Наталья Ключарёва - Счастье

– Да уж, не раньше и не позже! Будто кто-то караулил, чтоб на взлете поймать… Слушай! – Она молниеносно подсела к нему, схватила за руку и прошептала, округляя глаза: – Может, это какое-нибудь родовое проклятие?

– Ох, Санька, ну ты даешь! – Он даже улыбнулся, тоже впервые за неделю.

– Погоди-ка, что у тебя там? Кольцо? Вы что ли… Да?!! Без меня?! И он еще жалуется на несправедливость бытия?! А это – справедливо? Когда все плохо – Санька, спаси! А когда…

– Тс-с! Разбудишь! А как было тебя позвать? Твои открытки приходили без обратного адреса, и на штемпелях всегда разные города…

– А почему она без кольца?

– Оно теперь с пальца спадает…

Санька яростно принялась резать картошку.

– Ну, платье-то хоть красивое было? – спустя минуту процедила она, свирепо смахивая с глаз отросшую огненную челку.

– Санька, не злись. Нашла время. Мы просто расписались, и все. Надо было срочно. Для усыновления… Знаешь, – он подошел и неуклюже, как медведь, обнял ее за плечи, – я тебе обещаю, когда все будет позади, мы устроим сразу две свадьбы. Вы обе – в белых платьях. А мы оба – в клоунских колпаках.

Санька закрыла лицо руками и разрыдалась:

– У него нет колпака. Он – ангел. У него – крылья.

– Это будет мой свадебный подарок, – шепнул Алеша.

Она подняла глаза – и рассмеялась сквозь слезы, увидев круглый красный нос на его серьезной бородатой физиономии.

– Снова будем жить в палатке? – без энтузиазма поинтересовался Пашка, попинывая оранжевый тент, увешанный самодельными воззваниями.

– Та мне, вообще-то, больше нравилась, – скривился Петька. – Здесь холодно и моря нет!

– И где Скворец? Почему мы его не дождались? Какого черта!

– Я уже не могу отвечать на этот вопрос! – взвыла Санька. – Говорю же вам, он приедет!

– Когда?

– Скоро!

– Завтра?

– Здравствуйте! Вы в ополчение? – Из палатки высунулась худющая старушенция в круглых очках. – Детей брать не советую. В этой стране по детям и женщинам принято стрелять из боевого оружия.

– Господи, – попятилась Санька, инстинктивно прижимая к себе мальчишек. – Какое еще ополчение?

– Защитников леса! Я – координатор, Ида Бронштейн. Ида Моисеевна, если угодно. Полвека в диссидентском движении. – Старушенция сунула Саньке костлявую ладонь. – Вы анархисты? Троцкисты? Надеюсь, не правые? Хотя временная коалиция тоже возможна.

– Уходи, злая бабка! – прошипел Петька.

– Я художница, – растерянно оглядываясь, ответила Санька. И даже не заметила, что впервые называет себя так.

– Отлично! Нам как раз не хватает плакатов. А хороший плакат – половина успеха. Краски с собой? Бумага у нас найдется.

– Отстань, злая бабка! – уже в полный голос выкрикнул Петька.

– Наш человек, боец. – Ида Моисеевна потрепала его по голове, Петька шарахнулся и спрятался за выцветшую Санькину юбку. – А каковы ваши политические взгляды? Я что-то не расслышала.

– В этой графе прочерк.

– Будем работать.

– Нет. Я пришла защищать лес, потому что… Ну, для меня это важно. А от политики увольте. Лучше расскажите, что здесь происходит.

А происходила обычная, в общем-то, история. На месте леса планировалось построить гипермаркет, большую транспортную развязку, пару заправок и паркинг. Когда около половины деревьев уже было вырублено, жители окрестных домов спохватились и вышли на стихийный митинг. Покричали, обматерили прораба и, успокоенные, разошлись. Через полчаса бензопилы снова взялись за дело.

Тем бы все и кончилось. Но кто-то догадался пригласить телевидение. Сюжет о митинге вышел в вечерних новостях, а утром на месте вырубки появилась Ида Моисеевна Бронштейн со своей видавшей виды оранжевой палаткой. Борец с полувековым стажем, она знала, что делать.

Дождавшись телекамер, старушка деловито улеглась под бульдозер (водителя, правда, там не было, но в кадр это не попало), потом дала гневное интервью о нарушении прав человека и потребовала очной ставки с заказчиком. А напоследок пригласила журналистов приехать и на следующий день, заверив, что информационный повод будет.

Отыграв первый акт, Ида Моисеевна водворилась в оранжевую палатку и там, непрерывно дымя «Беломором» и посыпая пеплом свой старенький ноутбук, бодро тиснула с десяток постов в соцсетях, разослала прессрелизы во все местные и федеральные СМИ, оповестила знакомых правозащитников, экологов, депутатов, оппозиционеров, иностранных спецкоров, профсоюзных лидеров, городских активистов…

Назавтра Ида Моисеевна приковала себя наручниками к дереву – и вновь попала в новостные ленты. Вырубка приостановилась.

К лесу начала стягиваться разношерстная публика. Окрестные старушки понесли в оранжевую палатку домашние пирожки и баночки с супом. Из местных жителей был организован круглосуточный патруль. Студенты бродили по микрорайону, обклеивая листовками столбы и заборы.

