– Предупреждаю тебя, общаться с ними сейчас нелегко, но ребята они хорошие.

Оливер улыбнулся, радуясь ее приезду. Сара давно не звонила, все ощущали напряжение от ее молчания, особенно Олли.

– Я постараюсь дать им понять, что не представляю угрозы.

Дафна с улыбкой посмотрела на Оливера. На ней были замечательно сидевшие черные кожаные брюки и меховой полушубок.

– Почему ты это говоришь?

Олли показалось, что она хочет убедить его в отсутствии с ее стороны каких-либо амурных интересов.

– Потому что люблю во всем ясность и прямоту.

– А какова причина того, что тебя не интересуют мужчины?

Он старался говорить обычным тоном, да в тот момент она и не интересовала его, но такой интерес мог когда-нибудь возникнуть. Ей было что предложить любому мужчине: ум, чувство юмора, внешность, шарм. Она в самом деле ему нравилась.

– Я знаю, ты следуешь принципу не флиртовать на работе.

– Поскольку в свое время я извлекла для себя урок. Суровый урок.

Дафна решила ему рассказать. Ей захотелось это сделать, возможно, потому, что она также находила его привлекательным.

– На третий год с начала моей первой работы после окончания Смитовского колледжа я влюбилась в председателя правления рекламного агентства, в котором работала.

Дафна слегка улыбнулась, а Оливер посмотрел на нее и присвистнул.

– Ты зря времени не теряла, а?

– Он был одним из самых потрясающих мужчин в рекламном бизнесе. Впрочем, и продолжает им быть. Ему тогда было сорок шесть. Женат, двое детей. Жил в Гринвиче. Католик.

– Значит, никаких разводов.

– Правильно. Тебе приз за догадливость – двести долларов.

Дафна рассказывала без горечи, очень буднично. Ей хотелось, чтобы Оливер это знал, хотя прежде она не говорила об этом никому. Просто были люди, которые знали, но их было очень мало.

– Вообще-то фирма принадлежала его семье. Он – необыкновенный мужчина. Я влюбилась в него по уши и сказала себе, что меня не волнует его семья.

Дафна замолчала и стала глядеть на загородный пейзаж, словно вспоминая, но Олли поторопил ее. Он хотел знать остальное – что ей сделал тот тип, почему она избегает мужчин? Жаль было, что она гробит свою жизнь в одиночестве, хотя с виду несчастной ее назвать было нельзя.

– Ну и? Сколько это продолжалось? Что было дальше?

– Мы замечательно проводили время. Путешествовали. Встречались по вторникам и четвергам в квартире, которую он снимал в городе. Может, это нехорошо звучит, но, по-моему, ты вправе сказать, что я стала его любовницей. Ну и в конце концов он от меня избавился.

– Прелестно.

– Он решил, что нас могли бы «вычислить». Некоторые действительно знали, но очень немногие. Мы старались вести себя очень осторожно. Он всегда был честен со мной. Он любил свою жену, детей, тогда еще маленьких. Жена его была всего на несколько лет старше меня. Но и меня он любил. А я любила его. И была согласна на то немногое, что он мог мне дать.

Говоря о нем, Дафна не проявляла злости и гнева. Олли удивлялся ее спокойствию.

– И когда ты последний раз с ним виделась? Дафна рассмеялась и посмотрела на него.

– Три дня назад. Он устроил меня в другое место. У нас есть квартира. Три ночи в неделю мы проводим вместе, и ничего больше нам уже не светит. В марте будет тринадцать лет, как мы так живем. Тебе это может показаться безумством, но я счастлива и люблю его.

Она производила впечатление совершенно довольной жизнью. Оливер был шокирован. Дафна имела роман с женатым мужчиной и, похоже, действительно была счастлива.

– Ты это серьезно? И тебя все устраивает, Даф?

– Конечно, нет. Его дети уже в колледже, а жена – активистка клуба садоводов и около шестнадцати благотворительных обществ. Но, наверное, их жизнь ему чем-то нравится, поскольку у него никогда даже на секунду не возникало колебаний. Я знаю, что он никогда ее не бросит.

– Но это нехорошая сделка. Ты достойна большего.

– Кто знает? Если бы я вышла за кого-то другого, может, тот брак закончился бы разводом или был бы несчастливым. Гарантий никогда нет. Раньше я хотела иметь детей, но пять лет назад у меня были нелады со здоровьем, и теперь я не могу их иметь в любом случае. Я считаю, что мне большего не надо. Может, я чудачка или ненормальная, но при такой расстановке наша жизнь складывается удачно. Ну вот, дружище, тебе моя история. Я хотела, чтобы ты ее знал. – И, ласково улыбнувшись Оливеру, она добавила: – Потому что ты мне нравишься.

– Ты мне тоже нравишься, – смущенно улыбнулся Олли. – Кажется, ты только что разбила мне сердце.

Но в общем-то он почувствовал облегчение. Ее исповедь сняла напряжение и с него, и теперь они могли быть настоящими друзьями.

– Так ты думаешь, он никогда не бросит свою жену?

– По-моему, нет. Да я, впрочем, не уверена, вышла ли бы я за него замуж, сделай он это. Нам и так удобно. У меня своя жизнь, карьера, друзья и он. Немного сложнова-то в уик-энды и праздники. Но, возможно, то, что мы имеем, для нас ценнее, поскольку ограничено.

