— Значит, твои братцы предполагали, что ты ни чего этого мне не расскажешь. Но как же они рассчитывают получить такую сумму?

— Они не… Они потребовали три тысячи, которые ты дал мне, а потом предложили ждать, когда я сумею собрать большую сумму. Из моих карманных денег, из хозяйственных… и все такое. Я не могла бы так поступить, — заверила она его.

В глубине души Серена осознавала, что так и не упомянула о драгоценностях. Но как заставить себя заговорить об этом с Френсисом, который превратился в незнакомца с льдинками вместо глаз?

— Конечно, нет. Это заняло бы вечность. А их вымогательства никогда бы не прекратились.

Кажется, он совершенно не сердился, лишь глаза стали жесткими и холодными.

— Я считаю, что мы вообще не должны платить им. Но что тогда делать с рисунками?

— И верно. Френсис встал и взял разорванный рисунок.

— Больше не волнуйся из-за этого.

— Но как же я смогу? Френсис, скажи мне, что ты собираешься предпринять.

— Но ты ведь понимаешь, что подобное дело любой муж обязан уладить ради жены. Особенно ради беременной жены. Выбрось все это из головы, дорогая.

Френсис снова стал похож на свою вежливую копию. Он даже улыбался. Но словно был скрыт от нее защитной броней.

— Нам уже пора одеваться на вечер.

И ушел.

Серена в отчаянии закрыла глаза. Ясно, что Френсис считает ее виновной в своем фиаско, а почему бы и нет? Именно из-за ее репутации о них пойдут скандальные слухи, и именно ее братья попытались шантажом получить от них деньги.

Десять тысяч фунтов были неслыханной суммой. Возможно, даже Френсис не мог позволить себе такое.

Как ей спасти свое доброе имя и свое счастье?

Серена решительно встала. Кое-что она в состоянии добиться сама — сделать сегодняшний вечер таким успешным, чтобы ее положение в обществе перестало быть уязвимым.

Она просто обязана добиться успеха.

* * *

Серена с улыбкой вошла в величественный зал приемов во дворце Белкрейвенов. Она предвкушала яростную схватку и была готова на любые жертвы, чтобы добиться безоговорочного принятия высшим светом и сделать угрозы братьев смехотворными.

На ней было одно из платьев Бет, на этот раз кремово-шоколадный наряд с широченной юбкой, украшенной изумительной вышивкой. Нельзя было укоротить подобное великолепие, не испортив вышивки, так что пришлось полностью отрезать платье в талии и поднять все на целых три дюйма. Оно казалось несколько тяжеловатым и плотным на ощупь, как раз под стать настроению Серены, ощущавшей себя словно в воинских доспехах. Прическу украшала шелковая, расшитая жемчугом шапочка. Она считала ее своим шлемом, ей нравилось и то, что она прибавляла ей роста.

К великому ее огорчению, бороться было не с кем. Блестящая элегантная компания казалась просто очарованной ею. Серену, однако, поразило, что именно сегодня Бет распространила известие о ее первом браке.

Миссис Стайн-Лоуэрстофт, весьма чопорная леди, сказала ей:

— Кажется, вы были замужем за Ривертоном, леди Мидлторп. Крайне неприятный субъект! Вы, наверно, были просто счастливы, когда вас оставили в деревне.

Серена согласилась с дрожью в голосе и вскоре сбежала к Френсису.

— Они знают! — прошептала она. Он отвел ее к окну.

— Да. И не волнуйся. Это сделано специально. Таким образом мы контролируем поступающие сведения и сможем что-либо предпринять, чтобы обезоружить твоих братьев.

— Но миссис Стайн-Лоуэрстофт, кажется, полагает, что я жила в деревне жизнью праведницы.

— Ты совершенно определенно жила там все время, — ответил он и увел ее поболтать с другой группой гостей. Она с отчаянием ощутила прежний холодок между ними. Стараясь растопить этот барьер, Серена пустила в ход все свое очарование, чтобы добиться расположения других гостей.

И это было не трудно. Большинство приглашенных на ужин пришли готовыми принять ее в свой круг. Было ясно также, что эти связанные с Шалопаями люди знали всю историю и выступали ее союзниками. А остальные охотно согласились поверить в лучшее.

Серена очутилась перед герцогиней Еовил, которая все еще носила траур по младшему сыну, погибшему в битве при Ватерлоо. Серена выразила свои соболезнования.

— Это было тяжело, — сказала герцогиня, не драматизируя, однако, свои слова. — Никак не ожидаешь, что твои дети умрут раньше тебя. А Дарий к тому же был так очарователен. И был огромным утешением для матери.

— Он был одним из Шалопаев.

— Да, — подтвердила герцогиня с улыбкой. — Такая пестрая компания, но до чего же все сердечные. Дарий их очень ценил, а временами я чувствовала, что у меня целая дюжина сыновей, а не двое.

Она припомнила случай, когда лорд Дариус принимал охотничью компанию в их поместье.

Серена была искренне тронута воспоминаниями герцогини о сыне и от всей души наслаждалась, слушая ее забавные истории. Но когда чуть позже Френсис заметил: «Отлично, милая. Теперь поддержка Еовилов тебе обеспечена», — то это прозвучало так, как будто она ловкая авантюристка, втиравшаяся в чужое доверие.

