— Какая она из себя? Хорошенькая?

— Очень. Ее ни с кем не спутаешь, потому что ее волосы такие же рыжие, как у меня. Я говорил ей, что среди ее предков наверняка найдутся шотландцы.

Мойра смутно припомнила вздорную девушку с золотисто-каштановыми волосами, которая весь вечер громко смеялась. Она была из той компании, что окружила Юэна, как только они приехали на бал.

— Ах да, леди Мэри Энн Киркбрайд, — вмешалась леди Каннингем. По тону графини Мойра поняла, что та не одобряет леди Мэри Энн. — У маркиза Киркбрайда довольно пестрое прошлое.

— Но они богаты?

Юэн не смог скрыть живого интереса.

Мойра бросила на него сердитый взгляд: леди Каннингем ни в коем случае не должна догадаться, что выбор невесты продиктован катастрофическим финансовым положением семьи.

— Баснословно, — последовал ответ.

Однако нежелание графини вдаваться в подробности заставило Мойру насторожиться.

«Если Юэн сделает ей предложение, придется оставить свое мнение при себе и радоваться за брата, — решила она, поднимаясь из-за стола. — Но ведь он не будет предлагать руку и сердце после первой же встречи?»

— Мойра, Сара, увидимся позже.

Юэн элегантно поклонился и вышел из комнаты.

— Какой красивый молодой человек, — заметила леди Каннингем, складывая салфетку. — Мойра, дорогая, как твое самочувствие после вчерашних переживаний?

— Со мной все хорошо, спасибо, Сара.

— Но мне, право, кажется, что у нас в гостях ты не чувствуешь себя настолько хорошо, насколько могла бы, и я очень хочу помочь. Не спорь. Я видела эти твои тоскливые взгляды. Скажи, могу ли я что-нибудь сделать, чтобы тебе стало легче? Ты, конечно, волнуешься о здоровье отца…

Слова графини как будто выбили у Мойры почву из-под ног. Она ничего не могла с собой поделать — просто разрыдалась.

Продолжая плакать, словно ее сердце вот-вот разорвется, Мойра вышла вслед за леди Каннингем в другую комнату, укрывшись от взглядов прислуги.

Закрыв дверь, графиня усадила девушку на диван со стеганой спинкой и присела рядом.

Мойра промокнула глаза новым кружевным платком и начала:

— Мне, право же, не следует посвящать вас в наши семейные дела, Сара, но вы так добры. Я чувствую, что могу доверять вам, и мне больше не с кем поговорить. Дело в отце: его недуг гораздо серьезнее, чем можно предположить.

Леди Каннингем покачала головой, не в силах поверить тому, что слышит.

— Его жизнь в опасности? Мойра, ты должна мне рассказать.

— Мы не знаем наверняка. Судя по всему, его болезнь проистекает из глубокой меланхолии, причины которой нам не известны…

Девушка мысленно поморщилась, сказав неправду.

«Но я не могу открыться ей, как бы мне этого ни хотелось, — подумала Мойра. — Мама с папой придут в ужас, если узнают, что я все рассказала, и Юэн никогда мне этого не простит».

— Полагаю, вы советовались с врачами?

— Маме сказали, что отцу нужен покой, и поэтому мы решили нанести вам ответный визит.

— Ах, теперь все ясно.

К облегчению Мойры, рассказывать большего не пришлось: леди Каннингем как будто удовлетворило такое объяснение, и вопросов она уже не задавала.

В этот момент дверь малой гостиной распахнулась и в комнату влетел злой как черт Юэн.

— Юэн! Мы думали, тебя не будет некоторое время.

Молодой человек в ярости стал мерить шагами комнату. Его глаза сверкали, на лице горел лихорадочный румянец.

— Не могу поверить! Так-то ведут себя благородные лондонские леди!

— Юэн, пожалуйста, возьми себя в руки, — принялась спокойным голосом увещевать брата Мойра.

— Не могу!

— Тогда расскажи нам, что тебя так расстроило, — предложила леди Каннингем, вызывая Бербриджа.

— Мэри Энн, эта вульгарная особа!

— Юэн!.. — предостерегающе прикрикнула на брата Мойра. — Пожалуйста, воздержись от подобных выражений.

— Прошу прощения, леди.

Бербридж постучал и, получив разрешение войти, бесшумно проскользнул в комнату.

— Кофе, пожалуйста, Бербридж.

Леди Каннингем прекрасно знала, что надо делать в таких ситуациях: лорд Каннингем, уехавший сейчас на охоту в свое графство, был часто подвержен дурному настроению.

— Ах, простите меня, — извинился Юэн, присаживаясь на диван рядом с Мойрой, — но я только что свалял дурака.

— Как же так?

— Я отправился к Мэри Энн. Когда я пришел, меня заставили, точно лакея, сидеть в холле вместе с вереницей других молодых людей, которые тоже пришли к леди Киркбрайд.

Мойра ничуть не удивилась.

— А сама юная леди в это время ходила по магазинам. Мыслимо ли это? Вернувшись, она посмотрела на нас, будто мы стадо жеребцов!

Брови леди Каннингем взлетели вверх: она не привыкла к таким откровенным выражениям.

— Разумеется, я не стал терпеть такого обхождения и ушел.

