— Что с тобой? Что случилось?

— Там доктор Маккормик! Он целует мою маму!

— Что, правда? Вау, я смотрю, ты была готова на всё, чтобы заполучить практику. Я даже не думал о том, чтобы отправить свою мать соблазнить доктора Маккормика.

— Я тоже! О боже! Мне нужно стереть это из своей памяти.

Я запрыгиваю обратно в его машину и захлопываю за собой дверь. Я не могу оглянуться назад из-за того, что боюсь, что они видели, как мы за ними следили.

Лукас садится за руль и смеётся.

— Ты же знаешь, что это абсолютно нормально? Твоя мама уже давно одинока, а доктор Маккормик хороший парень.

Он прав. Конечно, он хороший. Моя мама заслуживает счастья, и в какой-то извращенной вселенной они с доктором Маккормиком действительно очень милая пара, но я не хочу об этом думать.

— Я только что видела, как они целовались по-французски. Лукас, дай мне секунду, чтобы всё это осмыслить.

— Думаешь, на работе тебе придется называть его папой?

— О боже! ХВАТИТ!

Он заводит машину.

— Значит, сегодня мы не заберём твои вещи?

— Ни в коем случае.

— Но ты все равно переезжаешь, верно?

— Ну конечно! Не думаю, что смогу снова сидеть на том диване!

Он начинает выезжать.

— Хорошо, тогда едем домой. Думаю, у меня найдётся старая футболка, которую ты сможешь надеть.



Остаток выходных мы провели в спальне, редко выползая подышать воздухом или поесть. К утру понедельника наши простыни отчетливо пропитались нашими запахами, а по всей кухне было разбросано полдюжины пустых коробок от пирожных и яичных вафель. Мы животные.