Джеймс умело руководил ее эмоциями, поцелуями и поглаживаниями, заставляя Ромэйн воспламеняться все сильнее и сильнее.

Ромэйн лениво провела пальчиком по ленте, перекинутой через плечо, и Джеймс быстро скинул одежду. Взглянув на его красивое, мускулистое тело, которое очень скоро станет частью ее самой, девушка поняла, что никогда не видела ничего прекраснее и никогда ничего так не желала.

Она протянула к нему руки и прошептала:

— Любовь моя, иди ко мне.

— Не могу представить себе, что бы еще я сделал с такой охотой.

Джеймс сел и с осторожностью снял с нее шелковые чулки. Она желала его. Ничего более прекрасного и быть не может.

Джеймс откинулся на спину и уложил Ромэйн к себе на живот.

Их тела идеально подходили друг к другу. Ромэйн не могла сдержать нетерпеливого возбуждения. Она слышала биение его сердца, она хотела полностью слиться с ним и стать одним целым.

Неожиданно Джеймс застонал, перевернулся, прижимая к себе Ромэйн, и она оказалась под ним. Он нашел ее губы, возбуждение охватило все ее существо, и она поняла, что все то, о чем она мечтала и чего боялась, сейчас станет явью.

Отдыхая, Ромэйн уткнулась подбородком в углубление возле плеча Джеймса. Она наслаждалась влажным теплом его кожи. Он оказался требовательным любовником, но стремился, однако, удовлетворить и любое ее желание, дать ей возможность испытать любое ощущение, и Ромэйн поняла, что до конца жизни героем всех ее любовных фантазий будет Джеймс.

Он с нежностью погладил ее тело. Потом поцеловал в голову, и Ромэйн подняла на мужа радостно-удивленный взгляд. В ответ он усмехнулся, поцеловал и обнял ее.

— Ну, теперь я убедила тебя, что не хочу выходить замуж за Брэдли?

— Мне не остается никакого выбора, кроме как просить его назвать секундантов, если он осмелится еще раз прикоснуться к тебе.

Ромэйн закрыла глаза.

— Дорогая, не думай о будущем, думай только о том, что сейчас ты в моих объятиях…

— Но, Джеймс…

— Нет! — отрезал он. — Не позволяй овладеть собой мыслям о разлуке, в то время как я хочу думать только о том, что соединит нас на веки.

Зная, что возлюбленная находится еще во власти грез и желая отдалить боль, которую ей придется испытать завтра, Джеймс поцеловал ее и прошептал:

— Думай только о любви.

Глава 19

Джеймс прислонился к грязной изгороди и посмотрел в сторону. В конце аллеи была старая конюшня, за которой он наблюдал. Накрапывал дождь. И без того плохое настроение продолжало портиться. Был вторник. В этот день в этом месте должен был совершиться предательский обмен: информация за золото. Джеймс дежурил здесь с рассвета. За это время ничего не случилось.

Камерон выругался и с досадой воткнул в землю деревянную щепочку. Сейчас она была не толще лучины, а когда Камерон начал обстругивать ее, была размером с мужскую ладонь.

— Может, они перенесли встречу на другой день, — предположил Камерон.

— Может быть. Они ведь могли заподозрить неладное, когда мы перехватили их первого связного, но Волен уверен, что их планы не переменились.

— Волен отсутствовал, когда Господь раздавал мозги, — пробормотал Камерон.

— Хорошо же ты отзываешься о полковнике.

— Зато верно, и вы это знаете, сэр.

— Да, я хорошо знаю это. Если бы я обращал внимание на все приказы, которые он исторгает из себя, я бы уже давно отправился на тот свет с пулей между лопаток. Но ничего. Мы добьемся успеха несмотря ни на что.

Камерон причмокнул и выглянул из засады.

— Вы уже решили, как поступите с леди Ромэйн, когда мы закончим?

— Я все время откладываю свой разговор с ней.

— Иногда женщины немного расстраиваются, когда узнают, что их мужья оставляют их, чтобы немного повоевать с любителями лягушачьих лапок, — заметил сержант.

— Ты думаешь, нас пошлют во Францию?

— А вы думаете иначе? — отозвался Камерон. — Или у Волена есть еще какая-нибудь работенка, которую он боится делать сам?

Вместо ответа Джеймс шикнул на Камерона; они прижались к стене: мимо них прошли две женщины.

Чуть позже разговор возобновился.

— В доме герцога я живу в роскоши, которая пришлась бы по вкусу всякому, — сказал Джеймс.

— На некоторое время.

— Да, — без энтузиазма согласился Маккиннон и подал знак сержанту не спускать глаз с конюшни.

Вспомнив, как они с Ромэйн любили друг друга этой ночью, Джеймс ощутил, что все его тело напряглось. Никогда еще он с таким нежеланием не брался за работу, как сегодня утром, когда покидал еще спящую жену.

— Майор, посмотрите, — еле слышно прошептал Камерон.

Отогнав воспоминания, Джеймс взглянул на улицу. Он сразу же понял, что имел в виду сержант: к ним приближалась карета без всяких опознавательных знаков и без ливрейного кучера, по одежде которого можно было бы определить владельца экипажа.

