Китти и Кен смотрели на Уиллоу широко раскрытыми глазами. Она продолжала:

– Еще я думаю, что, хоть вы и не очень много знаете об истории именно этого замка, вы уйму всего интересного рассказали мне о разных исторических событиях и об архитектуре. Все это можно было бы записать и разместить на табличках, чтобы люди ходили из комнаты в комнату и читали. Например, про кладовую вы так увлекательно рассказывали… Пока дети бегают по коридорам, родители могли бы узнать что-то новое.

Кен попытался отмахнуться:

– Ой, да я же просто лью воду! Кому это интересно?

– Многим, – вмешалась Китти.

– Конечно. Тем более что, если потратить некоторое время, вы сможете откопать какие-то новые сведения.

Кен кивнул:

– Это верно.

– Когда в замок потянутся туристы, это поможет собрать немного денег для ремонта. Но главное, деревня оживет: в магазинах и в пабе появятся клиенты, которых так не хватает. Заботу о деревенских постройках взял на себя Эндрю. А сам замок мог бы стать вашим новым безнадежным проектом.

Китти с Кеном переглянулись. Она ободряюще кивнула ему.

– Ладно, мы подумаем, – сказал он.

Уиллоу улыбнулась, довольная тем, что сделала что-то хорошее для деревни и, может быть, для хозяев замка тоже.

– Ну я, пожалуй, пойду. Мне еще магазином заниматься.

– Я вас подвезу, – сказал Эндрю.

– Эндрю, не могли бы вы задержаться на минутку? – попросила Китти.

– Никаких проблем, я пешком дойду, здесь ведь недалеко, – сказала Уиллоу. – Очень рада была с вами познакомиться.

– Заходите еще, – ответил Кен. – Кекс к чаю у нас найдется всегда: Берил за этим следит.

– Зайду, спасибо.

Уиллоу вышла из замка и зашагала по подъездной дороге. Солнце высоко стояло в бирюзовом небе. Этот день уже принес неплохие результаты. Теперь оставалось эффектно оформить витрину, чтобы туристы хлынули в магазин толпами. Уиллоу посмеялась над собой: иногда она бывала чересчур оптимистична.

Вдруг за ее спиной раздался рев приближающегося квадроцикла. Эндрю остановился. Она села и, обхватив его руками и ногами, спросила:

– Все в порядке?

Он кивнул, улыбнувшись через плечо.

– Они сказали, что вы великолепны.

Уиллоу рассмеялась:

– Чего?

– Я вынужден с ними согласиться, – сказал Эндрю и с ревом погнал квадроцикл вниз по дороге.

Уиллоу улыбнулась и прислонила щеку к его спине. Возможно, она все-таки правильно поступила, приехав сюда.

* * *

Следующий день выдался таким же жарким, как и предыдущий. Судя по всему, погода меняться не собиралась. Уиллоу трудилась над своими свечками, оставив дверь открытой, чтобы в мастерскую проникал теплый летний воздух. Радио тихо наигрывало старые мелодии, которым она могла подпевать. Поскольку лето было в разгаре, ей хотелось, чтобы и свечи получались летними. Это позволило бы обновить и освежить виртуальную витрину на веб-сайте.

Накануне вечером Уиллоу разрезала пополам несколько больших апельсинов и выскребла мякоть, а кожурки оставила на ночь сушиться в духовке, отчего весь коттеджик наполнился цитрусовым ароматом. Заодно она запекла апельсиновые дольки, половинки клубничин и целые малинки. Половинки кожуры, которые после сушки не должны были гнить и плесневеть, Уиллоу собиралась использовать как подсвечники.

На походной газовой плитке плавилась в большом горшке смесь парафина с соевым воском. Парафин лучше отдавал аромат, зато с соевым воском было приятнее работать, и, накопив несколько лет опыта, Уиллоу решила их скомбинировать.

Когда она, пританцовывая, подошла к плите, по улице прогрохотал очередной грузовик. Этим утром движение в деревне небывало оживилось: процесс реконструкции сразу пошел полным ходом. Накануне Уиллоу потратила несколько часов на разрисовывание витрин пустующих магазинов. Побеленные дома, двери которых можно было украсить цветами, уже закончились. До презентации оставалось всего пятнадцать дней, и Уиллоу слегка укоряла себя за то, что решила посвятить некоторое время изготовлению свечей. Но ведь так она зарабатывала себе на жизнь. У нее были постоянные покупатели, которые следили за новинками на ее сайте. Надолго забросить свой основной бизнес она не могла. Успешный предприниматель должен постоянно развиваться, постоянно предлагать людям что-то новое. А на декорирование фасадов Уиллоу пообещала себе как-нибудь выкроить пару часов, чтобы избавиться от угрызений совести.

Судя по виду, воск был готов. Надев рукавицу, Уиллоу осторожно вытащила металлический горшок из кастрюли с кипящей водой и помешала его содержимое. Убедившись в том, что консистенция подходящая, стала добавлять оранжевый и желтый красители и ароматные цитрусовые масла, продолжая все это мешать для равномерности распределения. Разливать воск лучше не очень горячим, поэтому Уиллоу решила оставить смесь слегка остыть, а тем временем занялась подготовкой стеклянных форм под прозрачный гелевый воск.

