— Но если это так, то почему эти люди до сих пор с тобой не связались?

— Хороший вопрос, Ли. Значит, им нужно, чтобы я сам к ним пришел, точнее, приполз, умолял сказать, где она, что с ней…

— И ты к ним пойдешь?

Аласдер улыбнулся искренней и очень усталой улыбкой:

— Пойду ли я? Говорю лишь тебе, мой друг: если потребуется за нее жизнь отдать, отдам не задумываясь. Если ради того, чтобы спасти Кейт, от меня потребуется вскрыть собственные вены — вскрою. И не только потому, что как порядочный джентльмен должен, раз уж заварил эту кашу, вовлек в свои игры ничем не причастного ко всему этому человека, нести за это ответственность, а потому, что я неравнодушен к этой девочке, Ли. Спокойный тон, с которым Аласдер заявил о своей сердечной привязанности, сбил бы с толку любого, но не Ли. Он слишком хорошо знал своего друга, чтобы не понимать, каких усилий ему стоило сохранять выдержку.

— Можешь не говорить, Аласдер, — произнес он, — кого ты подозреваешь. И ты пойдешь к ним?

Сент-Эрт молча смотрел на него.

— Черт побери, Аласдер, да пойми же ты наконец — мир вращается вокруг Скалби лишь в твоем воображении! До сих пор я считал тебя разумным человеком, но теперь вижу: твоя страсть все-таки ослепляет тебя. Тебе самому не приходило в голову, что, может быть, ты ищешь совсем не там? Сам же только что говорил — у тебя легион врагов! Это может быть кто угодно — вспомни хотя бы, сколько врагов ты нажил в дни войны, работая на его величество? Я, может быть, и не знаю всего о тебе, но думаю, что вряд ли тебе удалось добиться богатства и влияния, ни разу не перейдя дорогу ни одному человеку… Это может быть кто угодно, как из здешних, так и из залетных — из Франции или другой страны. Скалби уже стары, к тому же живут анахоретами… Господи, пора бы тебе уже вообще перестать думать о них!

Аласдер был мрачен как туча:

— Не перестану, потому что они все еще думают обо мне, — это я могу гарантировать. Они знают, что теперь я держу их в кулаке и в любой момент могу сжать его и раздавить их. Я знаю о них все — все их махинации и, главное, то, что во время войны они работали на врагов его величества. Уверяю тебя, они думают обо мне каждый день, каждую минуту, думают настолько усиленно, что странно, как они до сих пор от этого не свихнулись. Да, они стары, но дьявол, если уж на то пошло, еще старее, и это не мешает ему творить зло. Кто был зол в молодости, тот с годами становится еще злее. Старая гадюка больнее кусает. Я встречался с Кейт, потому что она их родственница, и думал, что это на них подействует. Оно и подействовало, но я не предполагал, что при этом самой Кейт будет причинено зло. Я думал, они все-таки не пойдут на это. Но видно, даже я, знающий о них, казалось бы, все, не имел полного представления о степени их коварства.

— Какой смысл им было похищать ее? Если она их родственница, стоило только пригласить ее, сама бы пришла…

— Чтобы позлить меня, зачем же еще?

— Ты убедил меня, мой друг, — произнес Ли, — порой и сумасшедшим удается заставить здоровых поверить в бредни. Так что же ты теперь собираешься делать? Отказаться от своих безумных планов мести? По мне, это было бы самое лучшее, Аласдер!

— Я должен найти способ и спасти ее, и от мести не отказываться! Да, это будет стоить мне дорого, но я отомщу, даже если самому при этом придется погибнуть. О ее же безопасности я позабочусь, уверяю тебя.

— А не задумывался ли ты над тем, — прищурился Ли, — что, узнав о твоей мести, Кейт может изменить свое мнение о тебе? Я уверен, она сама так же неравнодушна к тебе, как и ты к ней. Стоит ли?

— Стоит. Уверен, что, когда она узнает все подробности дела, все поймет. Но ни ты, ни дьявол, ни Господь Бог не заставят меня отказаться от моего плана. Да, это будет непросто, это будет, может быть, очень болезненно, но такова жизнь, что за триумф всегда приходится платить дорогую цену. Но сейчас, мой друг, я собираюсь пойти к ним и как-нибудь сторговаться, чтобы они отпустили Кейт, причем это желательно сделать так, чтобы сама она ничего не узнала. Не скрою, упрашивать о чем-то смертных врагов — страшный удар по моей гордости, но ради Кейт я готов на все. Можно жить, в конце концов, и без гордости, привык же я к испорченной репутации! Пока я дышу, мой друг, Скалби покоя себе не найдут!

— Но если ты все-таки не прав? Если они не имеют к этому никакого отношения?

Аласдер поднял бровь:

— Что ж, признаться, мне было бы жаль. Но как бы то ни было, почему бы в конце концов не нанести Скалби визит? Они, я думаю, будут мне очень рады!

— И ты пойдешь на это ради того, чтобы спасти Кейт?

— А что? По-моему, прекрасный повод для визита!

— Она так много для тебя значит? — В отличие от Аласдера Ли оставался серьезен. — Что ж, поздравляю тебя, мой друг! Это замечательно!

— При чем тут замечательно? Я должен что-то сделать, чтобы ее спасти, иначе просто совесть не даст мне спать спокойно…

— Замечательно, Аласдер, что ты наконец нашел женщину, которая… Тебе давно нужна такая!

