Дебора Смит - Счастье за углом

На экране возник снимок со спутника. Да.

Лес. Только лес и несколько серых пятен там, где голые скалы поднимались над зеленью гор. Я нажала «приблизить». Несколько крошечных полянок среди бескрайних диких гор. Снова «приблизить». А вот и Тартлвилль с его крошечными улицами, ведущими к маленькой реке. И пара дорог. А справа и выше виднелась маленькая долина, пойманная в круг серых скалистых вершин и сине-зеленых ущелий. Ков!

Я провела пальцем над маленькими домами, амбарами и заборами.

– Здесь, кажется, живут Дельта и Пайк, а вот дом Джеба и Беки, тогда вот здесь Бубба и Клео, в вот тут обитает Санта. Дельта права. Он здорово спрятал свои грядки с марихуаной.

И снова «приблизить».

Дорога. Одна тоненькая дорога. Наверняка Трейс. А вот кафе. Вокруг него несколько зданий, сползающихся к нему, как сперматозоиды к яйцеклетке. Кроссроадс-кафе. Центр комфорта в моей жизни. Дельта и кафе. Дом моих бисквитов, в прямом и переносном смысле. Теперь, получив необходимые ориентиры, я могла найти дом Томаса. Где-то рядом с ним ферма моей бабушки.

Я потянула карту на северо-запад и затаила дыхание. И, увидев два крошечных островка в море зеленого леса, увеличила карту в последний раз.

– Бабушка, – шепнула я. Я четко видела ее амбар, но все остальное было скрыто деревьями. Крыша ее дома почти не выглядывала из-под огромных дубов. Пряталась.

Никто меня там не увидит. Я смогу гулять вне дома. Я смогу сидеть под деревьями, лежать в траве, танцевать на лугу, как дикий олень, и никто не сможет меня сфотографировать. Даже спутники.

Я чуть передвинула карту и присмотрелась к поляне Томаса. Совсем крошечная хижина. Ни деревьев, ни хозяйственных построек, но… что это за геометрический рисунок на лугу? Я прищурилась. Он выглядел как абстрактное дерево или, скорее, как две абстрактные стрелы. И было ясно, что над третьей стрелой уже работают. Я схватила карандаш и сделала набросок в блокноте.

Рисунок Томаса был очень красивым. Неземным. Но если присмотреться, стрелки указывали на дом моей бабушки. На мое наследство. На меня.

Я выключила ноутбук и долго сидела, обняв себя за плечи и раскачиваясь.

Ты поедешь в Северную Каролину. Ты докажешь, что можешь сама о себе позаботиться. Выяснишь, из чего ты сделана, докажешь, что тебе есть что предложить помимо лица. Ты будешь жить на ферме бабушки. Ты будешь сильной. Ты покажешь Томасу, что тоже можешь не опускать руки. Ты заставишь его уважать тебя так же, как ты втайне уважаешь его. Или умрешь, пытаясь это сделать.

День благодарения

Кэти уехала из Лос-Анджелеса, никого не предупредив, сразу после Дня благодарения. В Лос-Анджелесе было двадцать три градуса тепла и солнечно. В Ков было минус один и снежно. Каждый год мы видели серьезные снегопады лишь раз или два, и не раньше января, но в эту осень северный ветер выл вокруг Десяти Сестер и Хог-Бэк как мстительный дух всех съеденных индеек.

– Ее домоправительница сказала только, что Кэти «переезжает», – сообщила мне Дельта на кухне, размахивая в этот раз не руками, а полотенцем. – Кэти велела ей не рассказывать нам куда. Домоправительница говорит, что Кэти хочет исчезнуть, но дать папарацци повод думать, что она все еще в Лос-Анджелесе. Она свяжется с нами, как только устроится на новом месте. Да что она такое могла затеять, Томас?

– Раз уж мы не можем ее найти, остается только ждать.

Дельта грустно указала на картонный ящик, приютившийся на одной из кухонных стоек.

– Я как раз собирала ей новую коробку бисквитов. Хотела послать индейку в соусе и тыквенный пирог на выходные.

– Я знаю. – Я кивнул на желтый конверт, который держал в руке. – А я хотел отправить ей фотографии заснеженного дома. Пусть она считает меня социопатом и поджигателем, от фотографий она, надеюсь, не откажется.

Дельта смущенно отвернулась.

– Ну, я думаю, она тебя уже простила. И уж точно изменила свое отношение к лучшему.

Я выгнул бровь.

– Что ты сотворила?

– Просто сказала ей твое полное имя. И предложила тебя погуглить. Это, кстати, не щекотно, когда кто-то тебя гуглит? Звучит забавно.

На мои плечи вдруг рухнул холодный груз воспоминаний.

– Ты же знаешь, что я не люблю…

– Ей нужно было увидеть, какой ты на самом деле.

Я покачал головой и вышел на переднее крыльцо кафе. С неба сыпались большие мягкие снежинки, скрывая горы и даже начало Трейс. Сегодня здесь не будет никаких посетителей. Широкая долина Ков превратилась в белое покрывало. Ноябрьский день тонул в серебряной снежной дымке. Я чувствовал в воздухе запах дыма из каминных труб, чистый запах снега, аромат еды. Уютная ночь, когда люди и животные собираются там, где горячие сердца и вкусная еда. Ночь, предназначенная для домашних трапез и любви под теплыми тяжелыми квилтами.

