Когда Джеймс отпустил ее, девушка едва держалась на ногах. Он улыбнулся, подхватил ее на руки и уложил на кровать, а сам лег рядом, дразня ее своей близостью. Пальцы Маккиннона скользнули вдоль тела жены, приводя ее в трепет, но и Ромэйн в свою очередь услаждала его бесстыдными ласками. Она хотела его, желала, мечтала о том, чтобы удары их сердец слились в единое биение.

Джеймс прошептал ее имя, Ромэйн открыла глаза и словно очнулась. Она потянулась, чтобы откинуть назад непослушные пряди его рыжих волос и заглянуть в его таинственные глаза. Но рука замерла в воздухе, когда девушка почувствовала, что Джеймс провел пальцем вдоль лифа на ее груди. Шелк плавился от прикосновений его горячих рук. Дрожа от желания, которого нельзя было больше сдерживать, Ромэйн потянулась к Джеймсу губами, но тут же протестующе вскрикнула, когда Джеймс ожесточенно выругался и отпрянул от нее, прежде чем губы их соединились. Ромэйн села и протянула к нему руки. Взглянув на нее, Джеймс встал и направился к окну.

— Джеймс? — прошептала Ромэйн, когда уже не было сил переносить нависшее молчание.

— Не надо говорить таким несчастным голосом, — ответил он, все еще глядя в окно. — Ты не сделала ничего неверного. Неверного? — он хмыкнул. — Боже милосердный! Ты все сделала правильно. Это я дурак. Я должен всегда помнить о том, что даже когда я держу тебя в своих объятиях, это все равно ничего не значит, потому что наш брак — это сделка. Между нами не должно быть и не может быть страсти.

Взгляд Ромэйн упал на обручальное кольцо на руке, оно приобрело странную власть над ее жизнью.

— У тебя есть все основания быть недовольным мной. Никогда не думала, что смогу нарушить свои обязательства таким нетрадиционным способом.

— Если бы твой натиск не был столь стремительным, дорогая, я бы сумел трезво оценить свою роль в этой сделке.

— Я ничего не могу с этим поделать. Джеймс, если хочешь, я могу распорядиться, чтобы тебе приготовили другую комнату.

— Неплохая мысль. — Он вздохнул и добавил: — Но это невозможно.

Ромэйн сжала кулаки и беспомощно прошептала:

— Но ведь многие женатые люди спят врозь… И если мы собираемся…

Все еще не глядя на Ромэйн, Джеймс сказал, будто не услышав ее последних слов:

— Ненавижу Лондон.

Удивленная тем, что он неожиданно сменил тему разговора, Ромэйн поняла, что Джеймс не хочет ссориться. Это поразило ее. С того самого момента, когда они повстречались в огне перестрелки, они спорили друг с другом по любому поводу, а сейчас Джеймс хотел избежать ссоры. Ссоры из-за страсти, которая обуревала их, — Ромэйн поняла это, и теплая волна признательности затопила ее. Он не хотел овладеть ею, а потом разорвать ей сердце напоминанием о скорой разлуке. Он был решительно настроен сделать все в соответствии с первоначальной договоренностью и не запятнать ее репутации.

— В Лондоне есть одно место, где тебе обязательно понравится.

— Здесь, в этом изящном каменном мешке? Сомневаюсь. — Обернувшись к девушке, Джеймс печально улыбнулся. — Тебе нет необходимости извиняться за то, что ты живешь той жизнью, которая тебе нравится, Ромэйн.

Сбитая с толку, девушка слегка нахмурилась:

— Лондону я предпочитаю Вестхэмптон-холл. Думаю, тебе об этом известно. Я нахожу забавным некоторое время покружиться в праздничном вихре, но здесь я не могу скакать верхом, как делаю это там. — На губах ее появилась лукавая улыбка. — Хочешь верь, хочешь нет, иногда высшее наслаждение для меня заключается в том, чтобы вскочить на лошадь и нестись во весь опор.

— Тогда почему же ты не ездила верхом, пока мы были в Вестхэмптон-холле?

— Ты ни разу не подарил мне такой возможности. Ты все время был занят с Камероном.

Джеймс улыбнулся и пальцем шлепнул ее по носику.

— Скорее всего ты была занята с модисткой, которая колдовала над Эллен, чтобы превратить ее в элегантную леди.

— Тогда давай внесем некоторые изменения в нашу жизнь здесь.

— И отправимся на прогулку верхом?

Ромэйн сначала кивнула, но затем энергично замотала головой:

— Грэндж еще не распаковала мой костюм для верховой езды. Почему бы нам не взять кабриолет? Я покажу место, которое должно тебе понравиться.

— В Лондоне? Вряд ли такое можно отыскать.

Ромэйн улыбнулась:

— Хочешь, я докажу тебе обратное?

— Думаю, ты берешь непосильный груз на свои плечи.

— Не сейчас, когда я уверена в своей правоте.

— Ну, тогда, дорогая, у тебя есть возможность познакомить меня с Лондоном, как я познакомил тебя со Струткоиллом. Уверен, что мы оба получим истинное наслаждение.

Ромэйн заметила, что глаза Джеймса сияют огнем неутоленной страсти, и ей захотелось, чтобы они снова оказались в окрестностях полусонной шотландской деревни, где можно было спокойно целоваться. Сомнительно, что в Лондоне им удастся найти такое же уединенное место, но Ромэйн надеялась, что Джеймс воспользуется для этого любой возможностью, какую им предоставят обстоятельства.


