— Я как раз уверена в обратном, — погрустнела Кэтрин. — Пожалуй, я попрошу оседлать Метель и отправлюсь покататься, пока батюшка успокаивает ее.

Маркиз еще раз извинился за доставленные неудобства и поехал в Рэддингкрофт, а Кэти, едва только джентльмен скрылся за воротами, пошла на конюшню с намерением сбежать из дома на как можно большее время. Ей было и смешно, и грустно, и неловко за мать, и даже видеть Грейс мисс Бьюмонт сейчас не хотелось.

В последующие несколько дней девушки не встречались. Кэтрин не желала быть лишней во время свиданий мисс Эттон и ее возлюбленного, и напрасно Грейс каждое утро ждала подругу на их полянке.

Графиня Бьюмонт замечала, что дочь стала более молчаливой, проводит почти все время дома за чтением и невеселыми размышлениями, и не знала, радоваться ей или огорчаться. С одной стороны, Кэтрин наконец перестала общаться с этой недостойной особой, с другой — не будь мисс Эттон, маркиз стал бы женихом Кэти, графиня в том не сомневалась. О, сколько раз она уже корила себя за то, что позволила дочери пригласить замарашку Грейс на бал, где ее и заприметил Секвилль!

— Надеюсь, дитя мое, ты не очень огорчена из-за того, что маркиз женится на твоей подруге? — спросила мать однажды. — Ты выглядишь какой-то… потерянной.

— Ах, матушка, конечно же, я рада за Грейс! Мое уныние проистекает от молодости и глупости, мне стало одиноко без моей дорогой подруги, мне не хватает наших встреч. Но я красива и уверена в себе, пройдет немного времени, и у меня тоже появится жених, — отвечала Кэти, твердо намеренная не подавать виду, как она на самом деле переживает.

— Конечно, милая, ты у нас умница и красавица, мы с отцом гордимся тобой, — постаралась графиня утешить дочь, сама она до сих пор никак не могла успокоиться из-за этой свадьбы. — Осенью мы поедем в Лондон, и там-то уж у тебя не будет отбою от поклонников, останется только выбирать.

Кэтрин послушно кивнула, она и сама хотела уехать, без Грейс лето в деревне уже не казалось ей таким привлекательным. Но до этого надо было пережить свадьбу…

Грейс в своем счастье не забыла о подруге, ей не хватало легкой болтовни Кэти и ее подчас проницательных замечаний, их прогулок и обсуждения прочитанных романов. В остальном же распорядок ее жизни совсем не изменился, после утренних свиданий с женихом она занималась домашними делами и огородом до самого вечера, когда миссис Эттон возвращалась домой из лечебницы, и мать и дочь садились ужинать.

Через неделю маркиз засобирался в Лондон, его призывали дела, а также желание подготовить дом для встречи молодой миссис Секвилль.

— Я буду очень скучать, моя дорогая, но каждый прошедший день приближает дату нашей свадьбы, — сказал он на прощанье, осторожно целуя невесту.

Зардевшаяся Грейс привычно потеребила кончик пушистой косы.

— Я буду ждать вашего возвращения, Уильям…

— Я напишу вам за день или два до своего появления, чтобы вы и ваша матушка успели собраться. Моим родителям не терпится познакомиться с вами.

После трогательного прощания маркиз уехал, а Грейс подумала, что надо сшить миссис Эттон новое платье для визита в Дорсет-эбби. Скромная женщина боялась этой поездки едва ли не больше, чем Грейс, немного привыкшая к обществу аристократов в лице Кэтрин и своего жениха. Грейс выбрала в лавке подходящую, по ее мнению, ткань, но не решилась взяться за работу в одиночестве. Сейчас ей бы очень помогли советы подруги, а Кэти, как назло, не ехала и не ехала.

Ближе к вечеру Грейс наконец решилась. Она написала записку и направилась в сторону имения Бьюмонтов. Заходить в дом мисс Эттон не хотела, так как там можно было встретить разъяренную графиню (Уильям, несколько смягчив краски, рассказал невесте о своем визите в Бьюмонт-холл), но на конюшне у Грейс имелись добрые знакомые. Старый Перкинс охотно согласился потихоньку передать записку мисс Бьюмонт, и Грейс оставалось только ждать завтрашнего утра.

Получившая послание Грейс Кэти сразу же воспряла духом. Вечером она, как всегда, сидела за роялем, и музыка, обычно отвечавшая ее настроению, на этот раз услаждала слух родителей мажорными нотами. Граф и его супруга порадовались, что дочь наконец перестала играть унылые сонаты и печальные романсы, но не подозревали о причинах этой перемены.

Утром, едва Кэтрин проснулась, ее охватило ощущение, что сегодня должно случиться что-то хорошее. Сквозь портьеры пробивались солнечные лучи — день обещал хорошую погоду, и Кэти сразу вспомнила, что сегодня она встречается с дорогой подружкой. Ванна была уже готова, и юная леди, напевая, принялась совершать утренний туалет. Светлые волосы горничная уложила в простую прическу, чтобы они не цеплялись за ветви во время езды по лесной тропинке, белое платье подчеркивало стройность фигуры, а маленькая шляпка защищала лицо хозяйки от яркого света.

Метель была уже готова отвезти свою всадницу, куда она пожелает, и Кэти с удовольствием уселась в седло.

