Начальник хмыкнул и ободряюще похлопал Серегу по плечу, слегка подтолкнув к чистенькому микроавтобусу – самой образцовой машине парка. Сергей открыл дверь, завел мотор и отправился на свой маршрут номер двести сорок пять, «рынок-вокзал».

Начальнику автопарка Сергей приходился крестником, и хотя лучшего друга Андрея Ивановича, Игоря, уже почти двадцать лет как не было в живых, Андрея судьба Игорешиного сына неизменно заботила. Когда тот бросил один вуз, потом второй, Прилипко явился к нему домой на разговор.

– Серега, ты, вроде, машины любишь?

– Ну, да, нравится с ними возиться.

– Может, пойдешь пока к нам? Сдашь на категорию, и начнешь работать. Зарплата хорошая, будет матери помощь. А через годик-другой денег на учебу подсоберешь и выучишься, наконец.

Тогда это показалось хорошим решением. Серега, закончив школу, поступил в университет на физико-математический факультет, но после первого семестра перевелся в политех, а через полгода бросил и этот вуз. Парень учился легко, проблема была в другом. Он чувствовал себя, наверное, самым бедным студентом страны: даже чернокожие покорители науки из дружественных, но нищих стран могли позволить себе такси и ужин в ресторане, Сереге же всю стипендию приходилось растягивать на месяц. Иногда удавалось подработать промоутером, чтобы подкинуть денег матери. В эти моменты он ловил в ее глазах благодарность, и Сереге хотелось плакать от бессилия. Нужно было идти работать, чтобы помочь семье.

Сейчас трудно поверить даже фотографиям, что в молодости его мать, Мария Сергеевна, была писаной красавицей. Сыновья – Сергей и Вадим – родились один за другим. Сергей помнил отца: большого, сильного и веселого. Он приносил детям только появившиеся тогда вкусные, но дорогие шоколадные батончики, и помнил, как мама ругала папу за это расточительство.

С работой у родителей тогда было не просто трудно, а невозможно: папин институт закрыли, его коллеги начали мотаться в Польшу и стали «коммерсантами». У папы стать коммерсантом никак не получалось, но он служил в Афганистане, был смелым и бесшабашным, поэтому взял и пошел в службу охраны – в 90-е годы, когда вся страна «строила перестройку», как говорил дед. Отца убили в уличной перестрелке через два месяца после начала «службы».

С тех пор Мария Сергеевна тянула сыновей одна, работая корректором в издательстве и постоянно таская домой какие-то халтуры – рукописи, книги, журналы, читая их ночами на кухне. Они жили вместе с дедом в его квартире, когда-то престижной – лет пятьдесят назад. Теперь это была просто старая трехкомнатная квартира возле огромного парка, больше похожего на лес.

Десять лет назад у Марии случилась любовь с заказчиком. Дети подросли, у нее вдруг появилось немного свободного времени, и она, истосковавшись по мужчине – не только и не столько в физиологическом смысле, сколько в психологическом, бросилась в этот роман с головой. Она ведь вообще забыла, как это – быть вдвоем с мужчиной, греться возле его силы и надежности.

Неискушенная Маша не успела даже понять, что ее избранник был мужчиной как раз только физиологически. Он оказался банально женатым, и вскоре навсегда как сон, как утренний туман исчез из ее жизни, оставив на память совместную дочурку Катю.

Серега всеми силами хотел помочь матери, отправить ее с Катькой в отпуск на море, поменять мебель в доме – но денег почему-то все время не хватало. Долго и тяжело болел дед, дефицитные лекарства стоили дорого, пришлось залезть в долги (которые мать, кстати, выплачивает до сих пор). Лечить деда не помогал никто: былые заслуги обычно никто не помнит, да и кому сейчас нужен профессор русской литературы, особенно больной и старый? Они поддерживали в нем жизнь изо всех сил, но дед все-таки умер минувшей весной, и Серега горевал и скучал за ним до сих пор.

Именно благодаря деду он научился водить машину – старенькие жигули. Они уже давно покоятся на свалке, но Сергей помнил, как дед терпеливо учил его, подростка:

– Тормозить можно не только тормозом, а еще и коробкой передач. Давай, покажу?

– Конечно, деда!

Жигули скрипели, но все-таки выдерживали их крутые виражи, Сергей радовался удачным маневрам, и дед, казалось, молодел за рулем…

* * *

Серега тоже любил водить машину. «Управлять машиной», – говорил дед. Парню нравилось встречать знакомых пассажиров, улыбаться им, нравилось даже останавливаться в неположенном месте и открывать двери старушкам с тяжелыми кошелками. Пришел в автопарк на год, а задержался уже на три, и всерьез думать о будущем пока не решался. В политех он уже не хотел. Дядя Андрей советует идти в автотранспортный, и, может, он попробует поступить туда. В следующем году.

Вот накопит денег, и тогда… Что будет тогда, он пока не мог решить.

Он и дни свои не разбрасывал со щедростью, обычно свойственной юности. Сергей их словно копил, надеясь в будущем произвести выгодный обмен. Работал в полторы смены, и первый семейный отдых на море уже маячил вполне реальной перспективой.

