Брэдли обвел глазами зал:

— Где же проклятый шотландец?

— Он… — ответ Ромэйн прервала странная волна голосов, которая катилась на нее с другого конца зала, набирая мощь с каждым произнесенным словом. Ромэйн увидела, что взгляды всех приглашенных устремлены к дверному проему за ее спиной. Девушка обернулась и замерла от изумления. Там стоял ее муж, но совсем не тот, которого она знала вот уже несколько месяцев, а другой, не известный ей Джеймс. Вместо грубого костюма, который он носил в Струткоилле, или элегантного платья, в котором он показывался в обществе, на нем был шотландский национальный костюм. Гости уже начали перешептываться, а Джеймс гордо продолжал стоять в дверях.

Как он мог совершить такой эпатирующий поступок на первом балу своей кузины? Джеймс медленно вошел в зал, и гнев Ромэйн испарился. Колыхание красной клетчатой юбки в бело-зеленую клетку подчеркивало красоту его упругой походки. Через плечо была переброшена широкая лента из шерстяной клетчатой ткани, схваченная на плече золотой брошью. Спереди она ложилась изящными складками на черный шелковый жилет под зеленой бархатной курточкой, а сзади ниспадала на спину в виде короткой мантии, которая колыхалась в такт шагам Джеймса. Пряжки на его бархатных башмаках сверкали так же ярко, как глаза, но не так опасно.

Ромэйн услышала оскорбительный шепот позади себя и едва сдержала ярость, когда Брэдли произнес на весь зал:

— Посмотрите! У него на поясе болтается какое-то дохлое животное!

— Это кошелек! — вскипела Ромэйн. — Его делают из меха котиков.

— Кошелек! — усмехнулся Брэдли. — Дорогая, вы стали блестящим специалистом в области шотландского быта, не так ли? Безусловно, вы хорошо запомнили уроки, которые вам преподали, пока вы гостили в Шотландии.

Ромэйн холодно ответила:

— Вам должно быть стыдно, что за время, пока я гостила в Шотландии, вы не потрудились научиться хорошим манерам. Всего доброго, мистер Монткриф.

Брэдли потянулся рукой к Ромэйн, но его остановила другая, крепкая и сильная рука. Ромэйн пришлось встать между мужчинами. Джеймс молча отпустил Брэдли и протянул руку ей. Ромэйн молча позволила увести себя прочь от Брэдли, который бранился им вслед.

— А не потанцевать ли нам? — как ни в чем не бывало предложил Джеймс. Глаза его сияли удовольствием. Только сейчас Ромэйн поняла, что ее супруг наслаждается той сумятицей, которую сам же и учинил.

— Пожалуй, — сдержанно согласилась Ромэйн.

— Только что-нибудь спокойное. Боюсь, на мне надето не очень много кружевного белья, и, если в буйном танце юбка задерется, зрителям откроется нечто большее, чем полоска кружев.

Ромэйн с трудом удержалась от смеха.

Задрав подбородок, Джеймс в сопровождении жены направился через весь зал к Эллен. Было совершенно очевидно, что он жаждет вопросов по поводу своего странного облачения.

Как только Джеймс оказался рядом, Эллен бросилась ему на шею, оставив лорда Калвера, с которым собиралась танцевать, в недоумении.

— Джемми, ты так замечательно выглядишь! Я сразу же вспомнила о доме…

— Я думал, тебе это будет приятно, — ответил Маккиннон, с улыбкой глядя на виконта. — Добрый вечер, мистер Калвер.

— Маккиннон… — виконт бросил на Ромэйн взгляд, молящий о помощи.

При первых звуках музыки Джеймс подал Ромэйн руку, и она позволила увлечь себя в царство звуков и волшебства, силу которого впервые испытывала на себе в пустом зале для танцев в Вестхэмптон-холле. Джеймс прижался щекой к ее лицу и спросил:

— Не случилось ли здесь чего-нибудь интересного?

— Ничего, кроме спектакля, который разыграл ты.

— Ромэйн, это не спектакль, — прошептал он ей прямо в ухо.

Девушка сбилась с ритма, и они начали танец с первой фигуры.

— Неужели ты думаешь, что предатель находится здесь? — взволнованно спросила Ромэйн.

— Я в этом уверен.

— Но кто он?

— Точно не знаю, — Маккиннон улыбнулся. — Ну что я за муж, если разговариваю с женой о делах, вместо того, чтобы петь дифирамбы ее чарующей красоте?

— Джеймс, что тебе удалось выяснить сегодня?

— Мне следовало бы знать, что отвлечь твое внимание комплиментами не удастся. Но ведь чем-то можно тебя отвлечь?!

Маккиннон провел языком за ушком у Ромэйн, и дрожь восторга пробежала по ее телу. Она подалась навстречу мужу, не позволяя ничему — даже собственным страхам — встать между ними и восторгом, который их ожидал.

— По-моему, я нашел замечательный способ успокоить тебя, дорогая, — прошептал Джеймс.

— Да вы проказник, Джеймс Маккиннон.

— А вам очень понравилось, Ромэйн Маккиннон.

Музыка кончилась, и Ромэйн не смогла до конца насладиться волшебными звуками фамилии, которую еще месяц назад она ненавидела.

Джеймс внимательно ощупывал взглядом каждого гостя. К ним подлетела Эллен и обняла их обоих сразу.

— Мне так хорошо! Джемми, ты ведь рад, что не пропустил такого веселья, правда?

