Эстель Маскейм - Сделай шаг

– Работа, – напоминаю со смущенной улыбкой и стучу пальцем по бейджику.

Джейден отодвигает рукав куртки, бросает взгляд на наручные часы и снова поднимает на меня глаза.

– Осталось семь минут. Ты же вчера сказала, смена до шести?

Я ошарашенно молчу, а он расплывается в улыбке, полной надежды. Вот только не надо делать вид, что его приезд к концу рабочего дня – всего лишь случайное совпадение. Ясно как белый день, он спланировал все заранее.

– Да, до шести.

– Вот и отлично! – отвечает он и направляется вдоль стойки к Адаму, нетерпеливо барабанящему пальцами по столешнице, глядя на стенные часы. Он-то освободится только через шесть часов, и на его лице все та же недовольная мина. Кажется, он едва сдерживает стон, когда Джейден спрашивает:

– Добавишь Кензи в игру?

Хантер достает из бумажника десятидолларовую купюру, кладет перед Адамом и смотрит на меня. Он все еще улыбается, однако теперь, скорее, умоляюще, нежели игриво.

– Всего одну игру, Кензи. И все. Будет весело!

– Одну, – соглашаюсь я и улыбаюсь, совершенно искренне.

Мне до сих пор неловко находиться рядом с ним, однако не так сильно, как я думала. В принципе никакой неловкости нет и в помине. Меня смущает только собственное чувство вины.

Когда мое имя появляется в списке игроков, подходит Аманда и подныривает под дверцу стойки. Она пришла меня сменить и предлагает мне уйти на пять минут раньше. Я благодарю ее и предупреждаю Джейдена, что вернусь, когда отмечусь на выходе. А в душе трепещет восторг.

– Смотри, не передумай! – шутливо грозит он мне.

Хоть он и смеется, в его тоне сквозит серьезность. Отворачиваюсь, чтобы уйти, а сердце немного щемит от того, что он действительно допускает возможность, что я сбегу. Что ж, ничего удивительного. Я от него с прошлого августа бегаю.

Проходя мимо его бабушки с дедушкой, снова им улыбаюсь. Они терпеливо сидят с теми же теплыми улыбками, разбивающими мне сердце. Не знаю точно, чьи они родители – отца или матери близнецов, – но как бы то ни было, они потеряли ребенка. И тем не менее, как и Джейден, кажутся счастливыми и нормальными. Вот у меня дома все далеко не нормально, а прошло уже целых четыре года.

В кабинете для персонала никого, кроме новичка. Он сидит за столом у стены, молча таращится в потолок и поглощает сэндвич. В иной ситуации я бы обязательно представилась, но сейчас голова так забита мыслями о предстоящем боулинге, что я не обращаю на беднягу никакого внимания. Достаю из шкафчика толстовку с капюшоном, чтобы скрыть с людских глаз свою ужасную красную футболку поло. За две минуты до официального окончания дежурства освежаю макияж, придерживаясь золотой середины: с одной стороны, не выглядеть нафуфыренной, а с другой – не слишком изможденной после восьмичасовой смены. Наконец, ровно в шесть часов вечера, отмечаю время ухода с работы и, набравшись решимости, возвращаюсь к Джейдену.

Он сидит рядом с бабушкой и дедушкой, по-прежнему ожидая своей очереди. Суббота как-никак, и в «Саммите» не протолкнуться.

– Я тут, – говорю я, подходя к Хантеру со спины.

Он оборачивается, и его лицо озаряется той самой усмешкой.

– Фух! – изображает он облегчение и поднимается с места.

Приобняв меня за талию, кивает родственникам, которые дружелюбно меня рассматривают.

– Это Кензи, – сообщает им Джейден, придерживая меня своей теплой ладонью. – Школьная подруга. Она поиграет с нами.

– Школьная подруга, значит… – многозначительно повторяет дедушка хриплым голосом и подмигивает внуку.

Мы с Джейденом обмениваемся смешками из-за двусмысленности шутки. Я рада, что он назвал меня школьной подругой, потому что, положа руку на сердце, мы уже давно не друзья.

– Я Нэнси, – представляется бабушка.

– А меня называй Терри, – произносит дедушка, вставая с дивана. – Ну, что, Кензи, когда нас пустят на дорожку? А то если в скором времени не начнем, я вообще не разогнусь!

Пробегаю глазами по залу, ищу посетителей, которые близки к завершению игры, однако меня прерывает возглас Адама.

– Маккензи! – доносится его голос со стороны стойки администратора. – Вам на двенадцатую. Все готово.

– Отлично! – хлопает в ладоши Терри. – Сейчас сыграем!

На руках у него синеют прожилки вен. Он подает Нэнси руку, помогает ей подняться, и они вдвоем направляются к стойке за обувью. Прелестная пара!

Джейден засовывает руки в карманы куртки, и мы, чуть поотстав, следуем за ними, держась рядышком.

– Спасибо, что не отшила, – шепчет он, на мгновение дотронувшись до меня плечом.

Я по привычке слегка отстраняюсь, хотя мне приятно его прикосновение. Он смотрит на меня с благодарностью и с некоторой иронией.

– Три раза за три дня. Прогресс налицо, да?

Смотрю под ноги и удивляюсь, как буднично он говорит о том, как я его избегала. Но он прав, у нас прогресс. Или, скорее, у меня.

Последние три вечера показали мне, что за прошедший год Джейден Хантер ни капельки не изменился. И облегчение смешивается с пугающим осознанием того, что в этого самого Джейдена я год назад и влюбилась.

