– Бедный мой… Какой дурак, а? – уже всхлипывала она. – Ну сколько раз я говорила – не бегай ты за молоденькими красавицами, тебе за них все ноги переломают… Допрыгался…

– Это я за старенькую себе переломал… – дурашливо всхлипнул Морозов и открыл глаза.

Его глаза были так близко, что Ольга отпрянула:

– Значит… Значит, ты опять подслушиваешь, да?.. Закрой глаза немедленно! И спи! Я еще не все сказала!

Он послушно сомкнул веки. Ольга уже не могла себя сдерживать, она снова прильнула к его щеке и снова шепотом заговорила:

– Господи, как же ты меня напугал, когда убежал тогда – из-за Орехова! Я же просто места себе не находила… Все ждала, а тебя не было и не было! Ну как ты мог столько не приходить, изверг?!

– А я и не мог, уже на другой день собирался домой вернуться, думал – пусть будет что будет. Не получается у меня без тебя. Я уж решил – если захочешь, даже изменяй, ну, буду бить тебя, что делать-то!

Ольга снова отстранилась:

– Морозов, мы же договорились – ты спишь! Не отвлекайся!.. – Она дождалась, когда Вадим закроет глаза, и снова медленно продолжала: – А потом… потом подвернулся этот чертов Якулов… Такие перспективы… И все-то сначала замечательно было – ну открывают девчушки рот под мои песни, да мне не жалко! Деньги платили исправно… А тут как гром среди ясного неба: концерт на юбилее этого старикана! А там ты… а с тобой такая… Ой, она и в самом деле красивая, благородная какая-то… Изящная, прямо неземная!

– Ну так чего ж ты хочешь – жена нашего подполковника! – горделиво проговорил Морозов, не открывая глаз.

– Кто – жена? Эта вот… эта дама в светлом костюме? Племянница этого Алика – жена подполковника? – вытаращилась Ольга.

– Да! Вот ей-богу – жена! – широко распахнул глаза Вадим и попытался сесть. – Этот Альберт Афанасьевич со своей родной сестрой лет тридцать не виделся. Приехал только на похороны. Он и Ленку – Елену Николаевну увидел тогда в первый и в последний раз. Надо сказать, особенной заботы к ней он не проявил, и интереса тоже. Да ей не больно и надо было. Она уже закончила юридический, успешно влюбилась в нашего шефа и у них случилась свадьба. А на похоронах, по профессиональной привычке, Ленка про свою работу не слишком распространялась, одета всегда была достойно, муж ее и вовсе там не светился, вот жители деревеньки, где матушка ее проживала, и решили, что она где-то сытно устроилась. Ленка больше в той деревушке и не появлялась. Альберт тоже. А когда у нас на него материал появился… Понимаешь, он хоть и старый уже, а мозги у него закручены похлеще любого молодого. Такие аферы наворачивал – мама дорогая! И все ему с рук сходило. А в последний раз… Ну, не буду тебе тонкости пояснять, короче – зарвался мужик, а прижать его все не получалось. Вот и пришлось Ленку на помощь звать. Решили, что пора ей к дядюшке наведаться, вроде как бизнес у нее не клеится. А Аркаша, сынок Альберта, для нас просто подарком оказался. Игрок он. Как узнал, что у Ленки «деньги имеются», приклеился к ней намертво. Ну и к ее «другу», ко мне то есть. Я ему еще пару сотен в долг дал, и вовсе стал братом названым… И все-то у нас славно продвигалось, какой только черт тебя принес!..

– А я при чем? – испугалась Ольга. – Между прочим, я сама спаслась! По собственному желанию! И никто мне не помогал! Только жена Алика – она меня прятала, и Женька – они меня подобрали, когда я в лес убежала.

Морозов тяжко вздохнул:

– А спецназовцев кто вызвал?

– Это каких спецназовцев? – удивилась Ольга. – Да их вроде и не было, или это другие бандиты, которые потом прибежали?

Морозов устало упал на подушку:

– Нет, Тишко, у меня из-за тебя жизнь не удалась… Спецназ вызвал я, потому что уверен был, что тебя из-под земли достанут доберманы эти… И достали бы… Задание провалил, тебя не спас, еще и ногу сломал, когда со второго этажа прыгал – Ленку же тоже прикрывать надо было… М-да, не герой Морозов Вадим Владимирович… Одна только надежда на Аркашу, очень старательно мужик на допросах раскрывается…

Ольга нежно погладила его по щеке.

– Побрился… – нежно проговорила и вдруг насторожилась. – Как это ты сам побрился?! Тебя, что ли, эта молоденькая красотка по щекам скоблила? Нельзя было меня дождаться, да?

– Ох! Разошлась! – фыркнул Морозов. – Это не молоденькая красотка! Это соседка моя, Иришка. Я ее еще с пеленок знаю, помогал тете Вере коляску с ней с этажа стаскивать. Поэтому она у меня в долгу. Она работает у нас в поликлинике. А чего это ты кричишь все время на меня, а? Я, может быть, тоже переживаю, лежу, мучаюсь, а она ночует черт-те где! Где шаталась, черт возьми?! Оль, дай я сяду, мне кричать неудобно… ага… вот так… Так я спрашиваю – где шаталась?!!

Ольга уткнулась ему в щеку и рассмеялась легко и счастливо. Морозов обнял ее и мечтательно произнес:

– Вот только нога заживет – сразу же в загс. Сначала разведемся, а потом в этот же день распишемся, чтобы все честь по чести… Гостей назовем… я тебя с Ленкой познакомлю, ты меня с мальчишками своими, с которыми пела… хорошо пели…

– Да можно и не расписываться, в гражданском браке поживем…

Вадим немного отстранился:

– В судебном толковании нет понятия – гражданский брак. Там есть только неприятное слово – сожительство. А мне оно не нравится: ну какая ты мне сожительница? И потом… Я тебе уже и свадебный подарок приготовил.

Ольга просто задохнулась – такого не бывает! Вот так, чтобы с утра еще все плохо, а потом – раз! И целый вагон счастья!

– Под диван руку затолкай… теперь тащи.

Под диваном была здоровенная картина, завернутая в цветастую тряпку.

– «Боярыня Морозова» называется… – смущаясь, похвастался Вадим. – Правда, не сам рисовал, заказывал…

Ольга сорвала тряпку и оторопела. Картина была точной копией Суриковской «боярыни», все лица персонажей, костюмы, каждый штрих были переданы с мельчайшей точностью. За исключением самой боярыни – лицо у боярыни было Ольгино.

– Ну? Чего опять насупилась? – встревожился Морозов. – Опять что-нибудь не так?

Ольга тыкала пальцем в полотно, и голос ее дрожал:

– А почему здесь все люди, как люди… а боярыня… почему она в моем халате на левую сторону?!