— Нашел? — горько усмехнулся тот. — И ты говоришь мне это, когда я ее потерял?

— Уверен, ты найдешь ее. Мой тебе совет, Аласдер: не отказывайся от своего счастья! Честная, скромная, чистая — какую тебе, в конце концов, еще надо?

— Согласен, что она действительно такая. Но нельзя очиститься самому только тем, что жениться на чистой женщине, как сифилитик не может вылечиться, переспав с девственницей. Телом я, слава Богу, здоров, но моя душевная болезнь хуже всякого сифилиса. Я спасу ее, Ли, если только Богу будет угодно. Я подверг ее этой опасности, мне же и исправлять ошибку.

— Тебе нужна моя помощь? — горячо предложил Ли.

— Чем ты мне поможешь, мой друг? — усмехнулся тот. — Разве что своими чистыми молитвами…

Перед тем как пойти на отчаянный шаг, Аласдер решил испытать последнюю надежду.

Он стоял в салоне дома Суонсонов, и три незамужние сестры с презрением смотрели на него. Генриетта заговорила первой. Тон ее был холоден.

— Вы раздражаете нас, сэр! — без обиняков заявила она.

— Чем же, позвольте спросить?

— Вы считаете, что мы причастны к ее исчезновению, — ответила за сестру Фрэнсис.

Аласдер молчал. Других ответов он и не ожидал, но сейчас пристально разглядывал девиц, пытаясь понять, насколько они искренни. Никогда еще ему не приходилось иметь дело с такими несимпатичными девицами. Разговаривать с ними была такая же мука, как и смотреть на них, а уж о том, чтобы идти с этими фуриями на конфликт, не могло быть и речи. Но сейчас — в первый раз за все время, что Аласдер знал их, — они сами выглядели ранимыми. Сестры жались друг к другу, словно это могло им чем-то помочь. Впервые перед Аласдером вместо трех фурий стояли просто глубоко несчастные девицы, на которых, не будь они дочерьми богатых родителей, ни один мужчина и не взглянул бы.

— Простите, леди, — проговорил он, — но я веду расследование и обязан отработать все варианты, в том числе и тот, который кажется наименее вероятным.

— Не скрою, — поморщилась Генриетта, — мы недолюбливали ее: появилась из Богом забытой глуши и за несколько недель покорила весь Лондон! Но Бог свидетель, смерти ее мы все-таки не хотели.

Аласдер почувствовал, как кровь стынет в жилах.

— Ее больше нет? — упавшим голосом проговорил он. — Откуда вам это известно?

— Жива ли она, нам неизвестно, — отчеканила Хлоя. — Но ее вот уже сутки как похитили, и до сих пор никаких вестей. Что, по-вашему, мы должны думать?

Аласдер поспешил оставить эту тему — сама мысль о смерти Кейт была ему ненавистна.

— Думайте что хотите, — обреченно произнес он, — Но ради Бога, если вам хоть что-нибудь станет известно, тотчас же сообщите мне.

Девицы переглянулись — впервые Аласдер их о чем-то умолял. Таким они его еще не видели.

— Мы сами пытаемся хоть что-нибудь узнать, — заверила его Хлоя. — Готовы даже заплатить любые деньги за какую-нибудь информацию, и кое-кому уже заплатили авансом. Но никто ничего не знает, сэр Аласдер, никто. Она словно в воду канула. Да, мы недолюбливали ее, но, Бог свидетель, по-настоящему не желали ей зла.

— Тем не менее, — усмехнулся он, — заставляли ее встречаться с такими типами, как Маркхэм.

— Маркхэм, может быть, и мерзкий тип, — заявила Фрэнсис, — но зла он ей не сделает, по крайней мере не раньше того, как женится на ней.

— Ну что ж, — произнес Аласдер, помолчав, — спасибо. Если что, сразу же сообщайте мне.

— Надеюсь, вы все-таки верите нам, сэр Аласдер? — спросила Хлоя.

— Верю. Вы достаточно умны, чтобы понять, что лгать мне не стоит.

Девицы улыбнулись, но это была такая улыбка, что делала их еще менее привлекательными. Тянуть время теперь уже не было смысла. Осталось только одно — то, чего хотелось Аласдеру меньше всего, но других вариантов не было. Стоя перед домом Скалби, Аласдер чувствовал, что ему трудно дышать. Сердце так бешено колотилось в груди, словно всю дорогу он пробежал без остановки. Сент-Эрт смотрел на серый, довольно скромный снаружи особняк так, будто перед ним была неприступная крепость. Прохожие с любопытством косились на стройного, с иголочки одетого джентльмена, стоявшего посреди улицы неподвижно, как памятник, но Аласдер не замечал их. Как долго он ждал этого момента, как мечтал о нем еще с юности… Но сейчас почему-то хотелось лишь одного — повернуться и уйти. Да, хорошо смеется тот, кто смеется последним, но на данный момент победителями были они. Войдя к ним сейчас, первое, что он увидит, — это горящие злорадным огнем глаза леди Скалби и мрачное демоническое лицо ее мужа. Аласдер готов был повернуться и уйти — если бы не сознание, что он идет на это ради Кейт. Из-за него она попала в опасность, ему ее и спасать… Он думал, что «сделка» с Кейт поможет осуществить его план, и в результате добился лишь того, что все чертовски запутал… Аласдеру вдруг вспомнился один разговор. Они с Кейт кружились в вальсе, и та вдруг подняла на него сияющие глаза.