Ей нравилось работать с этим материалом, потому что он позволял добиваться удивительных эффектов. Свечки, сделанные из него, было даже жалко жечь. Стаканчики уже были на дюйм заполнены не до конца застывшей голубой парафиново-восковой смесью, из которой торчали фитили. Сейчас было самое время заняться декорированием. Уиллоу насыпала немного «песка» из золотых блесток и аккуратно вдавила в воск несколько ракушек разных форм и размеров, а сверху для надежности сбрызнула все это бесцветным клеем. Потом взяла гелевый воск и стала медленно, чтобы не пузырился, заливать его в одну из форм. Заполнив стаканчик почти до краев и слегка закрепив фитиль между двумя полосками липкой ленты (иначе при застывании геля он мог сдвинуться из центра свечки), Уиллоу перешла к следующей форме. Затвердевший гель должен был остаться прозрачным, но слегка искриться на солнце.

От голубых свечек Уиллоу перешла к оранжевым. Осторожно приклеив ко дну чаш, сделанных из половинок апельсиновой кожуры, металлические диски с фитилями, она влила туда парафиново-восковую смесь, остывшую до нужной температуры и чудесно пахнущую.

Далее по списку были свечки, напоминающие бокалы. Зачерпнув еще немного геля, Уиллоу поставила его топиться и вынула из коробки фужеры.

– Не рановато ли пить?

Подняв глаза, Уиллоу увидела, что к дверному косяку прислонился заляпанный краской Эндрю. Она улыбнулась, сердце слегка подпрыгнуло. Или даже не слегка.

– Мой дед говорил: «Где-то солнце уже поднялось над нок-реей. Так почему бы моряку не пропустить первый стаканчик?» Правда, может, его и не стоит принимать за образец по части употребления спиртного, потому что в итоге он умер от печеночной недостаточности.

– Извините, – сказал Эндрю, переступая порог.

– Ничего, это произошло очень давно. Мне было лет семь или восемь. Я плохо знала того дедушку: он только иногда приходил на семейные сборища и напивался в уголке. Нам с братом казалось, что это весело.

– У вас тоже есть брат? Старший? Младший?

– Старший.

– И у меня. Нет ничего хуже старших братьев, правда? – сказал Эндрю.

Уиллоу улыбнулась. В детстве Люк нещадно ее дразнил, отрабатывал на ней приемы фехтования, воровал у нее игрушки, рисовал всякие гадости на пластиковых лошадках, ставил мишек в неприличные позы, с разгромным счетом выигрывал во все настольные, карточные и компьютерные игры. Зато он навалял Ричарду Блейку, когда тот нарочно сломал макет моста, который Уиллоу строила несколько месяцев. Вечерами Люк, вместо того чтобы тусоваться с друзьями, забирал ее из школы, а по понедельникам, когда мама допоздна задерживалась на работе, готовил ужин. Когда Уиллоу призналась ему, что влюбилась, он уговорил того мальчика (это был его лучший друг Дэвид) пригласить ее на свидание. Он крепко обнял ее, когда однажды утром она нашла своего кролика мертвым. Чем старше они становились, тем сильнее сближались, и теперь Уиллоу очень жалела, что Люк живет в Австралии, и они редко видятся.

– Да мой вроде ничего, – сказала она.

– Повезло, – ответил Эндрю.

– А вы со своим не ладите?

– Ой, сейчас, пожалуй, гораздо лучше, чем раньше. Хотя я по-прежнему считаю, что Джейкоб иногда бывает тем еще говнюком. Скоро вы сами его увидите: он на несколько дней приедет. А в детстве мы так дрались, что, наверное, до сих пор не все синяки зажили.

– В детстве и не полагается ладить со старшими братьями. Это такое правило, – сказала Уиллоу.

– Серьезно? Тогда ладно.

– А еще братья или сестры у вас есть?

– Младшая сестра Лотти. Ее дочка Поппи глухая (та же проблема, что у меня, только гораздо хуже). Пока еще почти не разговаривает, мы все общаемся с ней на языке жестов.

– Это та малышка, чья фотография стоит у вас в спальне?

– Да.

– Там у нее очень счастливое личико.

Эндрю помолчал, как будто ждал от Уиллоу еще каких-то слов. Наконец он ответил:

– Она и правда счастлива. Очень живая веселая девочка. Почти совсем ничего не слышит, но не огорчается из-за этого, потому что не понимает, чего лишается.

– Дети переносят многие вещи намного легче, чем взрослые. Средство общения вы ей дали, пусть и не совсем такое, как у остальных. А больше ей ничего не нужно. Ну кроме тонны блестящих розовых игрушек.

Несколько секунд Эндрю смотрел на Уиллоу с удивлением.

– Знаете, когда я говорю людям, что моя племянница глухая, абсолютно все тут же говорят: «Ах, мне очень жаль!» Как будто она ужасно больна, и всю нашу семью нужно жалеть из-за того, что на нас свалилось такое проклятие. А вы отметили то, чего многие слышащие не понимают. Счастлива ли она? Когда речь идет о ребенке, это, конечно, главное. Да, в остальном она совершенно здорова, а раз она счастлива, значит, счастливы и мы.

– Кажется, вы достигли идеального баланса.

Эндрю улыбнулся.

– Разве что блестящих игрушек могло бы быть побольше.

– Их у девочки сколько ни есть, всегда мало.

Помолчав немного, Эндрю сказал: