Хосе Антонио Бальтазар - Счастливые слезы Марианны

Зазвучала музыка.

Это был трубач и композитор Эрб Алперт со своим оркестром «Медь Тихуаны», исполняющим неповторимо пританцовывающие ритмы мексиканско-американского джаза.

Умберто пригласил Марисабель.

Он чуть старомодно вел ее, чрезмерно покачивая плечами и бедрами и манерно отведя ее руку к своему плечу.

«Жаль, что они почти одного роста, — подумала Джоана. — Даже может показаться, что Марисабель смотрит на него сверху вниз».

— Тебе нравится у нас?

— Очень, — улыбнулась девушка. — У тебя замечательный отец.

— А сестра?

— Ты сказал, что она… не была замужем?

— К сожалению…

— А может быть, она об этом не сожалеет?

— Думаю, что сожалеет. Я не раз говорил ей о том, как меня тяготит одиночество. И она соглашалась со мной…

— Может быть, одиночество не так страшно?

Умберто вопросительно посмотрел на Марисабель: о чем она думает?

Он решил рассказать ей об отце.

— У него была трудная жизнь. Он ведь испанец. Сражался во время гражданской войны на стороне республиканцев, был ранен, чудом вырвался из Испании, был интернирован в Алжире, чуть не умер от лихорадки…

— Поглядеть со стороны, не скажешь.

— Просто он оптимист. И здесь в Мексике ему пришлось не сладко. Уже в зрелом возрасте он окончил университет, долго мыкался без работы. Но в первой же археологической экспедиции открыл древнее захоронение, написал ряд интересных работ. Жаль, что я не в него, а в покойную мать. Когда трудно, я теряюсь. Вот и теперь не знаю, радоваться мне или печалиться…

— Какие-нибудь неурядицы?

Умберто грустно улыбнулся.

— Марисабель, я не знаю, как мне жить дальше, — на глазах у него блеснули слезы. — У меня все из рук валится. Думаю о тебе, хочу быть с тобой… Постоянно.

Марисабель рассмеялась: такие горькие слова под такую веселую музыку… В глазах Умберто мелькнул то ли страх, то ли отчаяние. Марисабель поспешила утешить его.

— Умберто, мне кажется, что ты хочешь мне сказать что-то важное.

Умберто широко открыл глаза — не шутит ли она, и робко произнес:

— Я прошу твоей руки.

Они остановились и разомкнули танцевальное объятие.

Эта остановка не осталась незамеченной.

— Сынок, неужели ты наступил красавице на ногу?

— Отец, донья Джоана, — сказал, побледнев, Умберто. — В вашем присутствии с огромной надеждой и любовью я прошу Марисабель выйти за меня замуж!

— И что же она? — спросил, вставая из кресла, дон Октавио, поглаживая дрожащей рукой седые усы.

Марисабель подбежала к Джоане, обняла ее и, уткнувшись ей в плечо, разрыдалась. Потом, отпрянув от матери и улыбнувшись сквозь слезы Умберто, сказала:

— Я согласна, Умберто.

— Шампанского! — торжественно сказал дон Октавио, подав знак дремавшему в дверях официанту.

— Ура! — завизжала Лили, бросившись обнимать Марисабель.

Разумеется, услышанное означало ее победу.

— Поздравляю тебя, — сдержанно сказала Эслинда и обняла брата.

— Только прошу вас, — сказала Марисабель, — пусть пока это будет нашей тайной.

Умберто вопросительно вскинул брови. Дон Октавио, как истинный кабальеро, согласно кивнул.

Марисабель со значением посмотрела Лили в глаза.

— Конечно, конечно, — быстро подтвердила Лили свое обязательство хранить тайну.

— В отличие от большинства людей я счастливая дочь сразу четырех родителей, — с милой улыбкой сказала Марисабель, обнимая Джоану. — Надо также узнать мнение о моем решении остальных.

Умберто подошел к Марисабель и галантно поцеловал ей руку. Разве что поцелуй этот в нарушение этикета походил на печать, которая в течение нескольких долгих секунд никак не желала отклеиваться от документа.

«Не так-то все и прекрасно, — размышляла Лили. Почему она просит все это держать пока в тайне?.. Нет, рано пока отменять задание, которое я дала Кики».

Неспокойно было на душе у Джоаны, странными показались ей смены настроений Марисабель, ее неожиданное решение.

Безусловно, продолжали сказываться последствия нервного срыва, лечебного курса и… ее душевного смятения.

Джоане стало страшно за дочь.

Кики нашел Бето в баскетбольном секторе.

Школа художественного мастерства располагала неплохим спортивным комплексом, которым пользовалось также находившееся рядом балетное училище.

Кики не сразу подошел к Бето.

Сидя в стороне, Бето не отрывал глаз от площадки, где проходила тренировка по спортивной гимнастике будущих балерин, среди которых особенно выделялась Марисабель. И не только дорогим спортивным трико.

