Из пространственного полумрака возникла домработница, катившая впереди себя сервировочный столик, заставленный всяческими яствами.

— Добрый вечер! — поздоровалась она непонятно с кем: не то с хозяйкой, не то с Сашей.

Но корректно. Без эмоций. Ну, вот такая она была, что ж теперь.

— Здравствуйте, Анна Ивановна, — откликнулась из глубин кресла Александра.

Лилька подгоняла домработницу царственным молчанием. Анна Ивановна быстро накрыла стол, водрузила на специальную невысокую подставку ведерко со льдом, в котором охлаждалось только что открытое шампанское, и удалилась вместе со столиком.

— У меня катастрофа! — объявила Лилька, доставая шампанское из ведерка.

Саша посмотрела на «страдалицу» — та была весела, бодра и привычно хороша. На катастрофу это не тянуло.

Как обычно.

— А когда-то было что-то менее масштабное? — ковыряясь в остатках своего раздражения, поинтересовалась Санька.

— Ну, Сашка, ну все, пожалуйста, не вредничай! — предложила мировую Лилечка, разливая шампанское по бокалам. — Ты что, устала сильно?

— Да, сильно! — сдалась и, расслабляясь, как-то растеклась в кресле Сашка.

— Так нельзя, Саша! — совсем иным, деловым, тоном попеняла Лиля. — Сколько можно тебе объяснять!

Лиля взяла с тарелки двумя великолепными пальчиками тарталетку с черной икрой и аккуратно откусила белозубым, розовогубым идеальным ротиком.

Настоящая Венера!

— Женщина не может столько работать! — пояснила «Венера». — Женщина вообще работать не должна, у нее и так забот хватает! А ты как каторжанка царская!

— Царские-то ничего себе, почти с комфортом работали, не в пример их советско-сталинским потомкам! — устало, просто так, из вредности, возразила Санька.

— Ну, как сталинская каторжанка!

— Лиль! Про мою работу давно все известно — и ты мне уже объяснила, про нее и про каторгу!

— Я вот тебе сколько раз предлагала, — не унималась подруга, — давай я тебя в хорошие руки пристрою! Олигарха, конечно, не обещаю, но работать тебе больше не придется! Никогда!

— Лиль, — прервала всю эту дребедень Александра. — Про меня все понятно, у тебя что случилось? С одним рассталась, другого не нашла или что похуже?

— Да нет, — перестала дурачиться и перешла на нормальный человеческий тон Лиля. — У меня их было два. Я выбирала. Один побогаче, посолидней в плане связей и статуса, второй помельче масштабом, но помоложе, и главное, с бо-ольшой перспективой. Я выбрала первого, уж больно он старался меня заполучить.

Она замолчала, что-то непонятное промелькнуло в ее глазах.

Лиля была очень умна, в этом Саша убеждалась не раз, умна не в смысле квадратные корни вычислять в уме, а в жизни, во всех ее проявлениях. Легкий же флер идиотки и маленькой пустой девочки — так куда деваться, это входило в арсенал профессионализма, мужик, знаете ли, разный пошел, кому что нравится, чуть выпадешь из образа — и прощай любовь с содержанием!

— Давай выпьем! — бодро предложила Лилька.

— Я за рулем, — отказалась Саша. — Я лучше чаю.

Анна Ивановна всегда заваривала для Александры зеленый чай ее любимой марки. В первую же их встречу, как и подобает золотой домработнице, она подробно расспросила Сашу обо всех ее кулинарных и бытовых предпочтениях и свято их соблюдала.

— Ну, пей свой чай, — согласилась Лиля.

Снова — здорово!

Да что с ней сегодня творится?!

Всегда шампанское было одним из поводов уговорить остаться. Не шампанское, так вино — остаться, расслабиться, дать себе отдохнуть, наконец, и так далее, и Лилька никогда не забывала эту «песню».

Может, на самом деле что случилось?

— Это катастрофа, Саша! Я первый раз просчиталась! — с надрывом призналась она. — Второй, первый в Америке. Но я никогда не делала таких ошибок!

Александра закашляла, поперхнувшись чаем.

Да, катастрофа! Для Лильки.

— Ты же знаешь, я не из «паркетных» девочек, у меня уровень другой и задачи другие.

«Паркетными» в том обществе, где вращалась Лилечка, называли молодых барышень, охотящихся за богатыми мужиками, как правило лет до двадцати пяти, моделей, актрисок, певичек, просто тусовочных красавиц, полный список которых находится у всероссийского известного сводника, поставляющего данный «продукт» очень, ну очень богатым и вечно занятым дядечкам. Есть еще и свободные, как радикалы, охотницы, те сами ведут поисково-разведывательную деятельность по выявлению доступов и способов окучивания тех же богатых деятелей мужеского полу с целью женить их на себе — это в победном идеале, в наименее удачном варианте — стать любовницами.

Да уж! Выбор у наших мужиков, стоимостью от десятков миллионов, естественно не наших дензнаков, богат, цветаст, разнообразен и всегда на блюдечке.

