Я была подготовлена к таким случаям. Травмы головы были обычным делом во время практики в экстренной помощи, хотя, если честно, я лечила такие случаи со значительно меньшим количеством алкоголя в моей крови. Это я и говорю своему пациенту.

— Отлично, — говорит она с сарказмом. — Ты напрасно тратишь время. Я хочу Лукаса.

Я закатываю глаза.

— Чушь. Теперь следуй за моим пальцем.

Что она и делает.

— Сколько пальцев ты видишь? — спрашиваю я.

— Только один? — предлагает она скептически.

Я бью ее по носу тем же пальцем.

— Правильно!

На меня падает тень, и глаза моего пациента увеличиваться.

— Лукас! Наконец-то. Я надеялась получить... второе мнение о состоянии моей головы. Я упала в обморок, когда увидела порез Мэри-Энн.

Он отмахивается от ее беспокойства.

— Наверное, это просто небольшая шишка. Пусть кто-нибудь отвезет тебя домой. Если ты почувствуешь дискомфорт или головную боль, которая не пройдет, ты можешь обратиться к врачу.

Она хмурится, явно разочарованная тем, что не получит своего собственного медицинского осмотра от «Лукаса-Слизи».

Я стою, раздраженная тем, что все считают его авторитетом в медицине.

— Нет, продолжай, Лукас. Она хочет, чтобы ты прикоснулся к ней. Осмотри её.

— Я ударилась головой! — настаивает она. «О, теперь она изображает скромницу».

— Дэйзи, могу я поговорить с тобой минутку?

Лукас пытается увести меня из гостиной, подальше от других гостей, но я не хочу. По крайней мере, я пытаюсь вырваться из его объятий, но мне кажется, что он обладает сверхчеловеческой силой, и, в конце концов, он с лёгкостью уводит меня туда, куда хочет: на крыльцо.

— Ты в порядке? — спрашивает он, положив руки мне на плечи и наклонив голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

Я улыбаюсь.

— Bien (в переводе с исп. — хорошо).

— Дэйзи, перестань притворяться. Вокруг никого нет. Тебе нужно выпить воды и что-нибудь съесть, и протрезветь.

Я вижу его насквозь.

— Теперь я ‒ твой третий пациент? Ты осмотрел голову и порезанный палец, теперь тебе нужно проверить бедную пьяную Дэйзи?

Он отпускает мои плечи и проводит рукой по своим волосам.

— Я могу отвезти тебя домой, если хочешь.

Я смеюсь, как будто он только что предложил мне свидание.

— Нет, спасибо.

Он щурит глаза, и я вспоминаю высокого мистера «отличная задница». Внезапно у меня возникает желание наклониться вперед и сказать Лукасу, что, несмотря на то, что он все еще в своей рабочей одежде, а его волосы растрепаны, благодаря его рукам, он, потрясающе красив для заклятого врага.

Я действительно думаю, что скажу ему это. Я открываю рот, а моя загипсованная рука прижата к его груди, поэтому я могу наклониться и прошептать ему это, но открывается входная дверь, а за ней появляется Мэделин. Я отхожу назад, покачиваясь на ногах.

— Ребята, я вас везде искала, — говорит она, слегка рассеяно. — Лукас, Мэри-Энн спрашивает о тебе. Дэйзи! Пойдём, я собираюсь сбежать отсюда.

Она тащит меня по дорожке к своей машине, и я оглядываюсь на Лукаса, который наблюдает, как мы уходим. Он выглядит странно грустным, стоя на крыльце, под светом фонаря, в полном одиночестве. У меня возникает желание крикнуть ему на прощание и напомнить о ярмарке, которая пройдёт завтра утром, но потом я вспоминаю, что не хотела, чтобы он там был... не хотела, но сейчас хочу, но это не точно. Я не хочу, чтобы он там был. Моя ненависть к нему жива и здорова.

По крайней мере, так должно быть.



Решение, надеть на ярмарку короткие джинсовые шорты и пару красных ковбойских сапог, является чисто стратегическим; я не хочу выделяться в опрятном деловом костюме, как будто я, какая-то городская мошенница. Мой кислотно-зелёный гипс меня не украшает, но мама завила мои волосы, и внезапно я стала похожа на Джессику Симпсон начала двухтысячных. Когда я приезжаю на ярмарку и получаю несколько не двусмысленных взглядов от ковбоев FFA, то понимаю, что не прогадала с нарядом. Да, мальчики, эти сапожки определенно созданы для того, чтобы их носили.