— Привет, Том, Вилл. Вы, словно воры, прокрались в чужой сад!

— Прокрались? В сад нашей дорогой сестрички? — фыркнул Том. — Ну ты, однако, прекрасно позаботилась о себе, Серри. Виконтесса Мидлторп, ни больше ни меньше. Почему же ты не сообщила своей любящей семье о столь счастливом событии, а?

— Если бы у меня была любящая семья, то, вероятно, я так и поступила бы. Чего вы хотите?

— Десять тысяч фунтов.

Серена непонимающе уставилась на него.

— Что-о?

Глаза Тома сузились и сверкнули злорадством.

— Твой муженек должен нам десять тысяч фунтов за тебя, не важно, кем он там оказался, Серри, и я хочу получить эту сумму.

Она рассмеялась.

— Тогда, полагаю, вам лучше обратиться к моему мужу.

Он хотел ударить ее, но не посмел. И это придало ей уверенности. Женщина шагнула вперед.

— А теперь вы должны извинить меня, но я воз вращаюсь домой.

Она недооценила их.

Том сжал ее руку с такой силой, что она застонала, и толкнул Серену по направлению к укромному местечку.

— Кажется, тебе пора одеваться на вечер в герцогском особняке, как я слышал. Вращаешься теперь в высшем обществе, а, маленькая шлюха? А что скажут герцог и герцогиня Белкрейвен, когда узнают, что ты была женой Ривертона?

Серена заставила себя не вырываться, хотя почти дрожала от страха.

— Они знают.

Он явно был ошеломлен, но тут же пришел в себя.

— Правда? Но готов поклясться чем угодно, что другим-то и невдомек, а? Мидлторп до сих пор не сделал публичного объявления о браке, разве не так? Я пристально наблюдал за вами последние дни, подозревая, что меня обвели вокруг пальца. Ты надеешься завоевать общество наглым штурмом, а что, если о тебе пойдут сплетни?

Женщина постаралась напустить на себя равнодушный вид.

— Не имеет значения. Меня уже приняли и одобрили.

— Это самообман. Дай только слухам распространиться, и посмотрим, что произойдет с этим «одобрением». И потом, конечно, не стоит забывать о тех рисунках…

— Рисунках? — в ужасе переспросила Серена.

— Да, рисунках, где ты изображена в самых откровенных позах.

Теперь он полностью завладел ее вниманием и отпустил ее. Том вытащил из кармана рулончик бумаги. Разгладив рисунки толстыми пальцами, он вручил их ей.

— Ты не могла забыть о них, Серри.

Серена, похолодев от ужаса, уставилась на смятый набросок, выполненный чернилами. Она была изображена сидящей на кушетке, безликий слуга ласкал ее обнаженную грудь. И это, как выяснилось, был один из наиболее скромных эскизов.

— Откуда у вас эта пакость? — прошептала она.

— Из лондонских апартаментов Ривертона. Я знал, где он хранил их. Он показывал их мне как-то раз, надеясь разозлить меня.

Брат мерзко захихикал.

— А я просто ополоумел от них, честно. Когда он умер, я сходил на его квартиру, надо же было посмотреть, что там мне может перепасть — конечно, ради тебя, дорогая сестричка. Кредиторы, однако, уже вовсю хозяйничали там. Мне удалось припрятать рисунки среди нескольких юридических документов, которые я имел право забрать. И эти картинки доставили нам огромную радость, и не однажды, правда, Вилл?

Вилл кивнул.

— Я даже сказал Тому, что нам следует заставить тебя попозировать точно так же и перед нами хоть разок.

Серена с непередаваемым ужасом уставилась на выродков-братцев.

— Я никогда не позировала для этих рисунков! Она гневно разорвала тот, который был у нее в руках, напополам,

— Этот художник изменил абсолютно все, кроме моего лица!

Том расхохотался.

— А кто об этом знает? А я могу продать их за приличные деньги, Серри, особенно теперь, когда ты пользуешься таким успехом в свете! Ты знаешь, они даже сами сделали несколько твоих портретов и поместили в витринах. Ты же королева красоты в обществе.

Волна страха, смешанного с яростью, поднялась в Серене, и она испугалась, что потеряет сознание.

— Но эти рисунки — грязная выдумка! И подобный трюк можно проделать с кем угодно. Художник мог бы пририсовать шлюхе даже лицо королевы…

— Но люди-то не поверят этому в случае с королевой, а? А вот со вдовой Мэтью Ривертона — другое дело. Очень многие мгновенно поверят в самое худшее, плевать, как эти картинки были сфабрикованы!

— Нет! Они не поверят! Мэтью был очень ревнив. Он никогда не позволил ни одному мужчине коснуться меня даже пальцем!

Том был слегка разочарован, но возразил:

— Как бы то ни было, общество поверит в самое дурное о тебе.

И это было правдой. Серена бессильно рухнула на каменную скамью и закрыла лицо руками.

— Чего вы хотите?

— Я тебе уже сказал. Десять тысяч фунтов.

— Вы с ума сошли! У меня нет таких денег и никогда не было. Вам придется обратиться к моему мужу.

Она заметила, как глаза Тома превратились в узкие щелки.

— Но ты ведь не станешь делать этого, не так ли?

— Если ты меня вынудишь, — взорвался Том, — я пойду на все что угодно. И Мидлторп заплатит как миленький, лишь бы не допустить сплетен.

