Дочь молчала, и Рина продолжила развивать свою мысль.

— Сегодня ты с удовольствием гуляла с малышом, возилась с ним, укладывала спать. Ты играла с ним в дочки-матери, и это было занятно. А теперь представь, что мальчик не просто остался переночевать в твоей комнате, а поселился там навсегда. И теперь, когда ты будешь возвращаться из школы, вместо того чтобы плюхнуться с интересной книжкой на диван, тебе придется читать ему сказки. Маришка будет звать тебя в кино, а Антошка тащить в песочницу.

Рина нагнетала страсти, надеясь, что заставит дочь призадуматься, но Тошка неожиданно рассмеялась:

— Мам, тебя послушать, так я собираюсь стать Антошке родной матерью. Но я всего лишь хочу стать его любящей старшей сестрой, и мне кажется, я к этому морально готова. Вопрос в том, готова ли к такому шагу ты?

Но на этот вопрос Рина по-прежнему не могла дать однозначного ответа. С одной стороны, ей несомненно было жалко малыша. С другой стороны, ей было жалко и себя тоже…

Сейчас она подумала о том, что сегодняшний день наглядно доказывает — невозможно поселить у себя ребенка и при этом ничем не пожертвовать. Мальчиком нужно заниматься, но не может же Тошка ради него бросить школу, или она — свою работу. Нет, все это слишком серьезно, чтобы решиться на что-то вот так, с бухты-барахты.

Допив кофе, Рина взглянула на часы — пора было собираться.

Выйдя на улицу, она поежилась. Хотя до гаража, в котором ночевала ее машина, было всего две минуты ходьбы, колючий ветерок успел забраться Рине за шиворот, и она, содрогнувшись, быстро подняла воротник.

Наивная молоденькая весна немного замешкалась, и этим не преминула воспользоваться гнусная старуха зима: за ночь она старательно завалила все вокруг тяжелым мокрым снегом, и теперь утренний город напоминал царство Снежной королевы. Деревья осели под тяжестью белоснежных шуб, провисли мохнатые провода, а припаркованные во дворе машины были похожи на диковинных полярных зверей.

Однако для Рины это утро началось довольно удачно. Несмотря на снег, ей повезло нигде не попасть в затор, и она успешно переделала все дела, которые были запланированы на первую половину дня. К обеду она уже немного запыхалась, поэтому решила, что перед встречей с ужасным Малахайкиным ей стоит перекусить и немного отдохнуть. Домой она не поехала, дабы не нарушать распорядок детей, которые к этому моменту уже пообедали и занимались конструированием. Об этом ей поведала Тошка, когда Рина позвонила ей в третий раз за это утро — все же в душе она здорово волновалась, ощущая непомерный груз ответственности за абсолютно чужого ребенка.

Когда она подъехала к знакомому ресторанчику, где они частенько встречались с Натальей, ей снова повезло, и галантный «Фольксваген» как раз освободил местечко для ее любимой серебристой «Тойоты». Правда, сегодня машина сменила свой цвет на грязно-мышиный, по-хамелеонски слившись с серым окрасом улиц.

Рина только что покончила с грибным супом, как запиликал телефон и на экранчике высветилось имя «Наталья».

— Ну что? — донесся из трубки сердитый голос. — Ты соизволишь наконец-то со мной поговорить?

— Соизволю, — улыбнулась Рина, представляя, как злится на нее подруга.

Наталья пыталась звонить уже раз двадцать, но вчера вечером Рина не могла прерывать важный разговор с Тошкой, а сегодня с утра у нее действительно не выдалось ни одной свободной минутки, чтобы поболтать.

— Как прошло общение с Ребенком? — все еще хмуро спросила Наталья. — С Антониной Сергеевной то бишь.

— На удивление хорошо прошло. Без сцен, без упреков, и она безоговорочно признала за мной место матери.

— Не плакала?

— Нет. Хотя, когда речь зашла о Людмиле, слезы в глазах стояли, но она сдержалась.

— Молодец девчонка, наш человек, — обрадовалась Наталья, и в трубке послышался вздох облегчения. — Я полночи не спала, вся изнервничалась. Садистка! — снова напустилась она на Рину, но та в ответ только смеялась.

— Слушай, а что с мальчиком-то? Ты уже что-то придумала? — спохватилась Наталья.

— Некогда мне было над этим думать, — ответила Рина немного раздраженно. Разговоры на эту тему ее пугали, поэтому она всячески старалась их избегать.

— А куда ты его дела?

— Тошка в награду за хорошее поведение получила позволение прогулять школу и теперь ловит кайф, развлекая нашего юного гостя.

— Хорошо хоть, что они нашли общий язык, — мудро заметила Наталья.

— И не говори, — согласилась Рина. — Слушай, Наталь, мне уже пора. А то опоздаю к твоему любимому Малахайкину, и он меня четвертует.

— Да я сама его терпеть не могу, — виновато пробубнила Наталья. — Случайно получилось, так что звиняйте, тетенька.

— Ладно, чего уж там, — великодушно откликнулась Рина и попрощалась.