Серена вздохнула и с новой силой бросилась штурмовать сердца присутствующих, поскольку не видела другого пути завоевать единственное сердце, заставлявшее ее страдать и трепетать.

Она особенно старалась очаровать его мать, но, несмотря на безупречную вежливость, сдвигов в их отношениях не произошло. Мать Френсиса невозможно было пронять ничем. Когда Серена заметила, что она исключительно нежна в разговоре с леди Анной, то стиснула зубы, но решила не злиться на свою грациозную соперницу.

Однако в какой-то миг Серена прошептала Арабелле, что просто невыносимо быть объектом столь благородного великодушия.

— Полагаю, все бедняки испытывают то же самое, — ничуть не посочувствовала ей Арабелла. — Но либо это, либо смерть от голода.

Тут Серена впервые поняла, что на балу отсутствует леди Кол.

— А где же княгиня? — спросила она. — Или она все же решила отказаться от поддержки моей подозрительной персоны?

— Вовсе нет. Ты произвела отличное впечатление. Она приедет после ужина. Похоже, она задумала какой-то сюрприз.

Серену даже передернуло. Она терпеть не могла сюрпризы.

После ужина общество начало быстро увеличиваться. В это время года было не так уж много званых вечеров, поэтому все находившиеся в городе приняли приглашение. В данный момент слуги помогали раздеться лорду и леди Ливерпуль, а за ними стояли уже готовые войти в зал лорд и леди Кэслри. Появился и мистер Шеридан, слегка нездоровый и совершенно определенно подшофе.

Княгиня Кол в длинном сером платье под руку со скандально известным лордом Байроном устроила самый настоящий переполох. Лондон еще не отбурлил последними сплетнями о том, что жена лорда покинула его дом, чтобы вернуться в свою семью, забрав с собой и ребенка. Сплетники особенно злословили насчет его финансовых проблем и безнравственного поведения.

Улучив минуту, княгиня объяснила Серене свою задумку.

— Его распинают гораздо больше, чем он того заслуживает, бедняга, но в данном случае его скандал легко может затмить твой.

Так оно и вышло. Светские кумушки сочли, что дела поэта — включая и его жесткое обращение с женой, и даже инцест — гораздо больше щекотали нервы, чем подмоченное прошлое Серены. Она, правда, усомнилась, что подобное соотношение интересов продержится долго, стоит лишь появиться оскорбительным рисункам.

В углу танцевальной комнаты заиграло трио приглашенных музыкантов. Френсис подошел к Серене и без слов увел ее на танец. Она не возражала — сама мысль о танце с ним приводила в восторг, но его отстраненность охладила ее пыл.

— Я не очень хорошо танцую, — прошептала она. — У меня было мало практики.

— Эти танцы очень просты.

Так и оказалось. Серена обладала природной грацией, в школе она всегда блистала на танцевальных вечерах. И фигуры наиболее простых танцев тут же легко припомнились ей. Она вошла во вкус и с удовольствием предавалась музыке, как вдруг суматоха и шум у дверей заставили ее остановиться посреди танца.

Катастрофа! Вот что немедленно пришло ей в голову.

Что означали этот шум и возбужденные голоса? У нее от страха похолодели руки и ноги.

Кто бы это мог быть?

Дружок Мэтью, появившийся опозорить ее?

А может, один из братьев с кипой мерзопакостных рисунков в руках?

Словно очнувшись от транса, женщина мгновенно сообразила, что застыла во время танца и наверняка все испортила, и приготовилась извиняться перед всеми. Но увидела, что Френсис умудрился вывести ее из ряда танцующих пар. Оглядевшись, она заметила, что гости даже не обратили внимания на суету у входа.

Она сжала руку мужа.

— Что там такое?

— Николас, — едва слышно пробормотал муж и решительно направился с ней прямо к собравшейся толпе. Это оказались красивые мужчина и женщина, окруженные группой Шалопаев. Серена поняла, что это и есть Николас Делани, тот самый, кого Арабелла называла королем Шалопаев.

Испытав столь огромное облегчение, Серена почувствовала, что ее ноги подкосились, и повисла на муже. Впрочем, он, казалось, позабыл о ней, так был поглощен вновь прибывшими. Серена догадалась, что он, должно быть, счастлив повстречаться с другом, но не выглядел счастливым.

— Николас, — наконец выдавил он из себя. — Какого дьявола ты здесь делаешь?

Блондин удивленно поднял брови, но ничуть не обиделся.

— Прослышал о великолепном бале.

— Прямо в Сомерсете?

— Нет, конечно, на Лористон-стрит, где мы остановились.

Николас улыбнулся Серене и разжал ее пальцы на рукаве Френсиса. Завладев ее ладошкой, он галантно поцеловал ее.

— Я надеюсь, что вы и есть жена Френсиса. Вы станете очень ценным приобретением Шалопаев.

— Серена, позволь представить тебе мистера Николаса Делани, который, кажется, снова начал совать нос в чужие дела.