Эль Кеннеди - Счет

На прошлой неделе я не соврал Элли: жить жизнью Дина – это просто офигенно круто. Я всегда получал все, чего хотел.

Но сейчас, глядя на расстроенное личико Дакоты, я чувствую себя избалованным, неблагодарным засранцем.

– Это значит, что у тебя нет своих коньков? – медленно спрашиваю я.

Она снова качает головой.

– Какой у тебя размер ноги?

– Не знаю. Маленький!

Я усмехаюсь.

– Дай мне посмотреть на твой ботинок.

Она быстро стягивает ярко-розовую кроссовку и протягивает ее мне.

Я проверяю размер, отдаю ей кроссовку обратно и, поднявшись со стула, подхожу к большому металлическому шкафу, где хранятся коньки мальчиков. Большинство из них очень большие для нее, но, немного порывшись, я нахожу на нижней полке пару «бауэрсов», которые вполне могут подойти ей.

Я протягиваю Дакоте потертые черные коньки.

– Попробуй эти.

Ее огромные голубые глаза наполняются ужасом.

– Но это же мальчишечьи коньки! А я хочу девчачьи!

Я вот-вот рассмеюсь. Но Дакота вот-вот заплачет, и я вздыхаю.

– Ладно. Не переживай, малышка. Посмотрим, что я смогу сделать, хорошо?

Я убираю гадкие мальчишечьи коньки обратно в шкаф и плотно закрываю дверь, пока она не разрыдалась.

В этот самый момент в комнату заглядывает тренер Эллис.

– Твоя мама пришла, – говорит он девочке.

Я в страхе жду, когда он заметит ее охваченное паникой лицо и накажет меня за то, что я расстроил ребенка, но, обернувшись, вижу широко улыбающуюся Дакоту.

– Пока, Дин! – Она спрыгивает с ящика и вылетает из комнаты.

Эллис улыбается мне.

– Милый ребенок, правда?

Я выхожу вслед за ним из кладовой, и мы еще несколько минут обсуждаем, какие цели поставим перед ребятами на следующей тренировке. После этого я выхожу с катка и направляюсь к своей машине, по дороге проверяя телефон. Гаррет написал, что сегодня останется ночевать у Ханны, в Бристоль-Хаусе, но он оставил свой «джип» дома, так что завтра после тренировки его нужно подвезти.

Спустя десять минут я захожу на нашу кухню. На холодильник прикреплена записка от Такера, где написано, что он переночует у друга. Наверное, это та самая таинственная «не его девушка».

А потом? Тройное бинго! За бутылкой воды заходит Логан и говорит, что вернется домой поздно.

– Куда собираешься? – спрашиваю я, роясь в холодильнике.

– В Бостон. Отец Грейс достал нам билеты на концерт оркестра. Мы не хотим идти, но она говорит, что он обидится, если не пойдем.

Я, ухмыляясь, оглядываюсь на него через плечо.

– Значит, ты весь вечер будешь слушать классическую музыку?

– Типа того, – мрачно отвечает Логан. – Но Грейс пообещала, что во время антракта мы развлечемся в гардеробной.

– Отличный компромисс.

– Еще бы.

Через несколько минут Логан уходит, и от мысли о том, что сегодня весь дом полностью в моем распоряжении, моя непреодолимая жажда секса просыпается с новой силой. Не теряя ни минуты, я пишу Элли, которая, наверное, как и я, на пределе, потому что отвечает она тут же.

В ответ на свою просьбу я получаю смеющийся и подмигивающий смайлик, что может означать либо «круто, но нет», либо «круто, конечно, захвачу». Я надеюсь на последнее.

Я листаю журнал Sports Illustrated и доедаю ужин, состоящий из курицы и брокколи. Диетолог команды каждую неделю высылает нам по электронке рекомендуемый план питания, но Такер, наш шеф-повар, видимо, считает, что «рекомендуемый» и «обязательный» – это одно и то же, потому что не разрешает держать в доме «неполезную» еду. Ну а так как он единственный, кто не забывает ходить за продуктами, и единственный, кому по-настоящему в кайф готовить, то наш дом – самый здоровый дом на всей гребаной планете.

После ужина я принимаю душ, бреюсь и удаляю ненужную растительность ниже пояса. Потом усаживаюсь за стол, чтобы начать писать доклад по международным отношениям, и работаю над ним до тех пор, пока в дверь не звонит Элли. Сохранив файл, я закрываю ноутбук и спускаюсь вниз, чтобы впустить ее в дом.

Когда я распахиваю дверь, Элли говорит с кем-то по телефону. Беззвучно проговорив «прости», она поднимает вверх палец, показывая подождать минуту.

– Хочешь поужинать? – шепчу я, когда Элли входит в коридор. – У нас осталось от обеда.

Она прикрывает телефон рукой.

– Спасибо, я уже поела. – Элли опускает руку. – Нет, я здесь, Айра. Да, я выслала тебе запись. Не понимаю, зачем она так сильно тебе понадобилась, ведь решения по актерскому составу не будут приниматься раньше февраля.

Мы идем к лестнице, и я пропускаю Элли вперед, чтобы полюбоваться ее мягким местом. Когда мы поднимаемся на второй этаж, я не могу удержаться от того, чтобы не встать за ней, не потереться своим пенисом о ее попу и поцеловать ее в шею.