Малахайкин попал в число клиентов «Элеганта», а соответственно и в число Рининых клиентов именно с подачи Натальи, которой надо было оказать услугу одному хорошему знакомому, который в свою очередь… В общем, Рина стала жертвой замысловатой комбинации межличностных отношений и теперь расплачивалась за свою доброту.

Когда она вышла из ресторана, тусклый снег продолжал лениво падать с неба, обволакивая все вокруг унылой пеленой.

Усевшись в машину, Рина посмотрела на часы. До назначенной встречи оставалось сорок минут — как раз достаточно для того, чтобы без нервотрепки добраться до места.

«Надеюсь, мне повезет, и в этот раз снова обойдемся без пробок», — подумала она, вывернула руль и нажала на газ. Ее «Тойота» натужно рыкнула, но с места не сдвинулась.

«Что за черт?» — возмутилась Рина и принялась с силой давить на педаль. Однако результат был тот же — машина кряхтела и пыхтела, но ехать у нее так и не получалось.

Выбравшись наружу, Рина сразу же поняла, в чем причина. Передние колеса утонули в тяжелом снежном месиве, и было совершенно неясно, как их оттуда вызволять. Рина бездумно поковыряла снег носком сапога — других копательно-спасательных средств в ее распоряжении не было. Потом она снова уселась за руль и еще раз попробовала тронуть машину. Но та продолжала буксовать, и Рина всерьез занервничала. Надо было срочно что-то делать, иначе ей предстояло вступить в конфронтацию с грубияном режиссером, а этого деликатная женщина не пожелала бы и врагу.

В отчаянии она еще раз с силой нажала на газ, и тут случилась катастрофа — мотор истошно взвизгнул и замолчал. Рина испуганно прислушалась, потом повертела ключ в замке зажигания — ничего. Снова выбравшись наружу, она тупо уставилась на свою безжизненно замершую машину, а потом в сердцах пнула ногой переднее колесо.

— Чего это вы бузите? — раздался справа от нее насмешливый голос, и Рина повернулась посмотреть, кому это там так весело.

На тротуаре, засунув руки в карманы коричневой кожаной куртки, стоял тип, с которым Рина познакомилась на прошлой неделе почти на этом же самом месте. Вернее, это было никакое не знакомство — на самом деле они чуть было не сошлись в рукопашной.

В тот день у Рины нещадно разболелся зуб. Это была ее личная фишка — стоило ей хоть капельку простудиться, как зуб тут же давал о себе знать. Как назло, таблеток у нее с собой не оказалось, и Рина решила заскочить в аптеку, которая как раз располагалась на правой стороне по ходу движения. По закону подлости, все места вдоль тротуара были заняты, а искать парковку где-то далеко впереди и потом топать километр в обратном направлении Рина не имела никакого желания — чувствовала она себя отвратительно. Вот почему, заметив небольшой зазор между черным джипом и баклажанным «Жигулем», она без зазрения совести засунула в него морду своей машины. Не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих и возмущенные гудки автомобилей, Рина бегом бросилась в аптеку.

«Ничего, у меня смягчающие обстоятельства, — подумала она. — И потом я всего на секундочку».

Конечно же секундочкой дело не обошлось, а когда минут через пять она наконец-то снова вышла на улицу, вокруг ее машины скакал разъяренный молодой мужчина в кожаной куртке.

Завидев приближающуюся Рину, он закатил глаза к небу, а потом набросился на нее с упреками.

— Мадам, вы хотя бы приблизительно представляете себе, как надо парковаться? — глухим от злости голосом спросил он. — Что это вы тут вытворили, а? Перпендикулярная парковка — это круто. Заблокировали сразу две машины!

— Перестаньте вопить, — бросила через плечо Рина, у которой болел уже не только зуб, но и голова. Ей хотелось только одного — поскорее забросить в рот пару таблеток.

— Вместо того чтобы оговариваться, садитесь поскорее в свою колымагу и трогайте, — продолжал шипеть Кожаный, но Рина на него даже не взглянула. Она деловито подошла к машине и потянула дверцу на себя. Однако та не поддалась, и Рина дернула посильнее.

— Да что же это такое? — с отчаянием в голосе закричал мужчина в куртке, который уже приготовился запрыгнуть в свой джип, но понял, что поторопился. — Из-за вас я опоздаю на важное совещание!

— Ничего, обойдутся без вас, не велика шишка, — проворчала Рина, пытаясь сообразить, почему не открывается дверца.

— Откуда вы знаете, какая я шишка? — огрызнулся Кожаный.

— Шишка на ровном месте, — не унималась Рина.

Неожиданно мужчина шагнул в ее сторону и резким движением выхватил у нее из рук ключи. Рина не успела даже испугаться, как тот нажал на кнопку, послышался щелчок открывшегося замка, и мужчина рывком распахнул дверцу ее «Тойоты».

— Прошу вас, мадам, — полным ехидства голосом пропел он и сделал рукой приглашающий жест.

— Бандит, — сказала Рина, отнимая у него ключи.

— Хулиганка, — не остался в долгу Кожаный. — Куда только милиция смотрит?

— Куда надо, туда и смотрит, — проворчала Рина себе под нос, завела машину и стала тихонько пятиться задом.