– Простите, – прошептал он. – Наверное, выпил лишнего.

– Ш-ш-ш! – зашипела на них миссис Фервезер. – Замолчите же вы наконец! Он пытается что-то сказать.

– Что ж, я знаю, этого момента все вы долго ждали и все вы приложили громадные усилия… но это не совсем правда. – Когда раздался смех, капитан умолк. – Нет-нет. Это просто шутка. Я долго размышлял над вашими костюмами. Над некоторыми – невероятно долго. – При этих словах он многозначительно посмотрел на прозрачные покрывала Стеллы. Джой, хотя и была поглощена другим, с облегчением увидела, что подруга сидит за столом. Петер уже некоторое время отсутствовал. – Однако мы с коллегами приняли решение присудить наш приз, – он поднял бутылку шампанского, – мужчине, который доказал, что способен на откровенную дерзость.

Собравшиеся пассажиры молча ждали.

– Дамы и господа, Петер Брандт. Или, скорее, наш египетский торговец.

Столовая разразилась аплодисментами, в воздух полетели салфетки и недоеденные булочки. Джой, вместе с остальными собравшимися, стала оглядываться по сторонам, пытаясь отыскать Петера среди множества плохо узнаваемых голов. Поскольку черной шерстяной шапочки не было видно, хлопки постепенно прекратились и пассажиры, крутя головами, принялись вполголоса переговариваться.

Джой подняла взгляд на капитана, на время умолкнувшего, а потом на Стеллу, пребывавшую в таком же замешательстве.

– Может быть, он где-то торгует, – пошутил капитан. – Попрошу кока поискать его в кладовках. – Озираясь по сторонам, он, очевидно, не знал, что делать дальше.

Его прервал шепот, раздавшийся с другого конца столовой. Подобно легкому ветерку, он прошелестел по столам, и Джой, следуя за его направлением, наконец увидела его причину. Все глаза остановились на Джорджине Липском, которая нетвердой походкой вошла в дальнюю дверь. Волосы ее выбились из-под фуражки и свисали свободными прядями на плечи. Споткнувшись, она попыталась сохранить равновесие и ухватилась за спинку свободного стула.

Пытаясь уразуметь смысл увиденного, Джой уставилась на нее, потом перевела взгляд на Стеллу, сильно побледневшую. Ибо безупречно-белый костюм Джорджины был здорово измазан. От эполет до середины бедер морская форма носила явные следы пятен от сапожной ваксы. Джорджина, очевидно пребывая в неведении, уставилась на повернутые к ней лица, а затем, подняв голову, решила всех проигнорировать. Подойдя к их столу, она тяжело опустилась на стул и закурила сигарету. Наступило краткое напряженное молчание.

А потом раздался вопль.

– Ах ты, потаскуха! – закричала Стелла и бросилась на нее через стол, хватая за волосы, эполеты, за все, что попадалось под руку. Но тут Луис и первый помощник капитана бросились оттаскивать ее. Джой, оцепенев, встала, не узнавая в этой банши с диким взором свою подругу. – Чертова потаскуха! – вопила Стелла.

Грим танцовщицы размазался под глазами. Луис схватил Стеллу за руку, принудив отпустить волосы Джорджины, однако мужчины немного выждали и только потом отпустили Стеллу.

– Тише, дорогая, – сказала миссис Фервезер, гладя ее по волосам. Мужчины усадили Стеллу. – Ну же. Успокойся. Веселья на один вечер и так хватает.

Вся столовая притихла. Капитан дал знак оркестру играть, но музыканты заиграли только после долгой напряженной паузы. Сидящие рядом с Джой гости смущенно посмеивались или издавали неодобрительные возгласы, но вскоре переключили внимание на своих соседей.

Джорджина со сбитыми на сторону волосами поднесла руку к лицу, проверяя, нет ли крови. Ничего не найдя, она стала искать на скатерти сигарету, которую выбили у нее из руки. Сигарета одиноко плавала в бокале миссис Фервезер. Джорджина спокойно достала другую из серебряного портсигара. Потом, подняв голову, она взглянула на Стеллу.

– Глупая девочка, – произнесла она, глубоко затянувшись дымом. – Неужели ты думаешь, что была единственной?


Джой сидела на палубе со стороны правого борта, обняв рыдающую Стеллу и размышляя над тем, когда можно будет сказать ей, что они промокли и замерзли – зуб на зуб не попадает.

Стелла рыдала уже двадцать минут, не обращая внимания на холодную водяную пыль и качающуюся палубу и прижавшись к промокшей Джой.

– Не могу поверить, что он мне лгал, – задыхаясь, сказала она. – Все, что он мне говорил…

Джой предпочитала не обсуждать это. Или то, к чему все может привести.

– Она такая ужасная. Старая! – Стелла смотрела на Джой распухшими от слез глазами. Голос ее звучал презрительно. – У нее грубое лицо, и она слишком сильно мажется. У нее есть даже растяжки.

Джой догадывалась, что дело, скорее, не в том, что Петер обманул ее. Стеллу, пожалуй, шокировала его неразборчивость в выборе партнерши.

– Ах, Джой… Что мне делать?

Джой вспомнила о том, как Петер Брандт вернулся за обеденный стол. Поначалу он смеялся и отпускал непристойные шуточки, в своем подпитии не замечая, что стол приветствовал его мертвым молчанием. Потом его смех стал принужденным, и, чтобы развеселить соседей, он рассказал еще один смешной анекдот. Подошел капитан и шмякнул на стол перед ним бутылку шампанского, лаконично объявив:

– Вы победитель.