Я расправил плечи, дошел до грузовика и поехал домой, в хижину. Мне нужно было побыть одному, покопаться в собственной голове и сделать кое-какие выводы наедине с холодной ночью. Я слишком надавил на Кэти, это не помогло, и Дельте пришлось намекнуть ей на мою историю. Кэти хватало бед и без моих попыток ее мотивировать. Архитектор, сначала перестрой себя сам. Она, наверное, уехала из страны куда-нибудь на лыжный курорт в Европе или на частный тропический остров. Планирует самоубийство там, где я не смогу вмешаться.

– Вы уверены, что в этой долине есть перекрестки, мисс Дин? – спросил водитель. – Я ничего не вижу в этой метели.

– Ищите справа группу домов. – Мои зубы стучали от беспокойства. Нет, не беспокойства. От ужаса. И переутомления. Я выехала из дома в Лос-Анджелесе на рассвете, спрятавшись в фургоне службы доставки. Два часа спустя частный самолет унес меня из Калифорнии. Из аэропорта в Эшвилле я выехала в два часа по времени Восточного побережья, меня ждал классический черный «хаммер», к которому прицепили фургон с полным набором оборудования для кемпинга. И второй «хаммер» для того, чтобы водитель и телохранители могли вернуться к цивилизации без меня, оставив первую машину на ферме бабушки Нэтти.

Я назвала нашу группу Командой Первопроходца Кэти.

Первопроходец. Верно. На мне была рубашка Гортекс из дышащего материала, термокальсоны с отводом влаги, толстые шерстяные носки и водонепроницаемые туристические ботинки. Руки прятались в шерстяных перчатках, разноцветная горнолыжная маска с ацтекским рисунком скрывала лицо. Выглядела я как слишком плотно набитое чучело, зато не нужно было волноваться о том, что я замерзну до смерти в неотапливаемом доме бабушки. Свою поездку в дикие места Синих гор я планировала с тщательностью исследователей Арктики, размечающих путь к Северному полюсу.

Единственным непредсказуемым элементом плана была я сама. После долгих месяцев отшельничества я собиралась везти через всю страну свой страх перед машинами, огнем и людьми. В моей сумочке пряталось столько транквилизаторов, что сумка трещала при каждом движении. И все же при всех тех лекарствах, которые я уже приняла, весь день накатывали панические атаки. Одна из них вцепилась в меня сейчас. В той, старой жизни, я часто шутила: «Ох, у меня паническая атака», и считала, что люди, действительно страдающие от таких «атак», – обычные паникеры. Теперь я знала по собственному опыту, что это такое на самом деле. Реальность, свет, кислород, способность связно мыслить вдруг отключались. Мне хотелось бежать, спасаться, но куда и от чего? Пульс учащался, во мне росла огромная и неконтролируемая паника, замещая все мысли, переводя меня на автопилот. Приступ длился примерно пятнадцать минут и проходил так же быстро, как начинался, оставляя на память жуткий упадок сил.

– Как вы, мисс Дин?

– Когда ув-видите кафе, м-магазинчик и прочие дома, – я стучала зубами, – это Кроссроадс. Перекресток будет с д-д-ругой стороны кафе.

– Сейчас четыре часа по местному времени, мисс Дин. Если мы не приедем в ближайшее время, стемнеет. Вы уверены, что не хотите вернуться и переночевать в Эшвилле?

Был миг, когда я помедлила. Мы только что провели жуткий час на узкой дороге, вьющейся по горам вокруг Ков. Представьте себе американские горки без страховки. Каждый поворот означал глубокий обрыв с одной стороны и острые уступы вертикальных гор с другой.

Если ты сдашься сейчас, ты больше никогда не попробуешь.

– Уверена.

– Хорошо. Я свяжусь со второй машиной, передам им, что мы продолжаем путь.

Он передал мои слова телохранителям в ведущем «хаммере», а я обняла трясущимися руками холодный металл маленького огнетушителя. Это было мое защитное одеяло, да и «хаммер» казался мне почти надежным, его сложно было перевернуть, и в нем мало что могло гореть. Но если этот огромный высокотехнологичный автомобиль не сможет пробиться сквозь метель к дому моей бабушки, я позвоню в Пентагон и потребую вернуть мои налоги. «Хаммеры» проектировались для передвижения по горам, форсирования рек, гонок по полю боя без риска проколоть шины. И уж лучше ему доехать до Хребта Дикарки.

– Вот ваше кафе, – сказал водитель. – Выглядит довольно пустым. В такую ночь посетителей не бывает.

Я прижалась к пассажирскому окну и попыталась что-то разглядеть в снегу. Кафе. О да, чудесное и дружелюбное, как раз такое, как я себе представляла. Даже в свете угасающего дня, в снегу, с пустой парковкой и единственной освещенной вывеской с надписью: «Кафе на Перекрестке» – было утешающей иконой в моей сумасшедшей поездке.