Двенадцатая дорожка готова к началу игры. На соседней, одиннадцатой, – молодые парочки. Судя по взрывам хохота и неуклюжим движениям, нетрезвые. Терри стоит у накопителя и подбирает шары, взвешивая и примеряясь к массе, и, наконец, останавливается на двух. С азартной ухмылкой он тренирует бросок, размахивая рукой. Нэнси иронично качает головой и жестом подзывает нас с Джейденом. Мы садимся по обе стороны от нее на скамейку.

– Давайте ему поддадимся? – тихонько шепчет она. – Радости будет на неделю!

Мы с Хантером переглядываемся, прыскаем от смеха и киваем. Его бабушка с дедушкой в душе такие молодые, и я совсем не против завалить пару бросков ради победы Терри. В конце концов, это всего лишь игра.

Джейден начинает первым. Скинув куртку, он берет первый попавшийся шар и подходит к дорожке в дурацких бело-красных кедах для боулинга. Они ему явно не по размеру, однако я решаю не акцентировать на этом внимание. Наверняка он и без меня прекрасно знает. Так что от смеха я удерживаюсь. Я и сама выгляжу несуразно в своих форменных брюках и толстовке, которую снимать категорически нельзя, поскольку она скрывает футболку сотрудника центра. А то посетители начнут приставать с просьбами поднять бортики и разобраться с застрявшими кеглями. А моя восьмичасовая смена о-кон-че-на!

Хантер размахивается, делает бросок, и мяч катится ровнехонько в желоб. Терри тычет в него пальцем, задыхаясь от смеха.

– Погодите, мне просто надо приловчиться, – защищается Джейден, незаметно мне улыбнувшись.

Он театрально разминает шею, вращая головой, отчего раздается легкий хруст, решительно сжимает челюсти и берет следующий шар. Затем подходит к дорожке, сосредотачивается и броском направляет его к кеглям. Шар катится влево и сбивает только одну.

Уж не знаю, Джейден специально мажет или на самом деле никудышный игрок? Я позабыла, как он раньше бросал шары. Прошлой весной мы как-то раз выбрались в боулинг вдвоем. Сколько же времени прошло с тех пор, как мы, смеясь, соперничали друг с другом за победу и наслаждались духом борьбы… Не помню, кто тогда выиграл: меня больше интересовал Джейден, чем счет на табло.

Терри проходит мимо него с самодовольной ухмылкой, готовый вступить в игру. Джейден похлопывает его по спине, похоже, ни грамма не огорченный из-за проваленного фрейма[16], и возвращается ко мне на скамейку.

– Ты правда так паршиво играешь? – интересуюсь я.

– Нет! – негодующе восклицает он и, сдерживая смешок, добавляет: – В среднем я сбиваю около трех.

Я притворно кривлюсь и отстраняюсь от него, тихонько посмеиваясь. Джейден тот еще шутник, и какое облегчение, что он сохранил чувство юмора, несмотря на все испытания.

– Ты ведь специально пришел к шести, да? – спрашиваю я, немного нервничая, хотя ответ очевиден.

– Может, и так, – медленно отвечает он, краснея, и опускает взгляд на руки, сложенные на коленях.

Терри сбивает все кегли, кроме одной.

– Решил попытать удачу. На этой неделе ты согласилась поговорить, и я подумал, надо пользоваться шансом, пока ты меня снова не отшила.

– Джейден…

Я сглатываю комок, и моя улыбка сползает с лица. Эти слова произнесены дружелюбным тоном, однако довольно хлесткие, и хуже всего, что все сказанное – правда.

– Да ничего страшного, – поднимает он ладонь, не давая мне продолжить, и сдержанно улыбается. – Я рад, что ты с нами, а то пришлось бы одному играть с этой парочкой.

Он кивает на дедушку, который радостно хлопает бабушку по ладони, празднуя удачный бросок. Наступает очередь Нэнси, и Терри помогает ей подобрать шар оптимального размера и веса. В их отношениях столько искренности и легкости, что я чувствую неожиданный укол зависти. Кто знает, достигнут ли когда-нибудь мои родители такого же уровня близости…

Перевожу взгляд на Джейдена. Он наблюдает, как сияющая Нэнси делает первый бросок. Ее глаза светятся от радости, а Терри стоит возле супруги и помогает ей правильно замахнуться. Улучаю возможность хорошенько разглядеть сидящего рядом Джейдена. Его волосы уложены гелем, коротко стрижены на висках, а сверху взъерошены в художественном беспорядке. Я могу отчетливо рассмотреть черты его лица. Мне всегда нравились его длинные темные ресницы, контрастирующие с небесно-голубыми глазами, маленькое родимое пятно на шее, слева, как раз под челюстью. Как-то раз он сказал мне, что ненавидит его, но мне оно кажется милым.

Джейден поворачивается ко мне, и я наблюдаю, как двигаются губы, когда он говорит:

– Кенз, твоя очередь.

Я отрываю взгляд от его рта и смотрю на табло. Нэнси сбила четыре кегли, и теперь на экране горит мое имя. Все кегли стоят на своих местах, я быстро подскакиваю с места, в трансе иду к накопителю и неловко беру шар. Не любимый десятифунтовый, а тот, что весит шесть фунтов, слишком легкий для меня и такой маленький, что мои пальцы едва пролезают в отверстия. Бросаю его как попало, и он летит в желоб. Неужели Джейден назвал меня Кенз? Я не ослышалась?