Как мисс Бьюмонт ни торопилась, Грейс пришла на заветную полянку первой. Июльское солнце согревало загорелое личико девушки, когда она сидела на привычном месте, на поваленном стволе, в ожидании подруги.

И вот из кустов, скрывающих тропинку, послышался шелест потревоженной листвы, а затем показалась вытянутая породистая морда Метели. Грейс вскочила на ноги, с ее колен посыпались набранные для венка полевые цветы, но девушка не обратила на них никакого внимания.

— Кэти, слава богу, ты здесь! — воскликнула Грейс, подхватывая брошенный подругой повод Метели.

Мисс Бьюмонт легко соскользнула с лошади, а Грейс проворно набросила поводья на ближайшую ветку и обернулась поздороваться с подругой по-настоящему.

Кэтрин посмотрела на свежее, покрытое легким загаром лицо Грейс, лучащееся счастьем, и воскликнула:

— Ты с каждым днем все красивее и красивее, Грейс! Тебя можно выставлять в музее с надписью «Вот что делает с человеком любовь!».

— Но почему обязательно в музее? — опешила Грейс от такого приветствия.

— Ну, не в музее, так как пособие для школьников, — уступила Кэтрин. — Тем более что твой жених — учитель.

— Мало того что Уильям все время поддразнивает меня из-за этого учителя, так теперь еще и ты смеешься надо мной! — притворно надулась Грейс.

Настроение Кэтрин мгновенно изменилось.

— Как же я скучала по тебе, милая, милая Грейс!

Неожиданно она обняла подругу и, уткнувшись носом ей в грудь, разрыдалась.

— Кэти, ну что ты, что с тобой? — растерянная Грейс гладила Кэтрин по плечам и выбившимся из-под шляпки локонам.

Несколько минут Кэти плакала, после чего, собравшись с силами, оторвалась от подруги и вытащила носовой платок.

— Если бы ты знала, как мне тебя не хватает! — сквозь всхлипывания речь Кэтрин звучала прерывисто. — Только теперь, когда мы стали видеться так редко, я поняла, насколько мне дорога наша дружба! Как жаль, что мы незаметно выросли, не бегаем больше по полям наперегонки, не ездим по очереди на старом пони… все это в прошлом…

— К чему так отчаиваться, Кэти? Ничего не изменилось, нашу дружбу, нашу любовь друг к другу не под силу никому разрушить. И мы еще побегаем по полям и повеселимся пуще прежнего. Я уже несколько дней жду тебя, а ты все не приходила…

— Я не приходила не потому, что не хотела, — тихо ответила Кэти на горячие слова подружки. — Мне неловко, ведь ты каждое утро проводишь с маркизом, и вам не нужен кто-то еще… кто-то лишний.

— Ну о чем ты говоришь, Кэти? Как ты можешь быть лишней в моей жизни! Прошу тебя, прекрати выдумывать всякую ерунду и не пропадай больше!

— И все равно. — Кэти упрямо тряхнула головой, точь-в-точь, как делала иногда ее белогривая любимица. — Пока я не буду вам мешать. Наслаждайтесь этим периодом в вашей жизни, когда в душе летают бабочки, каждый день солнце светит только для вас двоих, когда ты любишь и любят тебя…

Кэтрин умолкла, а подруга слушала ее пылкую речь и не могла не согласиться. Действительно, период помолвки, даже такой странный, как у них с Уильямом, больше никогда не повторится. Мало-помалу Кэти успокоилась, и подруги, оставив Метель на полянке, двинулись через рощу к небольшому, поросшему редким лесом холму, где на пологом склоне уже поспела первая малина.

По дороге Грейс рассказала Кэти о поездке жениха в родительское имение, о том, как жаждут мать и отец Уильяма, чтобы он поскорее начал жить собственным домом и произвел на свет наследников, как они рады, что сыну наконец прискучила жизнь повесы-холостяка.

— Они знают про меня, про моих родителей и не возражают против брака. Можешь ли ты в это поверить, Кэтрин?

— Как я могу не верить, если несколько дней назад твой жених рассказал о вашей помолвке у нас дома, — засмеялась Кэти. — Вот видишь, я же говорила, что так и будет!

— И они хотят поскорее увидеть меня, — добавила Грейс не без робости.

— Так когда же ты поедешь в Дорсет-эбби? Сколько еще собираешься сидеть в Марбери? — строго вопросила Кэти.

— Мы с матушкой уже настраиваемся на это путешествие. Уильям уехал в Лондон на пару недель, но, как только он вернется, мы отправимся вместе к его родителям. Не знаю, как я переживу эту встречу! Хотя Уильям и говорил, что его родители — добрые люди, мне очень, очень страшно. Если бы ты смогла поехать и поддержать меня!

Кэти покачала головой, развеивая надежды подруги.

— Об этом не может быть и речи! Ты, всегда такая смелая и сильная, не должна ничего бояться и теперь. Маркиз наверняка описал им тебя как умную, скромную и хорошенькую девушку, и они не будут разочарованы.

— Да, хотя, боюсь, любовь затмила ему глаза. С моей фигурой я навряд ли выгляжу хорошенькой.

— Прекрати, Грейс, ты просто не похожа на других девушек. Тебя можно назвать красавицей, а твоя фигура и осанка понравились бы художнику, вздумай он писать портрет какой-нибудь из великих королев прошлого, Мод или… как там звали жену Вильгельма?