Только тогда до Петера дошло, что дела обстоят совсем не так, как полчаса тому назад, когда он исчез.

– Возможно, вам следует подновить сапожную ваксу, старина, – уставившись на побледневшую грудь Петера, заметил Луис.

После чего столь же многозначительно воззрился на заляпанный костюм Джорджины.

Петер с беспокойством оглядел попутчиков, потом, извинившись, сказал, что ему надо размяться. Джорджина со скучающим видом сосала неизменную сигарету, умудряясь смотреть в пространство и не встречаясь ни с кем взглядом. В конце концов, очевидно досадуя на недостаток мужского внимания, она ушла из-за стола вслед за ним.

Стелла к тому времени уже ушла в туалет в сопровождении миссис Фервезер, которая тщетно вытирала ей лицо кружевным носовым платком, уговаривая перестать плакать.

– В макияже ты была такая хорошенькая, – тараторила она. – Ты же не хочешь показать этой женщине, что расстроилась. – Вошла Джой, и миссис Фервезер с облегчением и чрезмерным энтузиазмом препоручила ей Стеллу. – Вы подруги, – сказала она. – Ты знаешь, как ее приободрить. Поговори с ней. – И дама исчезла в облаке духов, бус и прозрачной ткани.

– Что же мне делать? – спрашивала Стелла полчаса спустя, вперив взгляд в черное бурное море. – Все кончено. Может быть, мне надо просто…

Джой проследила за взглядом Стеллы, который уперся в борт, и сильнее сжала руку подруги.

– Не смей так говорить! – в панике воскликнула она. – Не смей даже об этом думать, Стелла Ханнифорд!

Стелла повернула к ней лицо, на котором не было фальши или притворства.

– Но что же мне делать, Джой? Я все погубила, правда?

– Ничего ты не погубила. – Джой взяла в свои руки холодные руки подруги. – Просто сблизилась с глупым-преглупым мужчиной, с которым послезавтра расстанешься навсегда.

– Но это ужасно, Джой. Какая-то часть меня хочет с ним увидеться. – Стелла взглянула на нее, широко раскрыв печальные голубые глаза. Отпустив руку Джой, она отвела от лица волосы. – Он был просто чудесный. Гораздо лучше Дика. И это самое плохое… Как я смогу вернуться к Дику и притворяться, что все хорошо, если испытала нечто гораздо большее?

Джой стало не по себе. С одной стороны, ей хотелось заткнуть уши и сказать Стелле: «Перестань! Ничего не хочу знать!» Но с другой – Джой понимала, что она единственная наперсница Стеллы, подруги, которая всегда все немного драматизировала, а сейчас смотрела на волны остановившимся взглядом, и это выводило Джой из себя.

– Тебе придется забыть его, – твердо сказала она. Бесполезно. – Надо постараться, чтобы получилось с Диком.

– А что, если мне вообще не следовало выходить замуж за Дика? Да, я была в него влюблена, уверяю тебя, но что я тогда знала? Перед встречей с ним я целовалась только с двумя парнями. Откуда мне было знать, что мне понравится кто-то другой?

– Но Дик – хороший человек, – сказала Джой, думая о красивом, приветливом пилоте. – Вы были так счастливы вместе. И сможете снова.

– Но мне не хочется. Не хочется по принуждению улыбаться ему, целовать его, позволять прижиматься ко мне. Я хотела быть с Петером! А теперь всю оставшуюся жизнь мне придется быть с человеком, которого я больше не люблю.

Джой снова обняла подругу и стала смотреть в темное небо. Звезд почти не было видно из-за низких облаков.

– Все будет хорошо, – пробормотала она в холодное ухо Стеллы. – Обещаю. Утром все покажется не таким уж плохим.

– Откуда ты знаешь? – спросила Стелла, снова поднимая голову.

– Потому что так устроено. Я всегда лучше себя чувствую при свете дня.

– Нет, не то. Откуда ты знаешь, что сделала правильный выбор?

Не желая кривить душой, Джой на минуту задумалась. На миг она подумала о Луисе.

– Может быть, и не знаю, – наконец ответила она. – Просто надо надеяться.

– Но ты знаешь. Знаешь.

Джой на миг умолкла.

– Да, – сказала она.

– Откуда?

– Просто мне неуютно со всеми остальными. Быть с ним… все равно что быть с тобой… только еще добавляется любовь. – Она взглянула на Стеллу, которая внимательно ее рассматривала. – У меня такое ощущение, будто он мужская версия меня самой. Лучшая половина. Когда я рядом с ним, мне хочется быть достойной его версии меня самой. Не хочу его разочаровывать. – Джой представила себе, как Эдвард улыбается ей и в уголках его глаз появляются морщинки, показываются белые зубы. – Мне было безразлично, что обо мне подумают, пока не появился он, а теперь я не могу поверить, что он выбрал меня. Просыпаюсь каждое утро и благодарю за это Бога. Каждый вечер, ложась спать, я молюсь, чтобы время шло быстрее и я снова была с ним. Я все время думаю о том, что он сейчас делает, с кем разговаривает. Не от ревности или чего-то такого. Просто хочу быть к нему ближе, и, если могу представить себе, что он делает, это помогает.