Риль потерла переносицу, как всегда перед принятием трудного решения. Привычка, доставшаяся от отца. Когда целитель спрашивал согласие на ритуал – даже сомнения не возникло. Спасти жизнь, вернуть долг – все было правильным и осознанным. Риль прикрыла глаза, сосредоточилась и попробовала поискать ответ в сердце. Сердце упорно отнекивалось, сваливая ответственность на разум. Тот отделался лишь одним словом – дура! И в красках обрисовал ей роль домашнего животного. Картина собственной персоны, сидящей у ног Ластиррана и с обожанием ловящей каждое его слово – жестоко, но действенно. Тут же захотелось добить чешуйчатую заразу. Чего уж дальше мучиться? Итак, с его темпераментом долго не проживет. Поперся в ловушку, как глупая курица в кастрюлю с кипятком. Нет, чтобы её подождать, проверить. Хотя, она тоже хороша. Влетела, не глядя, даже сканировать дом не удосужилась. А могла бы. Правда, это ничего бы не изменило. Ловушку такого уровня обезвредить ей не по силам. И металась бы, обезумев, около дома, пока дракон сгорал заживо.

Но, прошлое в прошлом. А у неё впереди непонятное будущее в роли асхалута. Что там сказал Зарран про эмоциональную зависимость. Если она неизбежна, значит надо сваливать, пока ещё не поздно. Или? Сердце радостно екнуло, а здравый смысл привычно буркнул – дура! А вот воображение живо припомнило поцелуй и жаркие объятия. Кровь прилила к щекам. И когда эта чешуйчатая ящерица успела поселиться в её сердце? А сердце – предатель, не могло раньше шепнуть, что стоит держаться от дракона подальше.

Риль вздохнула, снова потерла переносицу. Задача ясна – её чувства, это её чувства, и они не станут достоянием этого прохвоста. Хватит с него того, что последнее время он читал её, как открытую книгу. А она – наивность, верила – «твое лицо так эмоционально, что мне не нужен ваш язык, чтобы понять произошедшее», а вот то, что она часть времени к нему, хм, тылом стояла, до её недоразвитых мозгов не дошло! Этот долг ещё потребует своего возврата. И так просто дракон не отделается. Хватит, наигрался. Теперь её очередь.

Она станет асхалутом, как и обещала, но большего от неё пусть не требует. Щиты прекрасно справятся с задачей сделать связь номинальной. Открываться перед тем, кто использовал её в темную, она не собирается, как и доверять. О, Риль не сомневалась, что Ласти найдет тысячу оправданий своему поступку, но потерять доверие легко, а вот вернуть его обратно…Ну, а сердце пусть помолчит. Время и не такое лечит.

А что остается? Надеяться на щиты и на то, что скоро она окажется далеко отсюда. Так далеко, что присутствие в голове одного вредного дракона будет восприниматься, как легкая тень? Вот только гронна Риль возьмет с собой. Ей ведь полагается своя птичка. Кто-то мечтал о собственном крылатом транспортном средстве? Бойтесь желаний, ибо они иногда выполняются. Пусть не дракон, но очень милый птах. И возить в академию он её сможет. Риль задумалась, прикидываю, куда поселить ожидающегося питомца и чем его кормить. Такие громадины точно не семечками питаются.

От мыслей её отвлекли вернувшиеся Зарран с Кэстироном. Первый лучился довольной улыбкой, а вот второй почему-то хмурился, нервно поглядывая на Риль.

Убедившись, что девушка не передумала, оба приступили к ритуалу. То асхалут, то дракон начинали речитативом читать какие-то тексты, естественно на драконьем, и естественно Риль в них ничего не понимала. Как пояснил перед обрядом Зарран, раньше кровники и сами могли его проводить, но Совет, для пущего контроля, постановил обязательное присутствие двоих свидетелей – асхалута и дракона, для гарантии соблюдения всех правил, главное, из которых, было добровольное согласие.

В комнате попеременно то холодало, то теплело. Недоговаривал Зарран, ох, не договаривал, когда утверждал, что маги не становятся асхалутами. Так-то оно так. А вот наоборот – вполне. Иначе, как объяснить творимое сейчас в комнате. Риль перешла на магическое зрение. И сразу стали видны нити, протянувшиеся между Зарраном и Кэстироном. Их было много, интенсивность свечения лишь нарастала.

Она точно не ошибется, если предположит, что Зарран является кровником Кэстирона. Ну, а кто другой ещё мог так нагло вести себя с драконом?

Холодное лезвие ножа прошлось по запястью, надрезая кожу. Горячая кровь хлынула в поставленную чашу. Теперь они поменялись местами, и дракон пил её кровь, чтобы выжить.

В зале таверны было людно, и вернувшаяся троица магов поспешила наверх с докладом. Но с делами решили не торопиться – сначала ужин, потом разговоры.

– Коррин, ты, главное, не волнуйся, – начал Ригли, нервно косясь в его сторону, – он все равно уже мертв, да и остальных двоих по-тихому удавили.

– Что? Он? С ней? Сделал? – мигом сделал правильные выводы маг, бледнея от гнева.

– Э-э-э, – замешкался с ответом Ригли, осторожно подбирая слова, – понимаешь, они нашли твою сестру на корабле темных. У них есть такая легенда, вполне реальная кстати. Ну, и решили, что девочка из их числа.

