Индию.

Мое недоумение разрешилось — мужчина с загорелым лицом, пытавшийся продать Коулу какой-то документ, оказался братом этого священника.

— Можно только предполагать, что произошло после венчания, — продолжал Ральф. — Молодые отправились по домам и ни с кем не поделились своим секретом. Дебора, наверное, думала, что через какое-то время Джордж признается родителям и все войдет в нормальное русло. Но, по-видимому, в это самое время отец Джорджа познакомился с семейством Коулов, пригласил их к себе в Девейн-Холл и принялся обрабатывать сына, чтобы тот женился на Гарриет.

Из ее груди вырвался вопль, похожий на стон раненого животного, и мне опять сделалось мучительно жалко эту некрасивую, расплывшуюся женщину.

Ральф заговорил снова:

— Положение дел в Девейн-Холле стало к этому времени отчаянным. Дядя Джек, растранжиривший почти все деньги, уже не мог платить по счетам — а их было немало, — и это грозило потерей поместья и полным крахом. Нетрудно представить, какой нажим испытывал Джордж со стороны родителей. Наверняка он делился с Деборой своими переживаниями…

— Да уж не без этого! — вырвалось у меня презрительное восклицание.

— Но почему эта девушка, — вступила в разговор Джинни, — не настояла, чтобы Джордж рассказал отцу всю правду? Или сама не пошла к дяде Джеку?

Я сочла нужным ответить на ее вопрос:

— Потому что у моей сестры была гордость. И это же чувство заставило Дебору, когда она поняла, что беременна, пойти не к безвольному Джорджу, а ко мне. — Я поднесла руку к глазам, которые налились слезами. — По этой же причине, я уверена, она так и не рассказала мне о браке с Джорджем, ибо была оскорблена его поведением до глубины души.

— Похоже, так все и обстояло, — сказал Ральф. — Дебора убежала к вам, чтобы найти приют и помощь, а примерно через месяц Джордж женился на Гарриет.

Та снова издала стон и стремительно вскочила со своего места.

— О Боже, Боже! — повторяла она.

— Очень сочувствую вам, Гарриет, — мягко проговорил Ральф. — Понимаю, как тяжело это слышать. Тем более что вы ни в чем не виноваты.

— Да… да… да…

Ее голос становился все пронзительнее с каждым новым «да», и я понимала, что она близка к истерике.

К ней подошла Джинни, обняла за плечи.

— Позвольте мне вызвать вашу горничную, Гарриет. Она поможет вам… А пока пойдемте, я отведу вас.

После их ухода мы все сидели в полной тишине. Я думала о том, что узнала от Ральфа минуту назад: моя сестра перед Богом законная жена Джорджа Мелвилла, а Никки их законный ребенок. Я вспомнила, какой она была в последние месяцы беременности и что с ней стало, когда она узнала о предательстве Джорджа и его женитьбе на Гарри-ет. Бедная, бедная Дебора…

Первым нарушил молчание Роджер.

— Мистер Уикем, — сказал он с удивлением, смешанным с презрением, — у любого христианина не может не возникнуть вопроса: отчего священник, совершивший тайный брак, столько лет молчал о том, что один из супругов стал двоеженцем? Так, кажется, следует называть моего кузена?

— Я все это, сэр, знаю, — удрученно ответил Уикем. — Лорд Девейн посетил мой дом вскоре после вторичного брака и сказал, что лишит меня прихода, если я проговорюсь. Я… у меня не было никаких знакомств, связей… большая семья. Я был тогда совсем молод и неопытен… И просто испугался… Да, испугался — за детей и за себя.

— Удивительно, что у Джорджа хватило доблести на подобные угрозы, — сказала я насмешливо.

— О, ко мне приходил не Джордж Мелвилл, а его отец, — пояснил священник.

Снова все замолчали, во время паузы в комнату вернулась Джинни.

— Значит, Джордж все-таки признался отцу, что уже женат, — сказал Ральф.

— Разумеется, милорд, — ответил священник. — Лорд Девейн был вне себя от ярости. Потребовал, чтобы я отдал ему ту страницу из церковно-приходской книги, где запись о венчании его сына. Но я этого не сделал: там же были и другие фамилии. Я только обещал ему, что вырву страницу, спрячу и никому не стану показывать. Милорд сказал, что если я нарушу обещание, то очень пожалею об этом.

Очередную паузу прервал голос Коула:

— Все это прекрасно и даже очень интересно, но где доказательства, черт возьми? Вот что я скажу вам, джентльмены, будь я сто раз проклят, если позволю считать свою дочь шлюхой, прижившей детей вне брака, а моих внучек незаконнорожденными. Я затаскаю вас всех по судам, а этот чертов Девейн-Холл разлетится на кусочки и под ним не останется ни клочка земли!

— Доказательства есть, Коул, — хладнокровно ответил Ральф на эту злобную тираду. — Даже если вы успели уничтожить страницу из церковно-приходской книги, у нас имеется письменное и клятвенное свидетельство преподобного Уикема, его жены, его брата Винсента, который сознался, что предлагал вам ту самую страницу и вы согласились купить ее.

— Первый раз слышу о таких вещах! — крикнул Коул.

— Зато я слышала о них, — сказала я. — Мистер Коул разговаривал об этом с Винсентом Уикемом здесь, в библиотеке. Я сидела у камина вон в том кресле с высокой спинкой, и они меня не заметили. Ваш собеседник, мистер Коул, требовал за документ двадцать тысяч, а вы давали вдвое меньше.

Вскочив на ноги, Коул заорал:

— Ты лжешь, проклятая Иезавель!6.

Это уже было чересчур. Я тоже вскочила с места и закричала:

— Убийца! Это вы задумали убить моего сына! Вас нужно повесить! Я не успокоюсь, пока не увижу вас на виселице, Коул! Я…

Он побагровел, как будто в самом деле веревка сдавила ему шею, а я вдруг почувствовала, как на мою талию успокаивающе легла рука Ральфа.

— Довольно, — сказал Ральф, обращаясь к Коулу, и в его голосе было что-то заставившее того замереть и слушать, не прерывая. — Вам следует принять к сведению и постараться понять, что, хотя у меня в руках и нет того листка с записью о браке — скорее всего вы все-таки уничтожили его, — но существует достаточное число свидетелей венчания, а следовательно, и того факта, что Николас Сандерс является законным сыном и наследником лорда Девейна.

— Что ж, увидим, милорд, — тяжело дыша, произнес Коул. — Увидим… А сейчас моя дочь и я укладываем вещи и покидаем этот дом. В следующий раз вы услышите обо мне от моего поверенного!

— Вы напрасно потратите время, Коул, — спокойно сказал Ральф. — Но если вам угодно, тратьте его.

Грузно переваливаясь, торговец покинул комнату, а я обратилась к Ральфу с недоуменным вопросом:

— Вы так легко отпустили его? Разве не он повинен во всех покушениях на Никки? В смерти сына фермера?

— У нас нет никаких доказательств, Гейл.

— Тут не нужны доказательства! Всем ясно, это сделал он!

— И все же этого мало, чтобы просить судью об аресте, поверьте мне.

— Но вы будете искать доказательства? — продолжала я свой яростный допрос.

— Обещаю, Гейл, что сделаю все возможное.

— Он заслуживает виселицы! — повторила я. — Ему не удалось расправиться с Никки, но он убил бедного Джонни Уэстера!

— Я тоже так считаю, Гейл, — негромко сказал Ральф. — Однако пока ничего нельзя сделать.