В путь тронулся с приподнятым настроением, но к восьми часам уже немного устал: пассажиров становилось все больше, люди спешили на работу, в маршрутку садились по большей части хмурыми и озабоченными, несмотря на дивный солнечный день. Отличный день для прогулки, но совершенно обычный – для работы, особенно если ездишь по одному и тому же маршруту третий год.

«Меняю тысячу прилежных рабочих дней на счастливую встречу с прекрасной блондинкой», – пошутил про себя Серега. Остановился, взял пассажиров, среди которых заметил стройную красотку в розовом коротеньком плащике, с длинными белокурыми волосами.

– Молодой человек, не подскажете, когда остановка «Заводская»? – раздался над ухом серебристый голосок, когда машина тронулась. Сергей чуть скосил глаза в зеркало – возле него стояла та самая блондиночка.

– Подскажу, сударыня. Вам следует выйти на четвертой остановке, которая будет сразу после того, как мы проедем красочную вывеску кафе «Пончики и пышки». Но вам, наверное, подобные заведения не знакомы?

Девушка с интересом смотрела на парня. Красавец. Похож на какого-то иностранного киноактера – кажется, голливудского. Ну да, конечно, какого же еще! Голубые насмешливые глаза, крупные черты лица, очень короткие волосы – такая банальная стрижка, но ему чертовски идет.

– Почему это – незнакомы?

– Потому что такие стройные красавицы питаются только нектаром и амброзией, а это явно не подают в «Пончиках и пышках».

Девушка рассмеялась:

– Вы лучше на дорогу смотрите, а то еще проедете мою «Заводскую»!

– А давайте знакомиться. Меня, например, Серегой зовут. А вас?

– Настя, – призналась блондинка.

– Учитесь где-то?

– Да, в медицинском!

– Пойдете со мной на свидание? – спросил Сергей. Просто так спросил, ради социального эксперимента. Еще не было случая, чтобы яркая красавица-студентка, тем более медицинского института, согласилась на свидание – с ним.

Девушка замялась, смутилась и промямлила:

– К сожалению, не получится, у меня лекции, и вообще, я так занята…

– Да ладно, понятно все, – Сергей ухмыльнулся. – Вот, кстати, и «Заводская», счастливо вам!

Девушка с явным облегчением взмахнула рукой на прощанье и быстренько выбралась из маршрутки.

И эта, значит, «русалка» посчитала, что «дельфин» – то бишь водитель маршрутки – ей не пара. В этом была еще одна проблема Сереги. У него никак не получались нормальные отношения с девушками. Те, к которым он тянулся, искали мужчин более состоятельных и «подающих надежды». Как сказала ему одна девица на третьем (и последнем) свидании, с которой он познакомился на свадьбе одноклассника: «Ты, небось, и в Турции-то никогда не был! Что ты можешь мне дать?»

А что он мог дать? Пока что, к сожалению, лишь свою готовность любить, поддерживать и подставлять плечо. Но, как оказалось, девушкам его мечты этого было мало. Поэтому приходилось довольствоваться отношениями с Иркой, молоденькой кассиршей из соседнего супермаркета, которой было достаточно одного Сереги – без материальных и статусных приложений. Ирка жила по соседству и была разбитной современной девицей с добрым сердцем. Правда, насчет «поговорить» были значительные затруднения, и Сергея этот дисбаланс тяготил, но отношения пока разрывать не собирался. У каждого должен был кто-то. И у Сереги – тоже. Кто-то, кто хотя бы выслушает. Кто всегда будет на его стороне. И, в конце концов, тот, кто всегда согласен на бесплатный секс.

* * *

Откатав смену, уставший, Сергей пришел домой уже поздним вечером. В прихожей было темно. Вадькиной куртки нет – до сих пор, значит, не являлся…

Мать сидела за кухонным столом, обхватив голову руками. На столе рядом с пепельницей, полной окурков, стояла чашка с остывшим чаем.

– Привет, мам. – Сергей присел рядом и вопросительно взглянул на нее.

– Что-то случилось?

Мать подняла на него заплаканное лицо и глухо проговорила:

– К нам приходили люди. Вадик должен много денег. Очень, очень много…

И она тихонько заплакала, беспомощно всхлипывая.

Вадим был на два года старше Сергея, но младший всегда за него беспокоился. Вадик был с детства храбрецом, как и отец, но эта храбрость была какой-то безбашенной и переходила порой в безрассудную ярость, что пугало мать и печалило деда. Вадька отчаянно хотел вырваться из нищеты, мать с ее вечными копеечными халтурами молча презирал, а Сереге прямо говорил:

– Дурак ты, Серега. Так и будешь водилой всю жизнь вкалывать?

– Почему же всю жизнь. Я собираюсь в институт поступить…

– А, в институ-у-у-т! – презрительно ухмылялся брат. – Чтобы через пять лет получать те же деньги за больший геморрой?

– Мне на жизнь хватит, – огрызался Серега.

– Можешь на своего крестного посмотреть: сильно ему хватает? А начальник автопарка, между прочим, – откровенно издевался Вадик.

– Думаешь, твои аферы до добра доведут?! – не выдерживал Сергей.