Помнишь уличный бой? Когда-то он был официальным видом спорта. Наградой для победителя становился дар проигравшего. За то время, пока его не запретили, в нашем мире появилось очень много чёрных магов.

– Почему чёрных? Ведь участники заранее соглашались на условия игры?

– Да. Но в конечном итоге дар освобождался после убийства одного из участников, а значит, забирался насильно. Это метод чёрной магии.

– А Руфина? Она ведьма. Это тоже чёрная магия?

– В общем, да. Ведьмы и ведьмаки – это простые люди, которые в обмен на дар продают душу тёмным силам. Крайне редко они одумываются, когда понимают, что дар не стоит той цены, что они за него заплатили. Тогда, в надежде расторгнуть сделку, ведьмы отказываются использовать данную им силу. Их называют отступниками. Считается, если ведьма за всю свою жизнь не прикоснётся к возможностям своего дара, ей возвратят душу.

– А каким будет считаться колдун, если его родителями окажутся белый и чёрный маг?

– Ранг колдуна в этом случае будет определяться тем, дар которого из родителей был сильнее.

– А кем считается ребёнок простого человека и волшебника? Или мага и колдуна?

– Здесь чёткого подразделения нет. Хотя в первом случае, как правило, на свет появляются волшебники. Вера, дар, – это как ген: он либо передаётся, либо нет. От союза волшебника и колдуна может родиться как волшебник, так и колдун. В простонародье детей родителей разных рангов называют просто – метисы. Но ты должна знать, что смешение кровей в нашем мире не одобряется. Оно не запрещено законом, но негласно семья разных рангов выпадает из общества.

– По-моему, это глупо.

– Да, это несправедливо.

На лицо Эвона упала тень. Молодой человек грустно улыбнулся и поставил в разговоре точку:

– Вера, я понимаю, что тебе сейчас очень тяжело. Прости, что мы решили за тебя сами. Знай, что я готов в любой момент прийти и поддержать тебя. Я совру, если скажу, что мне безразлично твоё мнение обо мне. Но я не перестану обманывать тебя до самого конца, реальность слишком жестока. Поверь, это наказание для меня и пытка. Если бы только можно было повернуть время вспять, я бы не посмел выбрать тебя. Теперь же я несу твой крест на одном плече со своим. Прошу, ты можешь винить меня в чём угодно, только лишь не упрекай в бессердечности. Если бы я не обезглавил Вадима, то Мария, а возможно, и ты, была бы сейчас мертва.

Вера не знала, как вести себя. Профиль Эвона был строгим, как будто скульптор изваял его из мрамора.

– Как ты думаешь, если Сара жива, то кто погиб там, в Биртоне?

Она снова увидела, как на лбу Эвона появились морщинки. Парень хотел что-то сказать, но земля сотряслась так, словно началось землетрясение.


Когда Вера и Эвон ушли, Мария дождалась, пока Сара перестанет всхлипывать.

– Сара, я должна тебя кое о чём попросить.

Волшебница была обессилена переходом реки, но знала, что беспричинно Мария не стала бы её беспокоить. Кроме того, предсказательница выглядела весьма скверно, на её теле Сара видела рану несовместимую с жизнью. То, что Мария до сих пор искусственно поддерживала в себе жизненную энергию, настораживало юную волшебницу.

Тем временем Мария прилегла и закрыла глаза.

– Сара, ты знаешь, в чём заключается мой дар?

Сара удивилась.

– Вы можете видеть чужие судьбы и будущее.

– А как мне это удаётся?

– Ну, вы направляете своё внимание на определённого человека и получаете о нём всю информацию.

– Ты права. Если я сконцентрирую силу своего дара на один объект, то смогу увидеть даже его мечты. Что касается будущего, то оно зависит от людских судеб.

Мария тяжело вздохнула, ей было сложно объяснить Саре то, что знают люди, обладающие таким видом дара. Ещё невероятнее было разъяснить волшебнице механизмы его проявления.

– Даже пребывая в расслабленном состоянии, не имея цели узнать чужую судьбу, предсказатели способны видеть ауру человека. Например, твоя светится ярким красным светом. У всех волшебников такая аура. Если же у человека нет дара, его аура синяя. Благодаря этому предсказатель всегда знает, сколько в толпе простых людей, а сколько волшебников. Моя аура оранжевая, ведьмы всегда окутаны зелёным свечением.

Сара вспомнила, как патрульный хотел проверить их с помощью стержня. Насколько знала Сара, стержень даёт информацию о человеке, меняя свой цвет. Теперь Сара поняла принцип работы этого устройства: стержень считывает ауру.

– Если аура бледнеет, значит, человек скоро умрёт. Например, сейчас моя аура светится слабым жёлтым светом. Как по-твоему, Сара, какая аура должна быть у Веры?

– Вера погибнет, – рассудила девушка. – Её аура должна быть бледно-синей, почти голубой.

– Правильно. Но аура Веры непостоянна. Крайне редко она имеет бледный синий оттенок. Такой она должна быть всегда, ибо так предначертано судьбой. Но гораздо чаще аура Веры мерцает насыщенным синим. Это означает, что вопреки нашим представлениям, путь Веры не определён. И от того, какую дорогу она изберёт, зависит судьба всего мира.

– Разве такое возможно?