Посмотрев на сестру, Юэн вдруг заметил, что она плакала: нос девушки приобрел весьма непривлекательный красноватый оттенок, глаза тоже покраснели.

— Но постойте, что же это я трещу как сорока, если и слепому видно, что тебя кто-то расстроил? Прошу, расскажи, что случилось. Надеюсь, это не МакКиннон опять?

— Просто немного затосковала по дому. А вот и кофе. Спасибо, Сара.

Леди Каннингем подождала, пока Бербридж нальет кофе, а потом изящно повернулась к двери.

Без колебаний она покинула комнату и закрыла за собой дверь.

— Теперь расскажешь, что тебя расстроило? — потребовал Юэн.

Мойра сделала глубокий вдох.

— Я хочу домой, Юэн. Лондон мне ненавистен, и абсолютно понятно, что я не найду здесь жениха. Мне кажется, что у меня больше шансов в Глазго.

— Но ты не можешь ехать одна. Это недопустимо, — ответил Юэн, вскакивая на ноги и вновь принимаясь расхаживать по комнате. — Ты должна помнить, зачем мы здесь. Помнить о своем долге. Мы должны что-нибудь предпринять, чтобы отец не потерял имение, и личное счастье — твое или мое — сейчас не в счет. Понимаешь?!

Мойру потрясло, как жестко разговаривает с ней брат. Однако она понимала, что Юэн прав.

— Ах, я веду себя, как эгоистка! — воскликнула она, бросаясь к нему в объятия. — Должна признаться, я немного завидую твоему успеху, пусть даже с Мэри Энн ничего хорошего не вышло. В Лондоне так много юных леди, которые находят тебя очаровательным. Ты обязательно найдешь себе невесту, это лишь вопрос времени.

— А ты встретишь достойного молодого человека, — утешил сестру Юэн. — Я знаю.

«Если бы я только могла ему поверить, — подумала Мойра. — Но в глубине души я знаю, что не встречу никого, кто бы понравился мне больше Стюарта Уэстона».

* * *

Следующие несколько недель прошли в водовороте светской жизни. Леди Каннингем вывозила Юэна и Мойру на многие балы. Кроме того, с приближением Рождества нужно было посещать благотворительные концерты, выставки и рождественские песнопения на Баркли-сквер.

На всех этих мероприятиях Мойра невольно оглядывалась из страха, что рядом может оказаться Ангус МакКиннон. Однако он больше не появлялся.

Девушка познакомилась с двумя интересными молодыми людьми, и один из них, сын судьи, даже навещал ее несколько раз. Но знакомство быстро исчерпало себя, как только выяснилось, что у молодого человека нет достаточных финансовых средств.

Юэн тем временем превращался в разбитного франта, и на Курзон-стрит рекой текли письма, пропитанные девичьими духами.

— Ты разбиваешь столько сердец, — заметила леди Каннингем, когда одним погожим декабрьским утром Юэну принесли два очередных послания. — О тебе говорит весь Лондон.

Юэн густо покраснел и шаркнул ногой. Невзирая на бравые речи, он по-прежнему тушевался перед женщинами. Тем не менее сейчас Мойра с трудом узнавала в нем грубовато-добродушного, далекого от флирта мужчину, который уехал из Шотландии всего несколько недель назад.

— Так много юных леди… Наверняка есть одна, которую ты ценишь выше остальных? — спросила как-то Мойра, посмеиваясь.

— Нет. Мне еще только предстоит встретить жемчужину своего сердца, — ответил, пожав плечами, Юэн. — Я узнаю ее, как только увижу. А ты, сестричка? Что стало с тем серьезным молодым человеком?

Настал черед Мойре краснеть.

— В конце концов оказалось, что он мне не подходит, — ответила девушка, бросив на Юэна многозначительный взгляд, сразу же понятый братом.

Юэн и Мойра сидели на мягких диванах и наблюдали, как солнечный свет льется в окна гостиной.

— Юэн, как ты думаешь, смог бы ты жить в Лондоне?

— Нет, я уже соскучился по нашим горам. Лондон, конечно, хорош, но воздух и пейзажи Лох-Ерна ни с чем не сравнятся.

— Думаешь, нам улыбнется удача, Юэн? Осталось так мало времени…

— Мойра, мы ведь договаривались, что, если придется остаться на Рождество, мы останемся.

— Да, знаю. Но я соскучилась по маме, и мне очень не хочется встречать Рождество без родителей. Какой же это будет праздник, если мы застрянем здесь?

— Я прекрасно тебя понимаю, сестричка. Но насколько мы знаем, кредиторы уже могли начать распродавать поместье. Разве не на прошлой неделе должны были забрать опись?

— Да, на прошлой.

— Странно, что мы не получаем из дому никаких вестей.

— Странно. Но мама, наверное, тратит много сил на заботу об отце, а ведь нужно еще управлять имением.

— Да, но в это время года его в какой-то степени можно пустить на самотек. Помощь понадобится только в январе, когда у овец начнется окот.

У Мойры все внутри оборвалось. В январе… Она так надеялась быть дома к Рождеству или, в крайнем случае, к Хогманею[29].

Юэн поймал испуганный взгляд сестры.

— Мойра, мы ни на секунду не должны забывать, зачем сюда приехали. Я-то уверен, что скоро найду себе подходящую невесту, а вот ты должна приложить больше усилий.