Катерина, в отличие от Шанель, не захотела дать этой вечеринке второй шанс. И мы отправились в «McDonald’s». Невыносимый пафос нужно было разбавить чем-то радикальным. Пара гамбургеров подействовали как пинок, возвращающий к действительности от прекрасных, но совершенно бессмысленных и невоплотимых мечтаний и надежд.

Мысли о количестве секса у моих сограждан снова догнали меня. Похоже, статья меня действительно задела. Я решила выяснить: может быть, сто тридцать семь раз в год – это нормальная половая практика и только я и мои подруги живем в атмосфере вечного московского целибата?

Покопавшись в телефонной книжке, я нашла несколько друзей, которых было не жалко терять. Им-то я и задала сакраментальный вопрос – сколько?

И вот что они мне ответили.

Игорь, преуспевающий топ-менеджер одной из крупных российских компаний: «Сто тридцать семь раз?! Да я месяцами сижу без секса. Даже и вспомнить не могу, когда это было в последний раз. Хотя я всегда готов и могу освободиться, например, через неделю, в среду, с десяти до двенадцати тридцати... или двенадцати... Извини, у меня второй входящий звонок!» Гоша, безработный: «Нет, у меня гораздо меньше. Мне лень». Григорий, студент: «А что можно считать сексом? А если... ну в общем, если я один?» Константин, директор по продажам телефонной компании: «Да, у меня бывает. Я хожу в свинг-клуб, и там у меня случается такое сразу с двумя и тремя».

И все-таки я усомнилась в распутстве, навязанном нашему скромному трудовому городу глянцевой прессой! Конечно, я не применяла пытки и детектор лжи, но все-таки...

В Москве, прекрасном городе, где можно найти самые изысканные творения молодых бельгийских дизайнеров, а также гречневую лапшу, секс встречается не так часто, как хотелось бы многим. Кризис, о котором первыми завопили банкиры, давно бушует в этой непрозрачной отрасли народного хозяйства. Секс – редкий, капризный зверь – явно предпочитает более свободные, менее загазованные города нашей необъятной страны. Как будто МКАД обнесен невидимой стеной, за которую с легкостью проникают новинки высокой моды, но простые человеческие радости прорваться не могут. Весь столичный тестостерон сгорает вхолостую в процессе перевыполнения годовых планов компаний и корпораций и борьбе за мировую финансовую стабильность. Неужели самые мрачные прогнозы всегда являются и самыми верными и теперь невозможно встретить не только настоящую любовь, но и приличный секс?

В то время как счастливой Нине наши проблемы было не понять, Катя вполне поддерживала меня в моих худших предположениях.

– Сегодня ночью, – заявила она, – я осознала, что у нас ничего не было уже недели две. Может быть, мне стоит изнасиловать инструктора по йоге? Он брюнет с голубыми глазами.

– Катя! – воскликнули мы хором. – У тебя же...

– Да, я знаю, что я крайне аморальная личность. Но Вениамин невнимателен ко мне последние несколько недель. Кроме того, я нашла у него чеки на покупку женского белья!

– Может быть, он собирался сделать тебе подарок, – предположила Нина. Успешная личная жизнь превратила ее в филантропа-оптимистку.

– На чеке были указаны размеры, – пояснила Катя. – Ее грудь больше моей по меньшей мере в два раза.

Чеки, мобильные телефоны и билеты – три источника нескончаемого компромата на неверных мужей и похотливых бойфрендов. Сколько из них погорели, просто оплатив что-нибудь лишнее! Духи, цветы, нижнее белье... в несправедливом, сложном, неприспособленном к счастливому проживанию мире то, что приносит радость одной женщине, становится головной болью для другой. Это же относится и к неожиданным звонкам, а также случайно прочитанным эсэмэскам после которых начинаешь жалеть о том, что ты вообще умеешь читать.

– Как твои дела? – Вот уже много недель после этого вопроса мне хотелось провалиться сквозь землю.

– Все по-прежнему. Мне кажется, это никогда не кончится. И я никогда не перестану себя корить, и никогда не вернусь... к прежней себе. – Я была готова расплакаться.

– Какая ерунда. – Нина обняла меня и похлопала по спине. – Клин вышибают клином.

– Ей будет сложно, посмотри на выражение ее лица, – заметила Катя. – На нем же просто написано: «Не влезай – убьет!»

– Неправда, – я шмыгнула носом, – хочется верить, что это еще не все.

– Забудь о любви, – посоветовала Катя, – все, что тебе нужно после болезненного разрыва, это банальный секс. Кстати, мой тренер вполне...

– Расскажи лучше о своем однокласснике. – Мне хотелось увести подруг с минного поля разговора «Я, моя любовь и отсутствие секса» на более безопасную площадку.

– Мы вступили в переписку, – Катя мечтательно закатила глаза, – и пока что все, что он пишет, совершенно идеально.

– Это обычно самое страшное. Если они вначале прикидываются идеалами, жди беды! – Я знала, о чем говорила.

– Он выращивает розы и помидоры на своем огороде! Я узнаю своего мальчика. Когда ему было пятнадцать, мы ездили в трудовой лагерь и тоже что-то там выращивали... свеклу или эту, как ее, морковь...

