Хосе Антонио Бальтазар - Счастливые слезы Марианны

Молниеносный удар от плеча в челюсть сбросил Себастьяна на пол. Услышав грохот, в комнату вбежал верный Диди. Прочитав на лице Бласа распоряжение, он рывком поднял Себастьяна и водворил его на прежнее место.

Пока Себастьян, покачиваясь, приходил в себя, Диди успел шепнуть Бласу, что Бето «с чего-то надирается», что «опять притащился жених Марисабель, только без нее, на Викторию зырится» да «Кики, паскуда, все Вивиан вызывает, слушать тошно!».

Диди, окинув взглядом очнувшегося Себастьяна, вышел.

— Слушай меня внимательно, Себас… У тебя сколько осталось от миллиона?

— Все мои, — по инерции стал увиливать он, но тут же добавил: — Тысяч восемьсот…

— Вот тебе триста, — сказал Блас опешившему Себастьяну, доставая из сейфа деньги. — В зале сидит Бето. Отдашь ему миллион и доставишь его в целости и сохранности домой.

— Да ты что! — попробовал защищать свое мошенническое достоинство Себастьян.

— Иди, иди, — ласково сказал Блас Кесада, подталкивая его к двери. — И не вздумай кому-нибудь рассказывать о своей благотворительной акции…

Зоркая Виктория углядела со сцены, как со стороны коридора, ведущего к кабинету Бласа, появился Себастьян, а когда он подошел к дальнему столику в углу и подсел к одинокому посетителю, Виктория с удивлением признала в нем Бето.

Его вид удивил и насторожил ее.

Бето был сильно пьян. И опьянение это было опьянением новичка.

Виктория давно научилась распознавать виды опьянения, эти «познания» весьма необходимы, если, работая в злачном месте, ты хочешь остаться «на плаву».

Она еще раньше догадалась, что Себастьян в ресторане, когда увидела в зале Кики, — где Кики, там и Себас.

— Рожу его видеть не могу! — негромко говорила Вивиан подруге во время выступления. — Ну, что он орет «Вивиан! Вивиан!» Скажу Бласу, он его мигом отучит сюда ходить…

Увидела Виктория и Умберто, который на этот раз был в одиночестве.

Виктория чувствовала, что произвела впечатление на этого лысеющего полноватого рохлю.

Она давно перестала радоваться восторгам посетителей кабаре. Виктория знала себе цену и мечтала как можно скорее уйти из кабаре, чтобы поступить в какую-нибудь серьезную труппу современного танца.

Она посещала почти все концерты гастролировавших в Мексике ансамблей, завидовала солисткам, «примерялась» к их партиям и считала, что вполне могла бы начать новую жизнь.

«Тесен мир, — подумала она, — в одном зале одного из тысяч столичных ресторанов сидит сын ее друга Луиса Альберто и жених его дочери».

А что бы она сказала, если бы узнала, что в этом же ресторане работает кухарка Луиса Альберто, что владеет рестораном человек, который покушается на его деньги, что один мошенник, скандирующий «Ви-ви-ан!», повинен в размолвке Марисабель и Бето, а другой мелкий аферист, подсевший к Бето, выудил у него миллион?..

Сказала бы, наверно, что такое бывает лишь в «мыльных операх»!

Поначалу опьяневший Бето даже не вспомнил о том, что с ним проделал Себастьян, Он видел перед собой ухмыляющееся лицо старого приятеля и радовался, что появился знакомый, с кем можно поделиться щенячьим восторгом от выступления танцорок!..

Блас, приказавший Себастьяну вернуть Бето деньги, не представлял, конечно, в каком состоянии находится юный гуляка. Само собой разумеется, что в голове Себастьяна стали роиться варианты прикарманивания «ссуды», выделенной Бласом для покрытия злополучного миллиона.

Себастьян заказал своему знакомцу-официанту под «богатенького» посетителя еду и выпивку, за их столик перекочевал и Кики.

В какой-то момент Бето протрезвел, и взгляд его обрел прозрачность самой дорогой минеральной воды. Хорошая текила — она такая: время от времени раздергивает занавес опьянения, как бы спрашивая своего возлюбленного: «Еще или, может быть, остановимся?..»

Перед Бето сидел ненавистный ему человек…

В сквере Чоле присела на скамью.

Со стороны могло показаться, будто старая служанка вышла перед сном на улицу подышать свежим воздухом, если, конечно, можно считать за таковой смесь неведомо каких испарений, висящих над огромным Мехико в конце дня.

Небольшой дождь чуть освежил город.

Чоле ушла в чем была — на ней был цветастый халат и тапочки. Ее короткая, туго заплетенная коса растрепалась.

Она сидела, скрестив руки, смотрела в одну точку и тихо стонала. Будто напевала колыбельную.

Точь-в-точь старая служанка.

После того как «молния» ударила ей в темя, ею помыкал только страх: над Бето нависла ужасная угроза.

Чоле не могла ясно представить, какая именно опасность подстерегает ее мальчика.

Знала, но забыла. Старалась вспомнить — и не могла.