Олли и не думал, что она такая умная. Он восхищался ею за ее честность и за все остальное.

– Хотел бы я быть таким же философом, как ты.

– Может, когда-нибудь и станешь.

Олли задавался вопросом, хватило бы ему двух дней в неделю с Сарой. Наверное, нет. Ему нужно было гораздо больше. Ему хотелось того, что было с ней прежде, но казалось нереальным, что он это снова получит.

Оливер затормозил перед домом и повернулся к Дафне лицом.

– Спасибо за твой рассказ.

Он был ей действительно благодарен.

– Я тебе доверяю. – Сказав так, Дафна как бы попросила его не разглашать ее секрет, но уже знала, что Олли этого делать не будет. – Я подумала, что тебе следует это знать. Я не хочу, чтобы твои дети нас в чем-то подозревали.

– Отлично, – улыбнулся Оливер. – А что мне им сказать? «Эй, ребята, все о'кей, у нее роман с женатым мужиком и она его любит!» – Лицо его посерьезнело, но глаза оставались добрыми. – Даф, ты потрясающая женщина. Если я в состоянии что-нибудь для тебя сделать, если тебе нужен друг... только позови...

– Не волнуйся, непременно. Иногда становится ужасно одиноко, но привыкаешь заботиться о себе самой, не хватать трубку среди ночи, не звонить ему, если подозреваешь у себя аппендицит. Звонишь друзьям, рассчитываешь на себя. Считаю, что мне это все полезно.

Олли покачал головой.

– Я не думаю, что когда-нибудь стану таким взрослым.

В свои сорок четыре года он все еще ждал помощи от Сары, если у него болела голова.

– Не расстраивайся. Я, наверное, просто сумасшедшая. Так, во всяком случае, думают мои родители.

– А они знают? – изумился Олли. – Они явно очень либеральны.

– Я им давно рассказала. Мама несколько месяцев проплакала, но теперь они привыкли. Слава Богу, у моего брата шестеро детей. Это отводит огонь от меня.

Оба рассмеялись и вышли из машины. Первым их встретил Энди, который прыгал на кожаные брюки Дафны, но та не обращала на это внимания.

Когда они зашли в дом, Сэм смотрел телевизор, а Мел хлопотала на кухне с Агнес. Оливер представил Дафне Сэма. Дафна вела себя очень непринужденно, Сэм с интересом оглядел ее.

– Вы работаете с папой?

– Да. У меня есть племянник, твой ровесник. Он тоже любит смотреть борьбу.

Видно, она неплохо разбиралась в увлечениях девятилетних мальчишек. Сэм одобрительно кивнул.

– В прошлом году папа возил меня на соревнования. Классно было.

– Мы с Сином тоже однажды ходили. По-моему, это ужасное зрелище.

Сэм рассмеялся. Из кухни медленно вышла Мелисса, и Оливер представил ее:

– Моя дочь, Мелисса. Дафна Хатчинсон.

Они церемонно пожали друг другу руки.

Агнес незаметно исчезла. Она решила, что Олли стал водить в дом чужих женщин. На ее глазах все так менялось, впрочем, после того, что сделала миссис Ватсон, Агнес не решалась осуждать мистера Ватсона. Ему нужна была жена, и если Сара по глупости отказалась от подарка судьбы, его заслуживал кто-то другой.

Мелисса и Дафна легко нашли общий язык, и Олли заметил, что дочь внимательно разглядывает гостью. Она явно одобрила кожаные брюки, ухоженные волосы, меховой полушубок и черную сумку от «Гермеса», небрежно висевшую на плече. Дафна всегда была элегантна, и теперь Оливер понял почему. На ее имидже отразились вкусы немолодого поклонника, покупавшего подарки и окружавшего ее изысканными вещами. Даже ее украшения были слишком дороги для большинства одиноких женщин. Интересно, что Мел словно интуитивно поняла, что между гостьей и ее отцом не было ничего, кроме дружбы. Вначале она следила за Дафной очень внимательно, но убедилась, что та не проявляет особого интереса к отцу.

– Где Бенджамин? – наконец спросил Олли.

– Наверное, куда-то отлучился, – ответила Мел. – А на что ты надеялся?

Она пожала плечами и улыбнулась Дафне.

– У меня тоже есть старший брат. Я ненавидела его на протяжении восемнадцати лет. Правда, с возрастом он стал значительно лучше.

Брат Дафны был ровесником Оливера, может, поэтому она и испытывала к своему коллеге симпатию.

Все четверо долго сидели и разговаривали в уютной гостиной, а потом пошли с Энди гулять. Перед самым ужином появился Бенджамин, какой-то взъерошенный и рассеянный. Он сказал, что идет играть с друзьями в регби, но, как всегда, умотал к Сандре. Ее родители теперь тоже разошлись, что было на руку влюбленным. Матери Сандры никогда не было дома, а отец вообще переехал в Филадельфию.

Бенджамин холодно поздоровался с Дафной и по дороге почти ни с кем не разговаривал. Они поехали в тот итальянский ресторанчик, о котором Оливер говорил Дафне, хорошо провели там время: смеялись, болтали, рассказывали анекдоты, в конце концов даже Бенджамин повеселел, хотя время от времени кидал вопросительные взгляды на отца и на Дафну.