– Теперь я знаю, благодаря кому я могу пить свежевыжатый сок в «Сafé Loft», – улыбнулась Нина, – вся морковка страны выращена руками моей дорогой подруги!

Подумать только, бывали времена, когда люди, занимающие теперь столики в «Vogue Café», ездили по колхозам и совхозам, отрабатывая трудовую практику. Сейчас, в центре Москвы, в сиянии искусственного света, мне сложно было это даже представить себе. Тогда вместо Baldinini и Wolford наши старшие сестры и мамы носили лосины и туфли-лодочки из резины и пластика; это были беззаботные времена диско, в моду вошли широкие ремни, яркие резинки и магнитола на плече, а мороженое в шоколаде стоило двадцать восемь копеек. Слов «iPod» и «тирамису» тогда никто не знал, и представьте себе – это ничуть не портило жизни! Может быть, Катя права и чувства, которые пришли из боевого прошлого, тоже были настоящими?

Секса тогда не было – о нем мы по малолетству просто ничего не знали, – но это, как ни странно представить, тоже совершенно не омрачало существования.

Раздумывая о времени, в которое было невозможно вернуться, мы решили отправиться потанцевать в ближайшую пятницу, чтобы все-таки попробовать понять, как это – быть девчонками в стиле диско.

Глава двадцать третья, или Mon amour premiére

Встреча с одноклассниками – волнительное событие, даже три месяца разлуки могут изменить всех до неузнаваемости. Одним из ярких воспоминаний моего детства стал момент, когда я увидела мальчиков своего седьмого класса, вернувшихся с летних каникул. Они выросли сантиметров на двадцать каждый, и у них уже ломался голос – многих попросту было не узнать. Что уж говорить о встрече через шестнадцать лет?

В день икс Катя, как профессиональная женщина, решила делать ставку на красоту и молодость – стратегической одеждой были выбраны простые джинсы в сочетании с самыми высокими каблуками, которые только обнаружились в шкафу. Теплый апрель позволял показать себя в лучшем виде – загар из вертикального солярия, регулярные занятия в спортивном зале и общий оптимистичный настрой сделали свое дело: Катя выглядела и чувствовала себя абсолютно великолепно, о чем ей сообщил даже таксист.

Это был один из тех необычайно чудесных дней, когда солнце светило ярче, чем обычно, а люди улыбались, глядя на цветущую Катю, неброско, но стильно накрашенную. Да и она сама давно уже не чувствовала себя такой прекрасной. В означенный час (одиннадцать дня) в ее квартире раздался телефонный звонок.

Катя услышала до боли знакомый голос, голос мальчика, который звонил по этому телефону тысячи раз; и раз за разом Катюша снимала трубку и отвечала ему «Алло». В мгновение ока жизнь остановилась, забуксовала и решительно рванула вспять: Катя вновь была маленькой, взволнованной девочкой, которая мямлила, не зная, что ответить.

– Алло, это Петр. – Абонент на том конце провода был напуган не меньше.

– Привет, ты доехал?

– Долетел, – уточнил Петя. – И теперь пытаюсь узнать родной город. Все так изменилось!

– Да, – Катя с тревогой посмотрела на себя в зеркало, – многое действительно изменилось.

– Давай увидимся завтра, только предложи место сама, я здесь ничего не знаю. – В речи Петра был заметен американский акцент.

– Ммм... «SKYLOUNGE»? – неуверенно промямлила Катя. Иностранцу подойдет все, что напоминает колесо обозрения.

Через несколько минут неловкого разговора сладкая парочка договорилась о месте и времени встречи, и Катя наконец шлепнула трубку на место и вытерла вспотевшие руки о полотенце. Такого заряда адреналина она не могла и припомнить – это были настоящие американские горки!

Что и говорить, по сравнению со своими подростковыми годами Катерина выглядела хоть куда. Святое время мыльниц было не вернуть, но новые веяния подарили женщинам французскую косметику в открытом доступе, свободу от тонального крема «Балет» и лака для волос «Прелесть», удобное белье и дезодоранты «Rexona», неведомые в далекие девяностые. Тринадцать лет, проведенных в разлуке с мужчиной всей своей жизни, Катя потратила на выщипывание бровей, эпиляцию и педикюр. Ее волосы приобрели натуральный оттенок и особый блеск путем окраски в четыре разных цвета одновременно и последующей стрижки горячими ножницами; в ее гардеробе появился стиль, и из него безоговорочно исчезли пластиковая обувь, исключая вьетнамки для бассейна, и белые носочки, исключая носки для спортивного зала и утренних пробежек в парке.

Катя летела, едва касаясь босоножками мостовой Арбата; она прошла несколько уличных музыкантов, и впервые за долгое время их песни не показались ей пошлыми или идиотскими. Всем своим подтянутым, ухоженным существом двадцатисемилетней женщины она была настроена на разумное, доброе и вечное. Казалось, ее чувства обрели прежнюю свежесть и остроту – как в том далеком году, когда ее отца перевели в Москву из Самары и Катя пошла в новую, столичную школу. На этот же год пришелся и их первый с Петенькой поцелуй.