Хосе Антонио Бальтазар - Счастливые слезы Марианны

Он спешил в контору, в сейф заглянул лишь для того, чтобы взять чековую книжку, и, не увидев на привычном месте четки, решил, что случайно положил их в другое место и по возвращении поищет.

Эти четки были семейной реликвией, они принадлежали родителям покойной матери. Были сделаны они в конце XVII века и предположительно могли принадлежать великой мексиканской поэтессе-монахине Сор Хуане Инес де ла Крус.

Донья Елена считала: если поцеловать их или даже дотронуться до них, то обязательно весь день будет хорошее настроение и дела будут ладиться.

Луис Альберто привык с детства хоть раз в день дотрагиваться до них. Он делал это машинально и теперь словно не досчитывался чего-то очень важного, — так бросивший курить машинально ищет сигареты, которым нет замены.

На следующий день Луис Альберто обыскал всю «литературную камеру», чему отчасти был рад, так как заодно навел порядок на столе, стеллажах и в сейфе.

Обычно он искал вещи по памяти, точно выходя на искомую пропажу. Сегодня он поймал себя на мысли, что ищет не по памяти, а наобум.

«Вот и начал стареть», — подумал он.

— Марианна, ты не брала мамины четки?

— Нет, дорогой. Ты ведь знаешь, я благоговею над всем, что находится в твоей келье, — сказала она. — Я и домашним наказываю не входить и ничего не трогать в ней.

— Странно, — сказал Луис Альберто. — Не хочу думать ничего плохого ни о ком… Единственным посторонним посетителем в моей «камере» был дон Блас, телевизионщик. Но после его ухода, я видел, четки были в сейфе.

Дело было за завтраком. Бето продолжал кушать в своей комнате. Но Марисабель спустилась к столу.

— Не волнуйся, отец, они найдутся.

— Я начинаю сомневаться, — сумрачно сказал Луис Альберто.

— Почему? — удивленно спросила Марианна.

— Потому что у меня с утра плохое настроение, — мрачно пошутил Луис Альберто, намекая на магическое свойство реликвии.

Поцеловав Марианну и Марисабель, он поспешил к автомобилю.

Марианна рассмеялась:

— Ну, что же, тогда мы вместе дружно поищем их, верно, Марисабель? Меня совершенно не устраивает, чтобы в нашем доме воцарилось плохое настроение…

— А какие у тебя основания желать этого?

Марианна внимательно посмотрела на дочь. Снова язвит. А она так надеялась, что выход Марисабель к завтраку ознаменует перемену к лучшему.

— Да, — повторила Марисабель. — Какие у тебя основания для оптимизма?

— Те основания, что после многолетних страданий все мы наконец вместе и можем помогать друг другу в трудные минуты…

— Я бы на твоем месте не была столь наивной…

«Значит, она все еще не отошла», — с горечью подумала Марианна, посчитав слова Марисабель намеком на проступок Бето.

Однако она ошибалась.

— Наш дом как был, так и остается домом измен.

— Марисабель, ты отдаешь отчет своим словам?

— Тебе тоже нравится Виктория? — неожиданно спросила Марисабель.

— Ты имеешь в виду так же, как тебе?

— Нет, так же, как папочке Луису Альберто! — Она поджала губы и дерзко посмотрела на Марианну.

«То, что она злится на весь свет, я допускаю, — подумала Марианна, — но Луис Альберто здесь при чем?» — хотя тут же почувствовала, как забилось сердце.

— Она нравится мне и Луису Альберто. Это очень талантливая девушка и совестливая. Другая могла бы воспользоваться тем, что отец одно время пил… Ты помнишь, что нам пришлось тогда испытать. Я не понимаю, почему ты снова принимаешься за старое…

— Я принимаюсь за новое! — тихо сказала Марисабель, сжав кулаки. — И тебе не следует быть такой доверчивой. В конце концов это меня уже не интересует. Я буду жить у Джоаны и Карлоса. А вот ты останешься жить здесь. Я избавлю себя от юного изменщика. А старым придется заняться тебе!

— Марисабель, что такое ты говоришь? Ты хочешь сказать…

— Вчера я была днем в «Габриэле». С Умберто. Он может подтвердить, что у нашего Луиса Альберто нежности с Неукротимой Викторией.

Взяв сумку, Марисабель холодно поцеловала опешившую Марианну и выбежала из гостиной.

Себастьян решил идти напролом.

Рассмотрев дома четки, он обнаружил, что на одной из бусин отсутствует лаковая миниатюрка.

На «блошином рынке» он уговорил за небольшую мзду знакомого пьяницу скупщика антикварной мелочи, в прошлом театрального реквизитора, послать Бето письмо, из которого следовало бы, что тот, продав четки скупщику, должен вернуть деньги и взять их обратно, так как Бето снял с них несколько бусин с миниатюрами.

Независимо от того, хватились или еще не хватились у Бето дома пропавших четок, это письмо должно было сыграть роль детонатора.