Реальный мир помутнел.

Не стало мыслей, остались инстинкты.

Во что бы то ни стало она должна найти своего мальчика! Своего Бето! Спрятать его!

Образ взрослого Бето исчез. Бето стал младенцем. Она искала младенца. Должна была унести его в укромное место, где их никто не найдет.

Она снова двинулась в путь. Шла вдоль проспекта, свернула в проулок, миновала огромный заваленный мусором пустырь, пересекла стройку, чуть не свалившись в глубокий ров.

Она не чувствовала ни голода, ни усталости. Единственным ощущением было посасывающее под ложечкой чувство страха.

Вблизи послышалась музыка.

Это был один из танцевальных залов, которые с недавних пор снова начали входить в моду.

Над входом мелькали разноцветные лампочки. То и дело на улицу выскакивали возбужденные подростки. Около входа курили две смазливые подружки явно публичного образа жизни.

Чуть поодаль, около телефона-автомата, целовалась парочка — высокий парень в бейсбольной шапочке козырьком назад и коротко остриженная молодая женщина в модной майке и мини-юбке. Рядом стояла детская коляска.

— Луиза! — крикнула ей, выбежав из зала, невысокая толстушка с пышной копной кудрявых волос. — Ты что! Сейчас приз будут разыгрывать!

Недоцелованная Луиза «рванула» в зал, крикнув парню:

— Маноло, я мигом! Покарауль малыша!

Раздраженно сплюнув недоиспользованный поцелуй, парень с досадой крутанул козырек бейсбольной фуражки с затылка на лоб и, потоптавшись около коляски, полез звонить в телефонную будку, плотно прикрыв за собой дверь.

Чоле давно заприметила коляску, она уже несколько минут, не отрываясь, смотрела на нее.

Ребенок захныкал…

Да ведь это Бето плачет! Испытывая невыразимую нежность, она подошла к коляске, взяла на руки малыша и, баюкая его, скрылась в темноте бульвара…

Протрезвление Бето было недолгим, но достаточным, чтобы ненавистные лица Себаса и Кики пробудили в нем злость, никогда ранее им не испытываемую!

Он тяжело дышал, а слова ненависти, которые он хотел бросить им, никак не обращались в членораздельные звуки, вырываясь из его горла мрачным хрипом.

Пьяный Кики, хихикая, полез обниматься.

— А знаешь, Бето, ты чертовски фотогеничен!.. Хочешь, я тебе продам…

Он не успел проболтаться о сделанных им по заданию Лили снимках, так как Себастьян под столом больно пнул его, как всегда это делал в подобных случаях.

Перехватив внимание Бето, он елейным голосом завел разговор о том, что хочет как можно скорее вернуть ему деньги: зачем ссориться, ведь они старые друзья. А для того чтобы Бето поверил в истинность его намерений, Себас отдает ему долг…

Себас полез в боковой карман, вытащил конверт с тремястами тысяч, которые дал ему Блас, и затолкал конверт в карман брюк Бето.

Казалось, Бето снова провалился в сон. Но вдруг он вскочил, перевернул стол и ринулся на Себастьяна с кулаками.

— Негодяй! Вор! — прохрипел он.

Распутница текила показала на этот раз одну из своих неприятных черт, она шепнула на ухо Бето: «Что с ним церемониться! Хвати его моей бутылкой по башке, в самый раз будет!»

Бутылку из его руки выхватил многоопытный Диди, подоспевший как раз вовремя. Он счел при этом вполне оправданным двинуть Кики локтем в живот, после чего тот, согнувшись в три погибели и хватая воздух ртом, заковылял к выходу, а также с силой наступить Себасу на ногу, что заставило последнего с визгом поскакать на другой конечности в том же направлении.

Бережно сжимая Бето в своих железных объятиях и успокоительно улыбаясь посетителям, сидевшим за соседними столиками, он размышлял, как лучше поступить, когда подбежала Виктория.

Она была в «горячих» шортах и белых сапожках, в каких только что закончила выступление, но успела набросить тонкий свитерок.

— Диди, прошу тебя, отведи его к нам с Вивиан в гримерную, — умоляюще сказала она.

К этому моменту обманщица текила, на манер любящей мамаши, снова стала баюкать Бето, так что в гримерной, куда его доволок Диди, у него хватило соображения только на то, чтобы плюхнуться на узкий диванчик и заснуть…

Бето очнулся. Ему очень хотелось нить. Он увидел, что лежит в незнакомой ему комнате, оклеенной афишами и фотографиями. Одна большая фотография привлекла его внимание: полуобнаженная Виктория в танцевальном прыжке — та самая фотография, которая была помещена на афише у входа в ресторан-кабаре.

Бето приподнялся и застонал от боли в висках.

И увидел, что в кресле зашевелилось нечто, закутанное в большой плед.

— Виктория! — изумленно воскликнул Бето.

Он вскочил и увидел, что на нем одни трусы. Схватив простыню, он стыдливо набросил ее на себя, став похожим на римского оратора с иллюстрации в школьном учебнике.