– Возражение принято.

Бобби взглянул на нее из-под длинных ресниц с едва заметным смущением. К нему сзади подошла сильно намазанная официантка и со стуком поставила на стол стакан кока-колы.

– Как там старикан? Я слышал, он при последнем издыхании.

– Он в порядке. – Сабина сама удивилась, что приняла оборонительную позицию. – С какой стати тебя так интересует моя семья?

– Я уже говорил тебе, девочка из Лондона. Здесь мы привыкли знать все про всех.

– Излишнее любопытство.

– Нет, просто эффективный сбор информации. Знание – сила, понимаешь?

– Я предпочла бы деньги.

Бобби провел пальцем по краю тарелки.

– Вообще-то, я спросил, чтобы узнать, когда ты собираешься вернуться в Англию. – (Сабина замерла, не донеся вилки до рта.) – Ну, здравый смысл подсказывает, что, если он… Ну, если ты остаешься, чтобы ухаживать за ним, и он… ну… я слышал, тогда ты вскоре уедешь.

«Какое тебе до этого дело?» – хотелось спросить Сабине. Но это было бы чересчур прямолинейно.

– Он не умирает, если ты об этом.

– Значит, ты останешься на какое-то время. То есть твоя мама не утащит тебя домой.

– Моя мама не командует моими поступками, – задиристо произнесла Сабина, насаживая на вилку кусочек гриба. – Могу остаться здесь, сколько захочу.

– Значит, ты не так уж скучаешь по Лондону?

Сабина на миг задумалась.

– На самом деле, если не считать пары друзей, совсем не скучаю.

После этого стало легче. Бобби перестал поддевать ее, и она разговаривала с ним почти как со старым другом. Правда, он продолжал гримасничать, разговаривать смешными голосами, то есть проявлял некоторую возбудимость, как сказала бы миссис X., но смотрел на нее дружелюбно, и по дороге домой Сабина решила, что, если он попытается засунуть ей в рот язык, она не ударит его. По крайней мере, если и ударит, то не сильно.

– А где твой отец? – спросил Бобби.

Они напевали под мелодию на кассете, но в этот момент мелодия как раз закончилась.

– Настоящий отец? Я с ним не вижусь.

– Что, совсем?

– Ага.

– У твоей матери была с ним размолвка?

– Не то чтобы. – Сабина провела пальцем по запотевшему окну машины, выписывая свои инициалы. – Не думаю, что они долго были вместе до моего рождения. И пожалуй, он не очень-то хотел стать отцом, а она не очень хотела с ним связываться. К тому же мама хотела жить в Англии.

Это была официальная версия, которую рассказала ей Кейт, когда Сабина несколько лет назад заинтересовалась своим происхождением.

– И тебя это не волнует? – недоверчиво спросил Бобби.

– Почему это должно меня волновать? Я ни разу не видела его. Если человек не хочет быть моим отцом, я не стану за ним бегать.

– Ты знаешь, кто он такой?

– Я не знаю его имени. Наверное, мама говорила мне, но я забыла. Кажется, он был художником.

Сабина не притворялась: она искренне считала, что происхождение по отцу не так уж для нее важно. В Лондоне было полно ее сверстников, не имеющих никаких контактов с биологическими отцами. Этот вопрос волновал ее в детстве, когда она недоумевала, почему у них не такая семья, как в книгах. Приехав в Ирландию, Сабина иногда думала об отце, и это было неизбежно, раз она знала, что он живет где-то поблизости. Но гордость действительно не позволяла ей бегать за человеком, который никогда ею не интересовался. Кроме того, она понимала, что такого рода воссоединение не срабатывает, – она смотрела ток-шоу по телику.

Однако кое-что Сабина утаила от Бобби. То, что мать рассказала ей в небольшом подпитии: они сошлись, когда она была его моделью. Другой парень, которому Сабина рассказала об этом, начал говорить что-то о фотографиях топлес и называл ее мать немножко потаскушкой. Сабина не думала, что Бобби способен на такое, но пока мало его знала.

Бобби немного помолчал, глядя в зеркало бокового вида, и поехал в сторону Баллималнафа. Часы на приборной доске показывали без четверти одиннадцать. Она надеялась, что дома никто не будет ее ругать.

– Отцы иногда здорово достают, – произнес Бобби, глядя прямо перед собой. – Может, даже и лучше, что у тебя его нет. Мой всегда прицепляется ко мне со всякой ерундой. Многовато агрессивности, понимаешь?

Сабина кивнула в знак согласия. Она видела, что Бобби добрый и переживает за нее. И это было приятно.


Другое свидание проходило совсем не так гладко. В сущности, оно никак не проходило. Простояв перед своим отражением в зеркале минут сорок, Кейт решила, что ей нельзя идти с Томом на ужин. Во-первых, вечером должен был вернуться Кристофер и, едва он узнает о ее планах на вечер, начнет отпускать колкости и говорить Джулии, что только этого и следовало ожидать. Во-вторых, если мать узнает, что Кейт ходит в людскую, их и без того прохладные отношения только ухудшатся. Джой не нравилось, когда Кейт в юности гуляла с Томом, вряд ли ей понравится это сейчас. Возможно, не очень красиво идти на свидание с мужчиной, когда умирает отец. Наверное, следовало бы все время сидеть у его одра с мученическим выражением на лице. Но тогда она займет место Сабины, которая проводит наверху бóльшую часть времени и сердится, когда мать предлагает помощь. Кейт втайне радовалась тому, что никто не ожидает от нее помощи по уходу за отцом. Они с ним почти не разговаривали, и он дал ей понять, что это вряд ли изменится.