— Он скорее всего вызовет тебя на дуэль. Том лишь улыбнулся.

— Пусть. Спорим, что я стреляю намного лучше, чем этот худосочный, которого ветер согнет пополам?

Том был прекрасным стрелком. Боже милостивый, неужто, помимо всех ее несчастий, она еще станет причиной смерти Френсиса?

— Он никогда не промахивается, — храбро солгала она, поскольку и понятия не имела, как стреляет Френсис.

Но, однако, Том занервничал:

— Да? Надо же. Ну в любом случае моя смерть от его руки не остановит сплетен, а мы обязательно опубликуем эти рисунки. Ты же побеспокоишься об этом, Вилл?

— Конечно, — радостно заверил его Вилл.

— Боже, как же я ненавижу вас обоих, — сказала Серена.

Том довольно захихикал.

— Ну зачем ты так, Серри? Я же понимаю, что у тебя будут проблемы, сразу таких денег не получишь. Но мы же разумные люди. Ты можешь платить нам в рассрочку — сегодня сотенка, завтра — три. Мидлторп — сердечный мужчина. Вряд ли он станет возражать, что ты помогаешь своим братьям.

— Френсис подумает, что я сошла с ума. Он отлично знает, что вы мне отвратительны. И у меня нет никаких денег, идиоты.

— Придержи язык, девочка, — рявкнул Том. — И ты найдешь достаточную сумму, чтобы удовлетворить меня. Иначе красивые картинки в витринах сменятся на другие. Лучше напряги свои мозги. Есть же деньги на мелкие расходы, да и хозяйственные. Наверняка твой муженек уже подарил тебе какие-нибудь побрякушки, которые ты можешь потерять…

— Нет! — Серена просто взорвалась от ярости.

— Кстати о побрякушках, — продолжал Том, словно не расслышал ее. — Я бы принял назад и те, что достались тебе от Мэтью.

Эта новость совершенно потрясла Серену.

— Что?

— Миленькие штучки, которые тебе дарил Ривертон. Их хитростью выманили у меня, и я хотел бы вернуть их. Мне как-то не верится, что ты так уж нежно привязана к ним.

Серена содрогнулась от одной мысли об этих украшениях.

— У меня их нет. О чем вы тут болтаете?

Том хитренько взглянул на нее и расплылся в ухмылке.

— А-а, значит, Мидлторп так и не отдал их тебе? Отлично, отлично, может быть, в его черепушке гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Наверно, он хранит побрякушки, чтобы однажды ночью по радовать тебя приятным сюрпризом, когда прелесть новизны поблекнет?

Серена не хотела даже думать о подобном, но хитрость ее братцам была просто не по зубам.

— Зачем бы они понадобились моему мужу? Насколько я знаю, они были у вас.

— Он выиграл их у меня в гонке.

— Ты не одурачишь меня этим. Он только отыграл назад мои три тысячи фунтов.

— А я заплатил их ему твоими драгоценностями… Ага, — с проснувшимся интересом внезапно сказал Том, — так он, значит, выдал тебе три тысячи фунтов, а?

Серена упрямо молчала.

Но Тома нельзя было провести, когда речь шла о деньгах.

— Ну видишь, вот тебе и прекрасное начало выплат. Разве это не чудесно, Вилл? Три тысячи наличными. А если к ним добавить чудесные камешки, то можно считать, что мы в расчете, а? Ну ты же знаешь, лучше синица в руках, и все такое. И тогда маленькая сестрица может быть спокойна за свой респектабельный брак.

Серена с отвращением взглянула на братьев.

— Я не дам вам ничего. Слышите?

Том по-прежнему безмятежно улыбался.

— Да, дорогая, ты за все заплатишь сполна. Иначе я уничтожу и тебя, и твой брак, и ты знаешь, что это не пустые слова. Лучше подумай, нужна ли ты будешь своему распрекрасному супругу, когда тебя смешают с грязью и ты станешь притчей во языцех?

Том пнул ногой разорванный набросок.

— Оставь себе эти клочки на память. Я вернусь завтра в это же время за своими тремя тысячами.

Он развернулся и ушел. Вилл ухмыльнулся и пошел следом за Томом к калитке, ведущей к конюшням. Серена беспомощно захлопала глазами и обхватила себя руками.

Боже, что же ей делать? Она хотела бы рассказать все Френсису, но что будет, если он вызовет Тома, а Том убьет его?

Женщина заплакала, баюкая себя и покачиваясь. Она так любила его, так хотела сделать его жизнь приятной, но достигла лишь того, что он все сильнее погружался в грязь и пошлость. Сегодняшний вечер должен был стать триумфом их жизни, но чего стоит такая победа, если над ними нависла подобная угроза? Чем выше она поднималась, тем громче скандал, который вызовут эти мерзкие пасквили.

Серена взглянула на разодранные половинки листа, и ее передернуло.

Она напрочь забыла про рисунки, надеясь, что они либо потерялись, либо были уничтожены каким-нибудь образом. Мэтью всегда хранил их в Лондоне, посмеиваясь, что они напоминают ему о его сладкой маленькой женушке, когда он вдали от дома. Кто знает, не имел ли он привычки хвастаться ими перед своими дружками-извращенцами, а может, вообще развесил их на стенах!