Надо только, чтобы письмо попало лично к Бето. Тут же вслед за этим Себастьян убедит Бето, что положение его безвыходное — денежки придется платить, иначе «скупщик» пожалуется Луису Альберто.

Если письмо попадет еще к кому-то и его предадут огласке, то после этого у Бето нельзя будет получить ни гроша. А так он будет таскать денежки, надеясь на то, что четки ему вернут и он сможет — по совету Себастьяна — подбросить их обратно в ту же комнату.

Письмо надо послать с каким-нибудь мальчишкой, проследить его вручение Бето и тут же, выйдя из тени, начать откровенный разговор.

Реально существующий скупщик необходим на случай, если полиция захочет узнать, действительно ли сын Сальватьерра продал украденную вещь.

Ну, а если шантаж не удастся, что ж, — тогда «скупщик» оповестит родителей: пусть этот «везун» попляшет!

В душе сирота Себастьян ненавидел звериной ненавистью удачливого Бето.

Пропажа четок обеспокоила Марианну.

Она сочла допустимым поискать их в «келье» у Луиса Альберто.

— Нет их в доме, — задумчиво оповестила ее ясновидящая Рамона, приметив, что Марианна направляется на поиски.

— Где же они? — полушутливо спросила Марианна, одновременно отдавая дань интуиции Рамоны и иронизируя над ее всезнайством.

— Нет их в доме, — повторила Рамона и ушла к себе.

Марианна вошла в «келью» и порадовалась порядку, наведенному в ней Луисом Альберто. Она заглянула под кушетку, за занавеску, под комод.

Ее внимание привлек конверт с обратным бразильским адресом — того городка, куда она, беременная, полетела объясниться с Луисом Альберто и откуда вернулась ни с чем. Это отчасти и послужило причиной того, что после родов она в беспамятстве потеряла своего Бето, которого так долго потом искала.

Она машинально вынула из конверта письмо и прочитала его. До нее тут же дошел смысл намеков и то, что имя девушки, сидящей рядом с поразительно красивой матерью, похоже на имя мужа.

Марианне стало бесконечно горько!

Она снова была в том времени: ее муж, отец ее ребенка, не внявший ее мольбам, когда она прилетела к нему в далекий городок на Амазонке, скорее всего стал отцом миловидной бразильской девушки, любил ее мать, которая за ее спиной переписывается до сих пор с ее мужем…

Марианна не раз прощала Луису Альберто его любовные похождения — с Коллет, со своей мачехой Ирмой Рамос и со служанкой-француженкой Сарой.

Простит и на этот раз. Ведь все это дела минувшие.

Но что это?

Она увидела салатного цвета бумажную салфетку ресторана «Габриэла» с беглым отпечатком губной помады и на ней — запись, сделанную рукой Луиса Альберто: «С Викторией во вторник».

Неужели и вправду исчезнувшие четки унесли с собой из этого дома мир и согласие!..

Марисабель не удивилась, когда Умберто на следующий день снова пригласил ее в «Габриэлу». На этот раз вечером. С ними пошла и Эслинда.

Умберто слышал от Лили и Марисабель об успехе эротического шоу и, хотя не был любителем подобного жанра, решился на этот шаг, желая показать себя человеком широких взглядов.

Виктория с момента ее появления на сцене поразила его.

Словно и впрямь невидимка Амур с завязанными глазами, поражающий сердца любовной стрелой, избрал своей мишенью этого лысеющего молодящегося сеньора.

Марисабель было смешно наблюдать, как он делает вид, что его якобы не интересует происходящее на сцене.

Так как Умберто сидел вполоборота к сцене, он, чтобы лучше видеть, занял на стуле весьма «несимметричное положение», будто приготовился встать и уйти. В какой-то момент Марисабель показалось, что он может упасть.

— Упадешь! — строго предупредила его сестра. — Развернись и смотри на здоровье.

Умберто охотно внял совету сестры.

Марисабель внимательно наблюдала за Эслиндой. Та пристально следила за Викторией и время от времени облизывала губы. Два или три раза к ней подходили молодые женщины, которые, склоняясь к ней, целовали ее в губы, негромко обменивались репликами и кивали в сторону танцующей Виктории.

Марисабель догадалась о причине незамужества красавицы Эслинды. Она вспомнила ее пристальный оценивающий взгляд, жесткую руку, жадно пожавшую ее плечо при первой встрече, и неприятные поцелуи в губы, которых Марисабель стыдилась избегать…

Вдруг она поймала себя на мысли, что не нравится мужчинам. Бето променял ее на вертихвостку Лили, увалень Умберто чуть ли слюни не роняет, глазея на Викторию, а к ней самой примеривается его женолюбивая сестра.

Марисабель незаметно встала, вышла из ресторана и, подозвав такси, уехала домой.

Тревожный звонок Умберто последовал лишь через полчаса после того, как она вернулась, — так он был увлечен происходившим на сцене.

— Она легла, плохо себя чувствует, — сказала Рамона.