Дебора Смит - Счастье за углом

– Хочешь – верь, хочешь – нет, – тихо сказал я, – но я отлично понимаю, что мир полон боли и страдания. Я никогда не говорил, что я особенный, и я никого не просил меня жалеть.

– Томас, ты можешь горевать, безусловно, но ты должен продолжать жить и стараться вырваться. Я знаю, через что тебе пришлось пройти. Когда мы с Бентоном переехали сюда, мне хотелось только сесть и умереть. Мы не знали, чего ожидать от здешней лилейно-белой культуры. Возможно, мы переехали сюда, чтобы убедиться, что мир – это злобное холодное место, где никто нам не рад и всем плевать на нашу потерю. Но знаешь что? Появилась Дельта Уиттлспун. Она оказалась у нас на крыльце, как только мы переехали. Заявила, как она одна умеет: «Привет, черный народ! Вот вам бисквит!» Или что-то в этом роде. Она, Пайк и вся их семья приняли нас и сделали так, чтоб остальные приняли тоже. Дельта день за днем вытаскивала нас из отчаянья. Мы никогда не забудем этого и никогда не оставим попыток вернуть ей долг, заплатив другим, если ты понимаешь, о чем я. Мы не позволим тебе просто сесть и сдаться.

– Я благодарен вам за заботу, но…

– Я не хочу говорить религиозными штампами, как Клео в кафе, но я верю, что Господь привел нас сюда не без причины. Есть люди, которым ты нужен, люди, чья жизнь без тебя будет ужасной. Но тебе нужно постараться найти этих людей и узнать их, когда они сами тебя найдут.

– Хотел бы я в это верить.

– В глубине души ты веришь, – сухо сказала она. – Иначе давно уже застрелился бы.

Я больше не мог обсуждать эту тему. И отошел от стойки.

– Так что касается Baco nuar…

– Ш-ш-ш. – Она заметила что-то в окне за кассовым аппаратом. – Одна из моих девочек здесь. Она вышивает шелком чудесные наволочки, вон как та, на плетеном кресле. Я даю ей материалы, а она делает все остальное. А те, что сейчас ушли? Они купили десять подушек по тридцать долларов каждая. Эта девочка – одна из самых талантливых вышивальщиц, которых я только видела.

Всех своих мастеров Долорес называла «мальчиками и девочками». Ей нужно было о ком-то заботиться. Или, как в случае со мной, с любовью воспитывать. Со своего места я мог разглядеть в окне только старый синий седан с поблекшей складной крышей.

– Я скоро вернусь, загружу мульчу в кузов.

Долорес сокрушенно прищелкнула языком, глядя на ту, кого я не мог рассмотреть.

– Опять пьяна. Нужно сказать Бентону. Но я не знаю, что хуже: позволить ей заботиться о девочках или оставить их расти без тети.

Меня не интересовали слухи – и мне было не по себе от любых разговоров о детях. Так что я попятился и вынул из кармана пару рабочих перчаток.

– Буду снаружи, – повторил я.

– Эту девочку зовут Лэйни Крэншоу. Она переехала сюда несколько недель назад. Наверное, из Роли. Ее сестра погибла, оставив ей двух племянниц, но у самой Лейни, грубо говоря, нету горшка, чтобы поссать, и окошка, чтоб выплеснуть.

Я натянул перчатки.

– Я буду сна…

– Она живет с маленькими девочками в палатке, в городском парке. Рейнджеры заставят их уйти, это лишь вопрос времени. Я устала говорить с ней об этом – о том, что местное общество хочет ей помочь, – но она только хорохорится и молчит. Подозреваю, просто боится, что кто-то из представителей власти решит присмотреться к ее прошлому. Или ее наркотикам.

– Хочешь бесплатный совет? Ты не можешь помочь людям, которые не хотят, чтобы им помогали.

– Люди всегда хотят, чтобы им помогли, – выпалила она. – Просто не всегда хотят это признать.

Чьи-то шаги приблизились к маленькому деревянному крыльцу магазина.

– Удачи, доктор Фил, – сухо сказал я и вышел через неприметный черный ход.

Пару минут спустя, когда я уже орудовал лопатой, забрасывая мульчу в кузов грузовика, за спиной прозвучали быстрые легкие шаги, резко остановившиеся на гравийной тропинке за моей спиной.

– Хагрид! – воскликнул звонкий голосок с протяжным горным акцентом. – Ты сел на диету!

Я медленно обернулся и посмотрел вниз. На меня снизу вверх глядело чудесное детское личико. Темные глаза сияли под длинной черной челкой. Руки она прижимала к сердечку на поблекшей футболке с надписью «Непробиваемые девчонки». Маленькая желтая бабочка вилась у розовых сандаликов под мешковатыми джинсами.

Бабочка была очарована.

Я, против своей воли, тоже.

– Хагрид? – мягко сказал я, пытаясь ее не напугать – хотя она не выглядела испуганной и глазела на «героя» из «Гарри Поттера» с восхищением и любопытством. – Боюсь, я не Хагрид. Я его…. Тощий кузен. Герман.

– Герман! Ты не видел мою сову? Я отправила ее с запиской к учительнице. Завтра я не могу пойти в школу, потому что мы с Иви должны помочь тете Лэйни переставить палатку на новое место. Я уже в первом классе.

Я приложил руку козырьком к глазам и посмотрел на небо.

– Сов я в последнее время не видел, но буду поглядывать. Как ее зовут?

– Миссис Джонс.