Над лесоповалом реяли бок о бок красный, черный, зеленый, желто-черно-красный и радужный флаги, а чуть поодаль – золотое знамя с белым единорогом, под которым сидели на земле мрачные длинноволосые люди в средневековых костюмах. У каждого за спиной висел лук.

– Кто это? – восхищенно выдохнул Пашка.

– Эльфы, – с гордостью ответила Ида Моисеевна. – Ну, ролевики, толкиенисты. Они в этом лесу свои игры устраивали.

Под сосной делал махи ногами городской сумасшедий – спортсмен.

Как ни было ей тоскливо, Санька прыснула:

– А он-то здесь зачем?

– Здоровый образ жизни напрямую связан с экологией, – без тени иронии пояснила старая диссидентка.

«Господи, что я тут делаю?» – ужаснулась Санька.

На бревне, тесно прижавшись друг к другу, подростки в черных куртках пели звонкими голосами:

«Почему я здесь, без тебя? Когда мне нужно быть там, с тобой?»

Она вспомнила безвольно склоненную голову сестры – и оба меча проворно заворочались.

«Лес защитят без меня. Ида Моисеевна одна стоит целой армии. Денег на билеты мне хватит… А она? Так я ее возьму с собой! И Алешу! Им будет полезно подышать другим воздухом. Это лучшее, что я могу для нее сделать, там она точно оживет! Да! Завтра же полетим все вместе! Париж, оттуда на поезде – маленький городок на море. Не помню названия. Ничего страшного, найду по расписанию: единственный парижский поезд в десять сорок. В булочную, к доброму месье Дюпону. Выяснить, где ты. Наверняка ты поступил умнее, оставил какой-нибудь адрес для связи… А вдруг ты еще там? Ждешь на берегу в старой палатке Франсуазы, чей свитер действительно очень пригодился, хотя снега тут нет… Решено! Завтра едем!»

Тем временем на вырубке появились плечистые молодцы с завязанными лицами. Под руководством Иды Моисеевны они принялись таскать бревна и сооружать нечто вроде баррикад.

– Пойдемте отсюда, – позвала она Петьку с Пашкой, прилипших к эльфам.

Вдруг словно ветер прошел по толпе. Многие начали оборачиваться и, посмеиваясь, показывать куда-то пальцами.

«Приехал!» – задохнулась Санька, ни секунды не сомневаясь, на кого все так смотрят.

В глазах у нее потемнело.

«Вдох, – велела она себе. – Вдох».

– Санька! Спишь на посту? – окликнул, подходя, Алеша со своим дурацким красным носом.

В руках он держал плакат, который поворачивал то так, то эдак. На одной стороне было написано: «Клоуны ЗА», на другой: «Клоуны ПРОТИВ».

– Отлично! Никуда не уходи! Сейчас приведу фотографа! – приказала вездесущая Ида Моисеевна.

– Санька, ты где? Ау!

– Далеко, Алеша, очень далеко… – Санька силой воли стряхнула оцепенение и заставила себя включиться: – Так, ты тут. А она?

– Проснулась. Послала меня сюда. Велела найти Хозяина Леса и попросить о помощи. За это обещала поесть твоего супа.

– Его дерево еще не срубили?

– Нет, оно где-то в другой стороне.

– Ты знаешь где?

– Нет. Я подумал, может, мальчишки вспомнят?

– Да, Хозяина надо отсюда забрать, – рассеянно кивнула Санька, вновь уплывая в свое прекрасное далеко.

– Она сказала: ни в коем случае! – Алешино лицо вдруг исказилось таким страданием, что Санька моментально вернулась назад. – Без Хозяина лес погибнет. Просто найти дупло, разбудить его и все рассказать. Потому что беда стряслась из-за того, что он слишком крепко заснул…

– Это… всерьез?

– Серьезнее не бывает!.. Санька! Ты думаешь, я просто так тебя позвал?!

– А такое… Оно не впервые?

– Санька… Пока она говорила… Поначалу она ведь все говорила и говорила, не умолкая… Так вот, да. Она довольно часто… того… заговаривалась.

– Поверните, пожалуйста, плакат другой стороною! – попросил донельзя довольный дядька с тяжелой камерой в руках и в расшитой тюбетейке на загорелой лысине.

– Санька, я пойду искать дупло, – вполголоса проговорил Алеша, машинально выполняя указания фотографа.

– Думаешь помочь, подключившись к бреду?

– Санька, милая, если б я знал, как помочь, я бы тебя не беспокоил! Просто она догадается, если я совру…

– Петька, Пашка, прощайтесь с эльфами! Идем искать Хозяина Леса!

– Хозяин леса – Горзеленхозстрой! Запрос туда я уже отправила. – Ида Моисеевна крепко схватила Саньку за локоть. – Ваша помощь нужна в другом. Вы обещали нарисовать плакаты.

Вот так и получилось, что Алеша с мальчишками отправились в глубину леса на поиски Хозяина, а Санька с двумя мечами в сердце осталась в оранжевой палатке рядом с громокипящей Идой Бронштейн. Пользуясь случаем, Ида Моисеевна пустилась в пламенный монолог о преступном режиме. Санька с головой нырнула в свою тоску.

Почему-то она предельно отчетливо запомнила тот момент. Последний в нормальном течении жизни.

Вот Ида Моисеевна произносит: «Эта власть абсолютно нелегитимна».

Вот она думает: «Вернемся домой – забронирую билеты на завтра».

Вот в палатку врываются люди в черных шлемах.