Как сказал великий Жванецкий: «Мужской спрос настолько задавлен женским предложением…»

Лиля, в отличие от всех этих барышень, женщина умная и весьма обеспеченная, что является ее стратегической тайной. Небольшой капиталец она привезла из Америки. Как она его приобрела, никто не знал. Лиля озвучивала некую официальную версию про трех мужей и два развода, но это никогда не будоражило Сашиного интереса — личные тайны неприкосновенны.

Так вот, Лиля вложила куда-то эти деньги. Удачно. Потом еще куда-то. И снова удачно.

Словом, ее капитал все время работал, и, невзирая на вечные поучения в адрес подруги на тему неженских занятий, за своими деньгами она следила зорко — как орлица за орлятами. А еще она была из редчайшей породы женщин, которые всегда (всегда!) нравятся мужчинам — в любом возрасте, при любых раскладах. А уж все, что касалось мужчин, — в этом Лилька была академиком, нобелевским лауреатом, асом высшего пилотажа!

Основное правило Лилии, которое Александра называла «гипноз, с последующим правом выбора из одного варианта», гласило: «Женщина — это украшение вечера, а не его продолжение». После такого постулата мужики, ясное дело, делали все, чтобы добиться этого загадочного продолжения.

Все Лилечкины романы были настоящими — с легкой влюбленностью, ухаживаниями, хорошим сексом и тонким, просчитанным до миллиметра расчетом.

Как там у гадалок? Бубновый король и денежный интерес?

Вот-вот. Или червовый король?

— Так, что за ошибка? — слегка поторопила повествование Александра. — Он оказался жадным или не таким уж богатым?

— Нет, — скривилась Лилька и запила недовольство шампанским, всем видом изображая разочарование от Сашкиной тупости. — Ты же знаешь, что таких я к себе не подпускаю! Я сначала все досконально о них узнаю, а уж потом присматриваюсь! Это обычная рабочая рутина, Саша, я же тебе рассказывала, ты что, не помнишь?

Конечно, не помнит! Будет она помнить все, что Лилька рассказывала о борьбе за женское светло-долларовое счастье и механизмах его достижения!

Ах да! Что-то там о том, что сначала проводится детальное расследование по «объекту», вплоть до его любимой туалетной бумаги и зубной пасты, и только потом начинается охота.

Александра вдруг почувствовала, что ее подташнивает. Она не успела пообедать сегодня. И поужинать тоже.

Как хочется домой! И спать, и ванну! Нет, сначала ванну, а потом спать!

— Помню! — кивнула она, торопясь избежать ненужных подробностей.

Пожалуй, можно обойтись без ванны. Просто спать!

— Сашка! — присмотрелась к ней Лиля. — Ты позеленела! Тебе плохо?

— Нет-нет!

Александра испугалась. Не хватало нового витка уговоров, поучений, так до утра отсюда не выберешься!

— Ты поешь, Сашенька, ты же с работы! — засуетилась Лиля, подвигая к Саньке тарелки с закуской.

— Лиля! — требовательно повысила голос Александра. — Я поем, и чаю попью, и еще поем и попью, и мне еще ехать! Давай рассказывай, не отвлекайся, а то я прямо сейчас уеду!

— Да что рассказывать! — скривилась Лилька. — Он симпатично так настойчиво ухаживал. Очень настойчиво. Вздыхал. И все нетерпение выказывал, а второй, тот, что помоложе, заметил все эти пассы вокруг меня и тихо так отошел в тень, даже уехал куда-то по делам, давая понять, что видит мое предпочтение. Ты же знаешь, я никогда не встречаюсь с двумя одновременно. Никогда. Это все знают, и мои правила знают, то, что я очень преданная любовница и не изменяю, не подставлю, поддержу и подыграю в его делах, если надо. И еще то, что меня интересуют только настоящие романы, с сексом, с взаимным времяпровождением.

Лиля долила себе шампанское в бокал, Саня проследила за ее движениями, приподняв от удивления брови. Лиля никогда не пила больше одного бокала и не ела вечерами, после пяти, а стол накрывали исключительно для Александры, когда она приезжала, ну и потому, что так положено.

— Расстроена, — пояснила Лиля, увидев выражение Саниного лица. — Вот позволила себе сегодня.

Что-то точно было не так!

Не могла она так уж расстроиться из-за неудачи с мужчиной! Подумаешь — не этот, так другой, куда они все от нее денутся! Не повод это для того, чтобы Лилька дала себе расслабиться и позволить что-то есть и пить сверх нормы!

Форма — это ее орудие капиталистического предприятия!

Но Лиля увела, отвлекла Саньку от этих мыслей, вдруг рассмеявшись:

— Сашка! Я первый раз в жизни оказалась в постели с таким потрясающе никчемным мужиком!

— Импотент, что ли? — буднично спросила Сашка, прихлебывая свой чаек.

— Да лучше бы он им был! Боже мой, сколько стараний заполучить меня в кровать, а обещаний! Я, грешным делом, подумала — гигант! А у него не член, а пипетка какая-то! Ей-богу!

Санька, не удержавшись, расхохоталась, вмиг разгоняя из темных полевых просторов притаившиеся там тени. Лилька подхватила и, утирая выступившие слезы неизменно элегантным движением пальчика, продолжила повествование, вызывая у гостьи новые приступы смеха: