Элис, листая журнал, подняла глаза на Вай Ип, которая поставила на стол две тарелки и с легким поклоном вышла из комнаты.

– Я уволю эту девушку, – недовольно сжав губы, сказала она. – Боюсь, она тебя обманывает. Терпеть не могу нечестную прислугу.

Кэтрин издала пронзительный вопль, и Джой принялась яростно качать ее на руках, боясь, что она разбудит Кристофера, который только что уснул.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она.

– Не замечаешь, как она изменилась в последнее время? Как поправилась? Когда она появилась здесь, то была тощая как щепка. Да она просто объедает тебя.

Джой не хотела волноваться из-за нескольких чашек лапши. Если у вас хорошая прислуга, то можно смириться с их слабостями. Некоторые люди, правда, и не пытались, удерживая часть их жалованья. Недавно Леонора Парджитер со второго этажа рассказала Джой, что, когда ее не было дома, прислуга сдавала напрокат ее новехонький электрический кухонный комбайн. Наверное, заработала целое состояние.

– На этот раз оставлю все как есть. Возможно, в Китае она голодала, – решила Джой, прислонив Кэтрин к плечу и с чувством похлопав ее, отчего ребенок выпучил глаза. – Может быть, она впервые в жизни ест нормально.

Филантропии у Джой поубавилось, когда, сидя месяц спустя с матерью на балконе и наслаждаясь краткой передышкой во время сна обоих детей, она услышала от Вай Ип, которая подошла к ним со слезами на глазах, что ей придется вернуться в Китай.

– Что? Надолго? – в ужасе спросила Джой.

Кэтрин только начала к ней привыкать, и в предыдущие два вечера Джой с Эдвардом смогли выйти в свет, оставив ребенка с Вай Ип.

– Не знаю, мисс. – Девушка не поднимала взгляда. На деревянный пол бесшумно упали две слезинки.

– Я так и знала. Разве я не говорила тебе, что она злоупотребляет нашей добротой? – потягивая херес, произнесла Элис.

– Вай Ип, с тобой все хорошо? – Джой посмотрела на стоящую перед ней согнутую фигурку, ругая себя за то, что несерьезно отнеслась к ее переутомлению. – Ты больна?

– Нет, мисс.

– Разумеется, она не больна. Ты так хорошо ей платишь, что она может позволить себе поехать в отпуск. Может быть, даже в один из этих новых круизов.

– Вай Ип, что случилось, черт возьми?

– Мисс, не могу сказать. Я должна уехать, вернуться домой, – ответила та, избегая взгляда Джой.

Элис отвернулась от окна и сурово уставилась на молодую прислугу, сверля ее взглядом. Потом заерзала в кресле, пытаясь рассмотреть девушку с разных точек.

– Она в интересном положении, – объявила Элис. – Посмотри! Она беременна! – На этот раз слова были произнесены с торжеством. – Неудивительно, что она поправляется. О неблагодарное дитя! Похоже, тебе придется уехать, это несомненно.

В этот момент Вай Ип разрыдалась, опустив плечи. Джой рассмотрела очертания округлившегося живота, спрятанного под свободной одеждой из хлопка.

– Это правда, Вай Ип? – Джой говорила ласково, осторожно.

– Простите, мисс… – У Вай Ип тряслись плечи, лицо было по-прежнему спрятано в натруженных руках.

– Тебе необязательно передо мной извиняться, – сказала она. – Тебе самой придется с этим справляться. Как я понимаю, ты не замужем?

Вай Ип бросила на нее непонимающий взгляд, потом покачала головой.

– Конечно, она не замужем. Вероятно, подкатывала к какому-то американскому военному. Вот что им всем сейчас нужно – паспорт для поездки в США.

– И что же ты будешь делать?

– Пожалуйста, мисс, я хочу вернуться к работе. Я буду очень стараться.

– А что она собирается делать с ребенком? – Элис, сидя со скрещенными на груди руками, пренебрежительно фыркнула.

– Не знаю, мисс… Может быть, моя мать… – Здесь Вай Ип снова расплакалась.

Джой стала размышлять о перспективе появления в доме еще одного младенца. Эдварду наверняка это не понравится. Она знала, муж хочет, чтобы их жизнь снова стала нормальной, а это означало – он, она и как можно меньше беспокойства. Но Джой было жалко Вай Ип, которая сама напоминала ребенка. К своему стыду, Джой даже не удосужилась спросить, сколько ей лет. А работала она очень усердно.

– Позволишь ей принести ребенка домой, и конца этому не будет, – покачала головой Элис.

– Мне надо поговорить с мужем, Вай Ип. Ты же понимаешь.

Кивнув, девушка наклонила голову и выскользнула из комнаты. Было слышно, как она, шмыгая носом, идет по коридору.

– Ты пожалеешь об этом, – сказала Элис.


Согласно одной китайской легенде, в небе некогда было десять солнц, и их совместный жар иссушал землю. Когда один лучник Хоу И сумел поразить из лука девять из десяти солнц, Царь земли дал ему волшебное снадобье, которое сделало бы его бессмертным. Красавица-жена лучника Чан Э, не ведая о том, что снадобье волшебное, выпила его и начала высоко подниматься в ночное небо, пока не достигла луны.

Лучник тосковал по жене, Лунной даме, и попросил Царя земли помочь ему добраться до нее. Царь позволил лучнику подлететь к солнцу, но с тех пор тот мог добираться до луны, только когда она была полная и круглая.

Как беременность, рассеянно подумала Джой. Когда становишься большой полной луной, то в конечном итоге опускаешься вниз.

Был вечер Праздника луны, когда китайские семьи из колонии выходят на улицы и медленно прогуливаются группами с зажженными фонарями и подношениями, а также обмениваются сладким печеньем и пирожными, испеченными в форме полумесяца. Джой, как это бывало каждый год, увлеченно наблюдала с балкона за тысячами крошечных движущихся огоньков, медленно ползущих в сторону темно-фиолетовой гавани, где устраивали фейерверк. Эти огоньки словно отражались в звездах на ясном небе – два разных скопления созвездий, перемигивающихся между землей и небесами. Даже Элис, никогда прежде не выказывающая интереса к китайским празднествам – по ее мнению, то, что китайцы не могут праздновать Новый год в одно время со всеми другими, еще раз доказывает их своенравие, – тем не менее вручила Кристоферу маленький бумажный фонарик. Мальчик, потребовав, чтобы выключили свет, бегал из комнаты в комнату, и его фонарик светился, как маяк во мраке.

Эдвард, придя домой, выглядел необычайно бодрым и не только поцеловал Джой, но и принялся кружить ее по коридору. Кристофер, смеясь, просился поиграть с ними, а Элис, поджав губы, объявила, что ей пора уходить. Эдвард принес причудливо украшенную жестяную коробку с «лунными» печеньями, подарок одного из китайских инженеров, и горел желанием рассказать Джой о планах работ на верфи, успешное осуществление которых могло означать повышение по службе.

– Ты остаешься служить здесь? – стараясь скрыть беспокойство, спросила Джой, когда они садились за стол.

– Разумеется. Ехать никуда не надо. Но нам могут улучшить жилье – предоставить хороший дом вместо квартиры. Тебе бы хотелось этого, дорогая? Дом, может быть с маленьким садом? Хорошо для детей.

– Думаю, да, – ответила Джой, которая начала уже привыкать к жизни в квартире.

– Знаешь, это необязательно. Просто я подумал, нам понадобится больше места – теперь, когда у нас двое малышей.

Пожалуй, в этом был смысл. Элис говорила, насколько проще поставить коляску Кэтрин в конец сада и на время забыть о ней.

– Повышение по службе – это здорово, – улыбнулась Джой. – Умница!

Эдвард потянулся к жене через стол и, взяв за руку, нежно сжал ее:

– У нас все будет хорошо, дорогая. Вот увидишь.

Джой смотрела на его гладкие рыжеватые волосы, упавшие на лоб во время еды, которую он неизменно поглощал с мужской жадностью, и чувствовала, как ее переполняет нежность, сродни нежности к детям. Эдвард был таким внимательным, таким деликатным. Она знала: ей повезло, в особенности по сравнению с тем, что достается на долю других женщин. А теперь, когда муж согласился на предложение врача, у них больше не будет детей. Они могут продолжать любить друг друга, становясь все ближе и ближе, все счастливее…

Джой очнулась от грез и распрямила плечи, решив приняться за еду. Это была запеканка с курицей, недотягивающая до обычных стандартов Вай Ип, задумчиво жуя, подумала Джой. В этом, пожалуй, не было ничего удивительного.

– Ни за что не угадаешь, что мы сегодня обнаружили, – начала Джой, поднося вилку ко рту. – У Вай Ип будет ребенок. Должна сказать, для меня это стало полной неожиданностью. Я даже не знала, что у нее есть парень.

Эдвард резко поднял голову. В его голубых глазах отразилось изумление, потом он на короткий миг испытующе заглянул в ее глаза. В соседней квартире кто-то уронил на пол металлический предмет со звоном, прозвучавшим эхом по коридору. Эдвард, казалось, ничего не заметил.

Вилка Джой замерла в воздухе. Подавшись вперед, она уставилась на мужа, изучая новое выражение его лица. Его обычно румяные щеки немного побледнели.

– Ты знал?

Эдвард взглянул на Джой, пару секунд моргая, а потом отвернулся. Казалось, он собирался что-то сказать, но вместо этого взял еще цыпленка на вилку и осторожно поднес ко рту.

Последовала короткая пауза.

Джой не сводила с него взгляда.

– Эдвард, – начала Джой, и в голосе ее прозвучали нотки страха, – Эдвард, пожалуйста…

Муж, похоже, немного пришел в себя. Проглотив кусок без видимого усилия, он поднес к губам салфетку и не спеша вытер их.

– Твоя мать была совершенно права относительно ее. Вай Ип стала ненадежной, и ей придется уехать. – Он помолчал. – После выходных я предупрежу ее об увольнении.

Говоря, Эдвард не смотрел на Джой, а уперся взглядом в тарелку.

Сидящая напротив Джой затряслась, вне себя от ужаса, – сначала мелкой дрожью, а потом сотрясаясь всем телом. Эдвард встал и, не глядя на нее, объявил сдавленным голосом, что идет в кабинет.


Без возражений со стороны мужа Джой провела ту ночь в гостевой комнате. Дрожа, она натянула на голову вышитую белую простыню и потом, свернувшись калачиком под большим вентилятором, едва освещаемая через ставни голубым сиянием полной луны, разразилась судорожными горестными рыданиями, сотрясающими ее тело. Эдвард, который не мог уснуть в соседней комнате, вошел к ней около трех часов утра и зашептал пылкие извинения, задыхаясь и пытаясь обнять ее. Но Джой, рассвирепев, размахивая руками, принялась молотить его кулаками, била по голове, плечам, по всему, что попадалось под руку, и он наконец, пятясь, с рыданиями вышел за дверь.