— Камерон, приготовься, — прошептал Джеймс.

Вместо ответа он услышал какое-то ворчание, и что-то тяжелое ударило его по затылку. Над телом звучал довольный смех.


Джеймс уже должен быть дома!

Ромэйн с тревогой вздохнула, выглянув в окно и не разглядев за дождевой завесой даже очертаний домов, образующих площадь. Джеймс сказал, что вернется домой еще до полудня. Уже стемнело. Если они поженятся по-настоящему, ей предстоит именно такая жизнь.

В горле у Ромэйн застрял комок. Пошел второй день, как она была настоящей женой Джеймса, но брак их оставался пока фиктивным.

Ромэйн услышала дедушкины шаги и отошла от окна. Взглянув на герцога, она увидела саркастическую улыбку на старческом лице.

— Прелестная картинка, — холодно заметил старик. — Добропорядочная жена ожидает возвращения мужа.

— Дедушка, в твоем сарказме нет необходимости. Я прекрасно знаю, ты надеешься, что Джеймс в ближайшие дни навсегда покинет нас.

Герцог опустился в кресло и сложил на коленях венозные руки.

— Я не желаю твоему мужу ничего плохого.

— Нет конечно, но я знаю, что ты хочешь избавиться от него.

— Он не тот человек, за которого я хотел бы выдать тебя замуж.

— Я тоже не собиралась выходить за него. — Ромэйн улыбнулась и опустилась на одно колено рядом с дедом. — Но, дедушка, я люблю его.

Герцог впился пальцами в подлокотник:

— Я думал, ты мудрее, чем твоя тетка, которая не желала внять голосу разума и вышла замуж против моей воли.

— И каждый день она сожалела об этом необдуманном поступке.

— Откуда ты знаешь?

Ромэйн накрыла ладошкой его руку и улыбнулась:

— Тетушка Стелла разделяет твою неприязнь к Брэдли. Когда она узнала, что он ухаживает за мной, она послала мне письмо с предупреждением не иметь с ним ничего общего.

— Неужели мы со Стеллой в чем-то сошлись во мнениях? — Старик потер подбородок. — Может статься, я пошлю за ней. — Помолчав еще, он добавил: — Слишком много времени прошло с тех пор, как мы в последний раз думали одинаково.

— Это будет замечательно: вы объединитесь и вместе будете бранить меня за недостаток благоразумия.

— В отношении Монткрифа? Ты уже выкинула его из головы?

— Я люблю Джеймса, — снова прошептала Ромэйн.

Тяжело вздохнув, герцог ответил:

— Я был бы неискренен с тобой, сказав, что это то решение, на которое я надеялся.

— Почему тебе не нравится Джеймс? Он так похож на тебя! Он упрямый и сварливый, как ты, а я люблю вас обоих.

— Я дурно отношусь к происходящему не потому, что я недолюбливаю его лично, а потому, что ты снова признаешься в любви к человеку, которого совсем не знаешь.

— Я хорошо знаю Джеймса.

— Неужели? — герцог дружески потрепал Ромэйн по руке, но спросил сухо и настороженно: — Чем он занимался до того, как ты наткнулась на него во время снежной бури?

— Он охотился.

Старик недовольно хмыкнул:

— Это не то, о чем я спрашиваю. Где он был до того, как объявился в этой забытой Богом шотландской деревне? Чем он занимался?

Ромэйн села на корточки. Когда-то и ее беспокоило неведение, но, не получив от Джеймса удовлетворительных ответов, она перестала его расспрашивать.

— Я не знаю, но какое это имеет значение?

— Чем он будет заниматься после того, как вы уедете из Лондона? Куда он повезет тебя?

— Я не знаю, — повторила Ромэйн. Такой поворот в их беседе заставил ее нервничать. — Может, если ты пригласишь тетю Стеллу в холл, мы заедем туда. Мне бы хотелось с ней повидаться.

— Даже несмотря на то, что однажды она лишит тебя Вестхэмптон-холла?

Ромэйн прикусила губку. Конечно, она не хотела, чтобы кто-то еще считал Вестхэмптон-холл своим домом, но спокойно заметила:

— Я все понимаю, дедушка. Я понимаю это с тех пор, как выросла настолько, что мне стало известно о твоем завещании.

— Дитя мое, я позаботился о том, чтобы ты была обеспечена и ни в чем не нуждалась, так что тебе не следует расстраиваться. — Он потрепал внучку по щеке: — Улыбнись, Ромэйн. Поверь своему деду, что в будущем ты не будешь обездолена.

Ромэйн попыталась улыбнуться. На этом их беседа завершилась.

Ромэйн решила, что будет наблюдать за улицей из своей спальни, чтобы ей никто не мешал.

Открыв дверь в комнату, она обнаружила, что слуги еще не заходили к ней, чтобы вынести воду и прибрать в комнате после ароматизированной ванны, которую она приняла уже час назад.

Волшебство близости с Джеймсом совершенно ослепило ее. Дедушка не может понять ее, потому что не знает, что Джеймс вовсе не бедный шотландский провинциал. Но на вопросы, которые задал дед, у нее не было ответа. Ничего не изменилось. Джеймс скоро отправится на службу и оставит ее, и она больше никогда его не увидит.