Элли вздрагивает и отпихивает меня.

– Не знаю, – говорит она в телефон. – Я пока не уверена в этой роли. – Пауза. – Да, я прочитала ту часть, о которой они попросили. Моя подруга Меган читала роль Зои за камерой.

Я замечаю, что Элли все время потирает поясницу. Каждый раз, как только ее ладонь касается определенной точки, на лице Элли появляется выражение боли. А может, ей просто не нравится то, что говорит ей этот мужик, Айра.

– Я отправила ее с курьером из нашей университетской службы доставки, так что ты должен получить посылку завтра после обеда. – Элли прижимает руку к копчику, рассеянно массируя его. – Если решишь, что нужно перезаписать ее, то я это сделаю. Но мне пришлось постараться изо всех сил, чтобы из того, что они прислали, получилось хоть что-то… Да… да, Айра… завтра созвонимся.

Она вешает трубку, поворачивается ко мне и говорит:

– Мой агент сводит меня с ума.

А я и понятия не имел, что у нее есть агент, поэтому весьма впечатлен.

– Почему?

– Он хочет, чтобы я попробовалась на роль в одной пилотной серии для канала Fox, но я никак не смогу поехать на кастинг в Лос-Анджелес. Поэтому мне пришлось выслать ему запись проб. Теперь он переживает, что мой «естественный шарм» никак не отразится на пленке, что полнейшая глупость, потому что в этом и есть вся суть съемок: ты переносишь свои эмоции на камеру.

Я хмурюсь, когда она по-прежнему массажирует поясницу.

– Что случилось?

– Не знаю. – Элли стонет. – Наверное, потянула мышцу в спортзале. Я так перенервничала из-за пьесы, которую мы сейчас ставим, что сегодня просто загнала себя. Спина теперь ужасно болит.

– Хочешь, я помассирую?

– О да, пожалуйста.

Я уже собираюсь попросить Элли лечь на кровать, но тут меня осеняет идея получше.

– Раздевайся. Я сейчас вернусь.

За годы игры в хоккей я не понаслышке знаю о болях. Напряженные мышцы, ноющие ребра, разбитые колени… – все это мне знакомо, и много лет назад я открыл для себя, что ничто не расслабляет лучше горячей ванны. Ехать на базу нашей команды, чтобы принять гидромассажную ванну или погреться в сауне, – не вариант, поэтому я решаю набрать обжигающе горячую ванну дома.

Пока вода набирается, я копаюсь в шкафчике под раковиной, пытаясь отыскать какую-нибудь соль или масло. Мне попадается бутылка пены для ванны, должно быть, принадлежащая Грейс, потому что Ханна может позволить себе роскошь пользоваться ванной Гаррета. Когда мы въехали в этот дом, Джи, жадный мерзавец, использовал свое положение капитана команды и забрал себе главную спальню с собственной ванной комнатой.

Логан, Так и я вынуждены делить одну общую ванную, и это сразу заметно. Полки заставлены средствами для мужчин, по всему полу раскиданы полотенца, а мусорное ведро заполнено огромным количеством упаковок от презервативов.

Вздохнув, я принимаюсь собирать раскиданные полотенца. Логан оставил на сушке для полотенец свои штаны, но я просто бросаю мокрые полотенца поверх них, достаю из бельевого шкафа пару чистых и кладу их на крышку унитаза.

Вернувшись в спальню, я вижу абсолютно голую Элли, сидящую на краешке кровати. Мое тело тут же реагирует на такое количество гладкой обнаженной кожи, и член твердеет. Ее соски торчат, словно приветствуют меня. Черт, как же я хочу пососать их.

Мои губы расплываются в улыбке, когда я замечаю, что у нее в руках.

– Ты все-таки его принесла?

– Когда ты написал мне, я еще была в общежитии и решила исполнить твою просьбу. – Элли угрожающе машет вибратором. – Но если хочешь, чтобы я засунула Уинстона тебе в задницу, этого никогда не будет.

Я чуть не давлюсь от смеха.

– Не волнуйся. Я бы предпочел, чтобы Уинстон держался подальше от моей попы.

– Вот и хорошо. – Она с нежностью поглаживает розовый дилдо. – Нет, если ты захочешь, я могу засунуть туда все, чего твоя душа пожелает. Но только не Уинстона. У меня к нему особое отношение.

Стоп, что?

– Погоди-ка. Так в этом все дело? Ты готова засадить мне в зад все что угодно, если я попрошу, но только не твоего драгоценного Уинстона?

– Конечно, я это сделаю, если ты попросишь. – Она говорит так, словно это самая обычная в мире вещь. – Зачем бы мне отказывать тебе в удовольствии от массажа простаты? Это то же самое, что сказать женщине, что ты не притронешься к ее клитору.

– Как мужчина, который ни разу не экспериментировал в этом направлении, промолчу, удачно ли вообще такое сравнение.

Элли в изумлении смотрит на меня.

– Ни разу? Правда? Тогда нам определенно нужно это изменить.

– Нет уж. – Я ставлю ее на ноги, с наслаждением глядя на то, как покачивается ее грудь. – Пойдем, у меня есть то, от чего твоей спине станет намного легче.

Я веду Элли в ванную комнату, и ее лицо озаряется, когда она видит пенную ванну, которую я для нее приготовил.