В сумерках Гайд-парк казался почти пустынным. Всего несколько наездников гарцевали каждый по своей полосе, и это безлюдие очень устроило Ромэйн. Неподвижность вековых деревьев и сон цветов на клумбах, которые оживут с первым теплом весны, обещали девушке спокойствие, которое она утратила во время скоропалительной подготовки Эллен к сезону.

— Здесь прелестно, не так ли? — поинтересовалась она, поудобнее устраиваясь на подушках кабриолета. Слегка приподняв шляпку, чтобы видеть Джеймса, Ромэйн улыбнулась. Он рассмеялся:

— Ромэйн, я ценю твою попытку дать мне свободно вздохнуть, но это не Шотландия.

Девушка взяла спутника под руку, а он держал одной рукой поводья, направляя кабриолет по песчаной дорожке.

— Когда ты выполнишь свое задание, ты уедешь в Шотландию?

— Я должен быть там, куда пошлет меня командование, — весело ухмыльнулся Джеймс и добавил: — Но сейчас моя жизнь связана с тобой, Ромэйн. К добру или к худу.

— Очевидно, к последнему.

— Ты действительно так думаешь?

Ромэйн хотелось ответить что-нибудь легкое и остроумное — она пребывала в хорошем расположении духа, — но слова увяли у нее на губах, когда она поймала его страстный взгляд. Девушка склонила голову к плечу Джеймса.

— Вот те на! Это настоящий сюрприз!

Неожиданное восклицание заставило ее отпрянуть от спутника. Ромэйн посмотрела через плечо и увидела хорошо сложенного мужчину верхом на лошади. Заметив рядом с ним другого, долговязого, Ромэйн скорчила гримасу.

Великан подскакал к кабриолету и сжал ей руку. На нее повеяло запахом дешевого джина.

— Моя дорогая, милая леди Ромэйн!

Джеймс высвободил свою руку, чтобы удержать незнакомца от лобызаний руки девушки. Ромэйн спокойно сказала:

— Полковник Ньюмэн, не думаю, чтобы вам приходилось встречаться с моим мужем, — и, глядя сквозь него на второго наездника, приближавшегося к ним на приличествующей скорости, добавила: — Мистер Баумфри, рада вас видеть.

Всадник слегка приподнял шляпу, глаза его блеснули в предвкушении забавы при виде спутника, который не мог скрыть восторга от встречи с Ромэйн.

Во время предстоящего сезона Норман Баумфри, одетый с иголочки по самой последней моде, будет предметом назойливого внимания многих матерей, у которых есть незамужние дочери.

— Филомена ничего не сообщила мне о том, что вы приехали в Лондон.

— Мы приехали только что, — ответила Ромэйн, и, обратившись к Джеймсу, добавила: — Это Норман Баумфри, чья золовка, леди Филомена, живет по соседству с нами на Гросвенор-сквер. Мистер Баумфри, а это мой муж, Джеймс Маккиннон.

— Так, значит, вы и есть Маккиннон, — вмешался в разговор полковник. — Я слышал кое-какие сплетни о хитроумном шотландском браке, который придумал герцог Вестхэмптон. Меня потрясло то, что он поступил не лучше, чем вы.

— Полковник Ньюмэн! — у Ромэйн перехватило дыхание. — Нет необходимости в таких словах.

— Похоже, Монткриф поступил мудро, когда, бросив вас, занялся леди Филоменой.

— Филоменой? — Ромэйн вопросительно взглянула на мистера Баумфри, который хмурился, глядя на полковника Ньюмэна.

В каждом своем письме Брэдли уверял ее в своей пылкой преданности. Должно быть, разум полковника туманился парами джина. Вспомнив о роли, которую она должна играть, Ромэйн сказала:

— Полковник, вам следует знать, что мне как замужней женщине совершенно неинтересно, что делает мой бывший жених.

Полковник рассмеялся:

— Жених? Да ведь герцог никогда не дал бы своего согласия на ваш брак с этим хлыщом. — Тут его длинный нос сморщился. — Но с другой стороны, он позволил вам выйти замуж за этого шотландца.

— Как мне припоминается, его светлость не дал своего согласия на брак леди Ромэйн с вами, — вмешался Джеймс.

— Я отказался жениться на ней, когда узнал, как старик распорядился деньгами. Как я понимаю, для вас это новость, мистер Маккиннон. Леди Ромэйн никчемная партия.

— Странно, но я только что думал, какое Ромэйн сокровище.

Полковник приготовился было ответить, но Норман Баумфри заставил его продолжить прогулку. Когда, ворча и ругаясь, полковник отъехал на приличное расстояние, Баумфри сказал:

— С тех пор как он узнал, что вы, леди Ромэйн, вышли замуж, он заглядывает на дно каждой бутылки. Подозреваю, что он будет для вас обоих как кость в горле, пока не найдет леди, достойную внимания.

— Благодарю за предупреждение, — облегченно вздохнула Ромэйн.

До этого она встречалась с мистером Баумфри всего один раз: то ли он был редким гостем в доме своей невестки, то ли Ромэйн не посчастливилось ни разу застать его у Филомены.

— Мое почтение, миссис… — Попрощался Баумфри, приподнимая шляпу, и, поклонившись в сторону Джеймса, добавил: — Маккиннон.