— Надеюсь, сегодня сбудутся все твои желания, — Джеймс слегка щелкнул кузину по носу и посмотрел мимо нее на Баумфри: Норман свысока взирал на них.

Джеймс бросил быстрый взгляд на жену и заметил в ней некоторое беспокойство. Должно быть, ей не понравилось что-то в отношении Баумфри к Эллен. Маккиннон понимал, что Ромэйн прекрасно разберется в том, сможет ли тот или другой кавалер стать мужем Эллен. Когда Джеймсу показалось, что Баумфри собирается вновь пригласить его кузину, он опередил Нормана предложением:

— Баумфри, не желаете ли чего-нибудь выпить? Дадим возможность дамам посекретничать.

Баумфри вынужденно кивнул и согласился:

— Только недолго, мисс Данбар. Я бы хотел еще раз насладиться танцем с вами.

Светало. Последние гости разъезжались по домам. Ромэйн с трудом выпроваживала мистера Баумфри за дверь, в то время как Дора с неменьшим трудом уводила Эллен по лестнице.

Джеймс нагнулся, чтобы поднять с полу стаканчик, закатившийся в угол.

— Оставь это, слуги уберут. Джеймс, мне нужно поговорить с тобой.

Маккиннон расслышал нотки страха и беспокойства в голосе жены и увел ее в спальню. Она шла по коридору, склонив голову к его плечу. Ромэйн прервала молчание, только когда за ним закрылась дверь.

— Почему ты решил надеть этот костюм сегодня?

— Полагаю, предатель знает, что его преследователь — шотландец. Это лучший способ напомнить ему: этот человек — я!

Ромэйн опустилась на диванчик возле окна.

— Ты подвергал риску наши жизни всю ночь.

Джеймс подал ей руку и заставил встать.

Поплотнее задернув шторы, он сказал:

— Держись подальше от окон.

— О чем ты говоришь?

— Любой человек с такой игрушкой, — он вынул из складок юбки пистолет, — попадет в тебя с улицы. Подумай только, сколько горя причинит это твоему дорогому Монткрифу.

Неожиданно глаза девушки широко раскрылись, ноги подкосились, она зарылась лицом в его рубашку из кисеи и разрыдалась. Джеймс обнял ее и губы их встретились. Чувства, которые Ромэйн была больше не в силах сдерживать, вырвались наружу. С невероятной быстротой ею овладело желание. Она обняла мужа. Любое прикосновение к этому мужчине заставляло Ромэйн пылать огнем. Джеймс попытался отстраниться, но Ромэйн требовала любви и поцелуев. Он провел языком по внутренней поверхности ее губ, и она прильнула к нему.

— Я не хочу выходить ни за Брэдли, ни за полковника Ньюмэна, — наконец прошептала Ромэйн. — И я люблю тебя, Джеймс.

— Ты выдумщица.

— Глупо любить мужчину, который сначала заполнил твои мысли, а потом поселился в сердце, правда?

Джеймс накрутил на палец локон жены и погладил ее по плечам.

— Ну, ну… ты выдумщица. Дорогая, разве ты не знаешь, что я последний человек, которого ты можешь полюбить?

— Надеюсь, нет. Клянусь, я буду любить тебя до последнего дыхания.

— Ромэйн, ты должна знать…

Поцелуем она заставила его замолчать. Джеймс застонал, и Ромэйн ощутила такой мощный прилив желания, которому едва ли могла противостоять. Сдерживать себя она не хотела, особенно теперь, когда поняла, что в любую минуту может потерять его.

Джеймс взял ее на руки, Ромэйн засмеялась и сбросила туфельки. Муж бережно опустил ее на кровать. Ромэйн обхватила его за шею и заставила нагнуться над собой.

Обрекая жену на муки ожидания любви, Джеймс пальцем пробежал по всему ее телу, заставляя ее, изнемогающую от желания, сдаться на милость победителя. Ромэйн приподнялась, и он расстегнул крючочки, длинный ряд которых вился по спинке платья. Платье медленно сползло вниз, обнажая сначала плечи, потом грудь. Ромэйн подняла руки, чтобы удержать наряд на прежнем месте.

С улыбкой на лице Джеймс опустил сначала одну ее руку, потом другую.

— Дорогая, дай мне увидеть тебя такой, какой я вижу тебя в своих грезах.

— Неужели ты тоже мечтал об этом?

Вместо ответа Джеймс хрипло рассмеялся, и этот смех отозвался где-то глубоко внутри ее, напоминая о пустоте, которую она хотела, чтобы он заполнил собой.

— Дорогая, я думаю об этом с той самой минуты, когда ты впервые заснула в моих объятиях.

И Джеймс нежно, но требовательно поцеловал жену. Затем, не прерывая поцелуя, Джеймс осторожно освободил Ромэйн сначала от платья, а потом от всей остальной одежды, сбросил ворох белья на пол, и они остались лежать на смятом покрывале. Ромэйн дрожала, чувствуя на себе возбуждающие прикосновения его рук. Джеймс накрыл чашечками ладоней ее груди и слегка погладил острые, вожделеющие соски. Ромэйн застонала от наслаждения и впилась пальцами ему в плечо.

Заставив мужа лечь рядом с собой, девушка начала расстегивать булавку, с помощью которой шотландская юбка держалась на талии. В это время Джеймс пропел языком по ее грудям, и Ромэйн замерла, не в силах выйти из волшебного оцепенения. Потом в ответ на его ласку она провела язычком около его уха и поцеловала в шею.