Но дело было не только в том, что свидание это казалось во многих смыслах неуместным. Что более важно, оно подтверждало ее худшие опасения на свой счет: она не в состоянии жить без мужчины и часто ошибается в выборе, поневоле становясь обломком кораблекрушения на водах бурного океана любви.

«Пора браться за ум, – говорила себе Кейт, разглядывая свое обветренное от холода лицо. – Пора учиться жить самостоятельно. Поставить дочь на первое место. Быть ответственным взрослым человеком, что бы это ни значило».

Что сделала бы Мэгги? Кейт часто задавала себе этот вопрос, и именно он подстегнул ее к поспешному разрыву с Джастином, хотя его эти отношения не слишком тяготили. Мэгги не одобрила бы это, заключила Кейт, отказываясь допустить малейший намек на разочарование, присутствующий в воображаемом вердикте подруги. Наверняка не одобрила бы. Кейт глубоко вздохнула, натянула через голову еще один свитер и вышла во двор, чтобы разыскать Тома.

– Я не смогу пойти. – Слова прозвучали чуть более резко, чем она рассчитывала.

Под жидким светом мигающей лампочки Том натягивал в одном из стойл сеть для сена. За его спиной большой серый конь, которого она увидела в рощице в тот дождливый день, требовательно тыкался мордой в ведро с остатками фуража.

Том даже не обернулся:

– Почему?

– Потому что… у меня другие дела. Надо присмотреть за Сабиной.

– Сабина ушла на свидание.

Том завязал на сети последний узелок, закрепил пару раз и, хлопнув лошадь по крупу, вышел из стойла и задвинул дверь на засов. В темном опустелом дворе зазвучало эхо его шагов.

Кейт замерла на месте с полуоткрытым ртом.

– А ты не знала? Она пошла с одним из братьев Макэндрю. Он хороший парнишка. Можешь не волноваться.

На Кейт нахлынуло чувство ярости и унижения, лишая ее уверенности и самообладания. Сабина даже не сказала ей об этом мальчике, а уже вся усадьба знает, что она идет с ним на свидание. Как она выглядит со стороны – мать, которая последней узнает об этом? Что она такого сделала Сабине, отчего дочь хочет обидеть ее?

Мэгги называла это потерей авторитета. Предмет, очень важный в азиатских кругах. Сабина сделала так, что у Кейт не осталось авторитета.

И даже хуже, заставила ее лгать.

Том подошел к следующему стойлу, и Кейт пришлось идти вслед за ним. Открыв дверь, он заглянул внутрь и вытащил полупустое ведро воды.

– Ну почему еще ты не можешь пойти? – спросил он, выливая здоровой рукой ведро в канаву.

Кейт взглянула на него, пытаясь определить, сердится ли он. Нет, он не сердился.

– Все слишком сложно, – отрывисто произнесла она.

Том здоровой рукой поднял ведро и поставил его в стойло, закрыв за собой дверцу. Остановившись на миг, он облокотился на металлическую окантовку двери.

– Потому что…

В его добрых глазах таился смех. Короткие волосы были осыпаны сенной трухой, как шкура животного. Ее спрятанные в карманы руки чесались от желания взъерошить эти волосы.

«Не заставляй меня делать это, – молча просила Кейт. – Не заставляй назвать причины».

– Том…

– Послушай, не переживай ты так. Мне кажется, все это тебе надоело. Я знаю, тебе нелегко с родственниками. Я лишь хотел, чтобы ты немного отдохнула. Не бери в голову. – Том подошел к следующему стойлу, и Кейт осталась во дворе. – В другой раз, а? – бодро прокричал он через плечо.

Кейт почувствовала себя ужасно глупо. Она неправильно его поняла – он лишь предлагал провести пару часов вдали от семьи. Как говорит ее брат, почему она считает, что мир вертится вокруг нее? Кейт переминалась с ноги на ногу, не желая идти в дом и чувствуя, как постепенно немеют пальцы ног.

«Ну давай», – подначивал неслышный голос.

«Не смей», – говорила воображаемая Мэгги.

– Том…

– А?

Он уже был в кладовке с упряжью и высунул голову, когда она подошла ближе. На лице его отражалось спокойствие и дружелюбие.

– Пожалуй, я не прочь чего-нибудь выпить.

Он молчал, уставившись ей в лицо, и она опять почувствовала знакомое смущение.

– Отлично.

– Так ты придешь? Можем просто вместе выпить.

– Встретимся в «Черной курице». Помнишь, где это? – (Он над ней смеется – это единственный паб в деревне.) – Примерно… – Том посмотрел на часы, – в полвосьмого. Увидимся там.


Кейт шла в сторону паба по неосвещенной дороге, теребя очки в кармане, то надевая их на нос, то быстро снимая и снова засовывая в карман. Примерно то же самое она делала часом раньше, когда сидела за туалетным столиком, пытаясь причесать волосы, то подкрашиваясь, то стирая косметику и думая, что ее перехитрили. Казалось, его нисколько не заботит, будет это свидание или просто дружеская встреча. Но теоретически это выглядело нехорошо: только что расставшаяся с любовником мать приезжает к дочери, ее отец на смертном одре, а она идет в паб с привлекательным мужчиной. Любой человек предположил бы, что это свидание.