По окончании тренировки Марисабель прошла мимо Бето, он поцеловал ее в щеку, и она побежала в душевую.

«Почему я не горячая вода!» — пришла в голову Кики пошлая мысль, показавшаяся ему весьма поэтичной.

Он подошел к Бето, который не собирался уходить, видимо, дожидаясь Марисабель.

— Привет, Бето! Что, если мы с Себасом заглянем сегодня, — спросил он, делая упор на слове «сегодня» так, словно договориться осталось лишь о дне встречи.

— Пожалуй, — с широкой улыбкой ответил Бето, голова которого была занята Марисабель, сменившей гнев на милость.

Поговорили о том о сем.

— Не нужен ли тебе недорогой фотоаппарат, он мне достался по случаю.

— Я и дорогой могу купить, — сказал бесхитростно Бето.

Увлеченный своими мыслями, он не догадывался, что дело не в цене.

— Бето, понимаешь, у меня затруднения с деньгами, и ты бы выручил меня, если бы…

— Сколько стоит аппарат? — спросил Бето и, отсчитав Кики названную сумму, близкую к стоимости такого же новенького, бросил простенький туристический аппарат в свою спортивную сумку.

В дверях раздевалки появилась Марисабель. Кики издали помахал ей рукой и понесся к выходу из спортивного зала.

— Марисабель, может быть, погуляем? — спросил Бето.

— Лучше домой. Сегодня из Бразилии возвращается Карлос, и мама Джоана просила не задерживаться.

— А я пригласил к нам Кики и Себаса, — удрученно сказал Бето.

Кики и Себастьян пришли часа за два до того, как семья Сальватьерра должна была сесть за стол в связи с возвращением из Бразилии Карлоса.

Только сегодня Джоана вспомнила о письме, которое она по возвращении из Бразилии забыла передать Луису Альберто.

В одном маленьком городке на Амазонке, где они недавно побывали с Карлосом во время путешествия по Бразилии, стройная большеглазая служащая из администрации отеля, узнав, что они мексиканцы, радостно улыбнувшись, сказала, что в окрестностях городка одна мексиканская фирма построила сорок коттеджей, и назвала фирму Луиса Альберто Сальватьерра. Услышав от Джоаны, что она родственница Луиса Альберто, женщина приготовила сувенир и письмо и попросила Джоану передать их Луису Альберто с… поцелуем.

— Обязательно с поцелуем! — сказала она, вручая письмо Джоане…

Что она и сделала сейчас.

Луис Альберто, повертев в руке смешной сувенир — играющего на барабане негра, удивленно вскинул брови, прочитав имя бразильянки на обороте конверта и, хлопнув себя по лбу, воскликнул:

— Боже! Весточка от Жуаниты!..

Этот семейный ужин отчасти посвящался бракосочетанию Джоаны и Карлоса, которые тут же после венчания отбыли в свадебное путешествие.

Джоану продолжало беспокоить состояние Марисабель, ее отрешенность при внешней общительности, заметная, наверно, только ей.

Она не могла предугадать, объявит ли сегодня дочь о помолвке с Умберто. Хотела и не могла спросить ее об этом. Готова была умолять об отсрочке столь важного оповещения.

Джоана так и не решилась рассказать Марианне о скоропалительном решении Марисабель, не зная, как та отреагирует на него.

Если Марисабель решила исполнить свое обещание Умберто, то как можно объяснить ее спокойное общение с Бето, который так и сияет при каждом ее слове?

На самом деле внешняя сдержанность и кажущаяся умиротворенность Марисабель объяснялись лишь воздействием лекарственного курса и гипнотическим сеансом доктора Кевина Смита. В ее душе царило все то же смятение.

Она чувствовала, как меняется.

Никогда раньше она не стала бы так старательно скрывать свои побуждения. Никогда раньше не стала бы так скоропалительно обещать то, что могла не исполнить. Больше всего ее пугало, что, начав действовать по-иному, она все еще судила о себе по-старому, словно вместо одной в ней живут две Марисабель.

Она и сама не знала, как повзрослела за последние недели.

— А чего-нибудь покрепче нет? — спросил Кики, разглядывая в комнате Бето стоящие на низком столике банки с пивом и кока-колой.

— И этим обойдешься! — одернул его Себастьян, опасаясь, как бы к моменту важных действий, которые им надлежало осуществить, его друг не «поплыл».

Другой такой случай им вряд ли представится.

В почтовом ящике около ворот дома Сальватьерра уже лежал большой желтый конверт с фотографиями, изобличающими Бето, и запиской «доброжелателя». Оставалось выбрать наиболее благоприятный момент и позвонить Лили. У нее находится один из ее школьных поклонников, который спустится к уличному телефону-автомату, наберет номер дома Сальватьерра и как благородный «доброжелатель» попросит Марисабель ознакомиться с содержимым лежащего в почтовом ящике пакета.

Труднее было другое — выкрасть что-нибудь ценное, что могло бы бросить тень на Бето.

А уж как «бросить тень» — дело несложной мошеннической техники.