– Какое интересное имя для совы.

Она рассмеялась жемчужным смехом.

– Миссис Джонс – это моя учительница. А сову зовут Арианна.

– О! Это чудесное имя…

Принцесса Арианна. Первая роль Кэти в кино, ей тогда было всего девятнадцать, и ее пригласили играть главную героиню в фильме о рыцарях и драконах. «Принцесса Арианна». Фильм имел удивительный успех, и Кэти снялась в двух сиквелах – «Принцесса Арианна и Дракон» и «Принцесса Арианна и Колдун», – тоже сделавших неплохие сборы. Трилогия завоевала многолетнюю любовь детей и тех ребят, что клеят себе уши Спока и не вылезают из фантастических конвентов. Кэти была самой восхитительной принцессой, когда-либо попадавшей в кипящий котел «меча и магии».

Не то чтобы я знал все фильмы с Кэти. В основном смотрел эпизоды, а эпизоды с принцессой Арианной стоило посмотреть. Зато у Дельты было полное собрание фильмов на дисках и DVD. Она ставила их в квилтинговом зале кафе каждую субботу. И мне ничего не оставалось, как пересматривать их, дожидаясь покера.

– Это чудесное имя для совы, – хрипло сказал я. – Ты, наверное, видела все фильмы про принцессу Арианну.

– Ой, да! Мне нравится принцесса Арианна! У нас раньше были кассеты, но один из бойфрендов тети Лэйни их разломал.

Все мои отцовские чувства рванулись вперед, защищать ее.

– Я знаю место, где по субботам ты сможешь смотреть фильмы о принцессе Арианне. Совершенно бесплатно.

– Где?

– Давай зайдем и поговорим об этом с Долорес. Она скажет твоей тете…

– Эй! Отвали от нее!

Яростный маленький вихрь выскочил с черного входа и понесся по тропинке. Первыми в глаза бросались пушистые рыже-каштановые волосы, яркие голубые глаза, круглые щеки цвета кофе с молоком и множество веснушек. Она вклинилась между мной и младшей девочкой и уставилась мне в глаза со смесью вполне понятного страха и железной решимости.

– Что вам надо, мистер?

Малышка выглянула из-за ее спины и улыбнулась мне.

– Иви, его зовут не Мистер, он Герман! Кузен Хагрида. Все в порядке.

– Я тебе говорила не разговаривать с незнакомцами.

– Но он не незнакомец! Он кузен…

– Он не кузен Хагрида. Он не из сказки. Он волосатый, и он незнакомец.

– Иви, ну не будь такой грубой! – Малышка вынырнула вперед. – Я Коразон. Мой папа был мексиканец. Мое имя по-испански означает «сердце». Можешь называть меня Кора. Она потянула сестру за руку. – А ее зовут Иверем, но ты можешь называть ее Иви. Ее папа был афроамериканец. Ей двенадцать. А мне семь.

– Держись от нас подальше, – сквозь зубы прошипела Иви. – Я знаю, куда бить мужчин, чтоб им было больно. Пойдем, Кора. – Она начала подталкивать сестру по дорожке. – Я говорила тебе не заговаривать с незнакомцами!

– Но он не…

– Иверем – это нигерийское имя, насколько я знаю, – сказал я. Иви остановилась и обернулась, глядя на меня удивленно расширенными глазами. Кора переводила взгляд с нее на меня. – Я когда-то работал с архитектором из Нигерии. Она была мне хорошим другом. Очень умная и сильная личность. Когда она вышла замуж, то вместе с мужем решила дать детям нигерийские имена. Я помогал им искать. Иверем. Это ведь значит «благословение»?

Судя по выражению лица Иви, я только что заработал несколько очков, но затем ее глаза потускнели и она отступила.

– Хреновый актер, – прошипела Иви и повела Кору в дом. Кора оборачивалась и махала мне рукой.

Я сел на задний борт кузова. Руки дрожали, но не только из-за похмелья. Знамения могут быть маленькими, болезными, жалящими, как иглы. Долорес была права. Люди всегда хотят помощи, просто те, кто сильнее, строят вокруг себя защитные стены, а те, кто мягче, прячутся за стенами сказок.

В день рождения Этана я внезапно получил возможность сделать ему подарок. Надежду на лучшую жизнь. Не для него, не для меня, для них. Двух маленьких незнакомок по имени Кора и Иви. Я чувствовал себя так, словно свечусь изнутри. Обернувшись к магазину, я заметил, что за мной из заднего окна внимательно наблюдает Долорес.

Платить другим, одними губами сказала она.

И в тот же миг я понял, что нужно сделать.

Темнеющий рубин

Сначала Томас назвал корову в мою честь. Потом превратил меня в арендодателя.

Дорогая Кэти, благодаря присланным деньгам ты теперь гордая владелица «дома арендатора», – писал он. – Так здесь называют любое съемное жилье. Тебе принадлежит небольшой коттедж на Фокс-Ран-Роад. И ты сдаешь его Лэйни Крэншоу и ее племянницам за один доллар в месяц, все расходы на содержание и налоги выплачивает арендодатель. Ты обставила коттедж мебелью, купила телевизор и DVD-плеер, а также полную коллекцию фильмов с твоей принцессой Арианной и фильмов о Гарри Поттере. До этого Крэншоу жили в палатке на территории заповедника Тартлвилль. Они банкроты.

Жили в палатке. Я несколько раз перечитала эти строки, прячась в постели среди шелковых подушек. Жили в палатке. А приближалась зима.