– То есть темная? – удивился Тарк, – У них, что братья совсем свою работу не знают?

– Дело не чисто, – вздохнул Стик, – был один, да его вывели из игры.

– Дальше, – потребовал Коррин.

– Дальше Риль каким-то образом сдала им местонахождение похищенной принцессы. Кстати, ничего такая, милая, благодарность передавала. Да только гниль та высокородная взбесилась и потребовала вынести приговор немедленно. А для темных приговор один – смерть. Причем, эти идиоты верят, что пытки перед смертью помогут очистить темную душу. Драконы её из темницы и вытащили. Полагаю, дело было плохо, раз они решились напоить её своею кровью. Вот, собственно и все.

– Говоришь, он уже мертв? – нехорошо прищурился Коррин.

– Сдох.

– Жаль, – Коррин сжал кулаки, вдох, выдох. Ну, почему она, почему его маленький Риленок? – Мы должны её вытащить, прямо сейчас. Сам видишь, сколько ей пришлось пережить. Может, хватит уже испытывать мою сестру на прочность?

– Ты предлагаешь, брать Гнезда штурмом? Для этого целая армия нужна. Или носиться над горами в поисках твоей сестры? Мы не знаем, где она. Связь с ней заблокирована. Я не меньше твоего хочу вернуть её домой живой и невредимой, но иногда, самым действенный способ – просто ждать. Хотя просто ждать мы не будем. Пора потрясти наших мэтров. Один точно задолжал нам откровенный разговор.

После обряда Риль заставили поесть, почти насильно накормили шоколадом и напоили тягучим красным вином. То ли от него, то ли от потери крови, но голова у девушки кружилась знатно.

За ужином парочка кровных братьев старалась вовсю, развлекая новоиспеченного асхалута. Зарран самолично пообещал отвезти её на скалы северного побережья драконьих земель, где обитали гронны, и помочь выбрать самого лучшего. Кэстирон тут же возмутился, сказав, что нечего вводить девушку в заблуждение. Пойдет ведь искать самого красивого, а птенцы у гроннов весьма неприятны на вид, разочарование будет полным.

Как оказалось, выбирать нужно того, кто откликнется на зов. А после предстояло соблюдать строгий график кормления, четко расписанный рацион. Грон – не курица, вырастить непросто. А уж выкормить, ого-го, сколько еды нужно. И кроме своего хозяина птиц никого и близко к себе не подпустит. Так что и навоз самой, самой.

Гронны откладывают яйца два раза в год. Обряды обычно и проводят в эти отрезки времени, чтобы не рисковать, оставляя в связке двоих. Риль повезло – самки уже сидели на яйцах, ожидая в скором времени пополнение.

В конце ужина девушке клятвенно пообещали, что с Ластирраном все будет хорошо, и завтра утром он проснется, как новенький. На ночь с ним останутся два целителя, присланных Советом, для контроля состояния дракона. Но исцелится он самостоятельно. Мощный заряд энергии, полученный после обряда, без следа изгонит последствия магического удара.

Вздохнув полной грудью, как будто воздух мог поделиться храбростью, Риль шагнула в комнату Ластиррана. Кроме дракона в ней никого не было. Ласти дышал ровно и спокойно, даже цвет кожи вернулся к естественной смуглости. Значит, не обманул целитель, за ночь Ласти стало гораздо лучше.

Девушка присела на кровать. Потянулась, убрала прядь с его лба. Непослушное сердце попыталось проникнуться нежностью, но было отправлено обратно, в грудную клетку. Ишь, самовольница. У неё не забалуешь. И все же девушка залюбовалась точеным профилем лица дракона. Хищная красота сейчас казалась почти ручной, даже немного беззащитной.

– Я умер, а ты мое прекрасное видение, – хрипловатый голос Ластиррана нарушил тишину комнаты.

– Нет, не умер, – опровергла его Риль, однако пояснять что-либо не стала. Наверное, ей следовало его успокоить, но Риль так и подмывало встать по стойке смирно и доложить: «Доверенное мне тело, по причине отсутствия у него мозгов, то есть сознания, доставлено в безопасное место и пребывает в целостности и сохранности».

Дракон задумался, пытаясь вспомнить события прошлого дня. Потом заозирался вокруг.

– Значит, Цитадель, – протянул дракон. Бросил на девушку напряженный взгляд. Та с невинным видом продолжала хранить молчание. В том, что её щиты взглядом не пробить она была абсолютно уверена. Не зря пол утра провела, накладывая их. Хорошо, что плетение щитов самое доступное из всех заклинаний и чем-то напоминает вязание крючком.

– Риль, – приподнялся на кровати дракон. От сухого голоса захотелось встряхнуться, заткнуть уши и не слушать скрипящих слов, – Риль, что ещё произошло?

Она вздохнула, оттягивая момент признания. Потом собрала в кулак всю обиду, злость, усталость, припомнила вчерашний холод, его боль и… подняла щиты.

Ластирран отшатнулся, словно его ударили. В глазах вспыхнуло пламя, жадно заиграло, радуясь жизни, потянулось к девушке – согреть, прогнать боль, холод, обогреть, защитить. «Ты – моя!» – шептало пламя, такое теплое, такое восхитительно горячее. Непослушное сердце рвануло прямо в костер, но Риль уже опустила щиты. «Сгоришь, глупое», – шепнула она ему, пытаясь унять бешеный стук.