Сара лихорадочно соображала. Она не обладала даром предвидения, но теоретически могла предположить, что то, о чём говорит Мария, нереально. Магическая энергия, которая после освобождения из шара просочится сквозь Веру, буквально сожжёт её изнутри. Как после этого выжить? Вера может остаться в живых только в одном случае: магия не будет заключена обратно в шар и рассеется по миру, размножая хаос.

Мария облизала сухие губы.

– Нет ничего невозможного, девочка. Моё время на исходе, мне не дано проконтролировать грядущие события. Теперь это бремя ляжет на твои плечи. Ты должна сделать так, чтобы Вера приняла правильное решение.

Сара попыталась понять, каким образом Вера может «избрать» неверный путь. Ведь после того, как магия обретёт свободу, тело Веры впитает её в себя, словно лупа рассеянные солнечные лучи. А когда испепеляющий вихрь просочится наружу, то соберётся в одной точке, превратившись в шар. Всё. Это просто, как дважды два. Не важно, где в этот момент будет Вера. Не имеет значения, чем она будет заниматься. Магия сама найдет её.

Может, из-за ранения дар Марии претерпел изменения, и она попросту бредит? Тем не менее, взгляд предсказательницы оставался ясным, и лишь серая кожа и мелкая дрожь в теле свидетельствовали об её недуге.

Сара попыталась как можно мягче возразить Марии:

– Как я смогу это сделать? Мария, ты можешь видеть то, что недоступно простой волшебнице. У меня есть сила, но я не знаю, куда её направлять.

Мария закрыла глаза.

– Сара, – глухо произнесла она, – ты должна принять мой дар.

Девушка опешила.

– Мария, ты сошла с ума! Меня казнят!

Предсказательницу накрыло чувство вины, но она не поддалась эмоциям.

– Сара, – ласково сказала Мария и коснулась руки девушки. Ладонь Марии была холодной, и Сара невольно вздрогнула. – Ты много раз рисковала жизнью ради нашего дела. Ты не побоялась вступить в поединок с отрядом патрульных, а потом в одиночку перешла реку Молчания. Мой дар имеет ту же цену.

– Это не так, – возразила Сара. – Там я имела власть управлять своей жизнью. Но, как только ты передашь мне дар предсказателя, верховные маги откроют на меня охоту. Да я даже не удостоюсь чести погибнуть на Доброй горе! Кончу на виселице, как преступница в старые добрые времена.

Мария вздохнула, силы медленно покидали её.

– Чтобы найти волшебницу с даром предсказателя, нужно время. Маги будут знать лишь сам факт твоего появления. Чтобы разыскать тебя, им придется изрядно потрудиться.

Сара плотно сомкнула губы. Мария наблюдала за её реакцией в надежде, что смогла уговорить волшебницу. Но, похоже, Сара считала, что Мария повредилась рассудком. Что ж, придётся надавить на больное.

– Если ты действительно любишь Эвона, то согласишься, – заявила Мария.

На Сару словно выплеснули ушат холодной воды.

– Как вы узнали?

– Я знала это с самого начала. Как только увидела тебя и Эвона, когда пришла в Сагенту, чтобы сообщить о шаре.

Мария заговорчески подмигнула Саре:

– Я повлияла на решение совета о том, чтобы тебя приняли в нашу команду.

Сара опустила глаза. Воспоминания о прежней жизни накрыли её, словно цунами холодный песчаный берег. Как давно это было! Пятнадцать лет назад Сара впервые увидела Эвона. Ей было всего семь, когда родители Эвона приняли её в свой дом.

Несмотря на юный возраст, девочка воспылала нежными чувствами к своему новому старшему брату, но в силу недопонимания случившихся в её душе перемен, Сара просто радовалась тому, что у неё, наконец, есть настоящие мама и папа, а также два брата, с одним из которых Сара не хотела расставаться ни на минуту. Эвона не тяготила её компания, напротив, он всегда с удовольствием брал Сару в ряды мальчишеских компаний и с энтузиазмом объяснял ей правила различных игр, в которые любила играть придворная детвора. Сара впитывала каждое произнесенное братом слово, словно лакмусовая бумажка, и изо всех сил старалась не подвести ожидания Эвона. Это были замечательные годы.

Потом Эвон всё чаще стал уходить из дома один. Каждый раз Сара примерно ждала его возвращения, и, когда брат, уставший, приходил ночью домой, его глаза светились радостью, а губы горели. Эвон уходил в свою комнату, а Сара прислушивалась к новым чувствам, которые тревожили её в такие моменты всё сильней. Девушка скучала по общению с Эвоном, ей не хватало его заботы и доброты, она не могла понять, что случилось с её любимым братом.

Понимание пришло постепенно, но неумолимо. Теперь даже занятия с лучшими волшебниками, которые обучали её искусству владения даром, не могли отвлечь Сару от мыслей о брате. Однажды, когда Эвон в очередной раз пришёл домой поздней ночью, Сара кинулась к нему и, словно пулю, выпалила фразу о том, что любит его. Эвон немного удивился, а потом со всей силы сжал Сару в своих объятиях, потрепал по волосам и, витая где-то в облаках, сообщил о том, что тоже очень-очень её любит. А потом, как всегда, ушёл в свою комнату, оставив Сару наедине с печальными мыслями.