Как же долго тянется время...


   Паша.


   Как только Настю увезли, я первым делом позвонил всем своим и успокоил. А дальше... дальше я сходил с ума от безысходности. Я даже умудрился просочиться к дверям родовой, внутрь я залезать не рискнул. Прислонился к стене и сполз по ней на пол. Сквозь толстенные двери до меня долетали обрывки криков сокровища. Трое! У МЕНЯ ИХ ТРОЕ! Млять, вот это я моральный урод! Как я умудрился вообще так вляпаться? Как я мог упустить ее? Терзал себя я долго и со вкусом, пока не почувствовал противнейший резкий запах. Распахнул глаза и уставился на уже знакомую сестричку.

   - Вам, не хорошо? - участливо спросила она, убирая ватку с нашатырем. И после моего отрицательного маха головой продолжила. - Вы весь зеленый, вам нельзя здесь находиться, пойдемте я вас провожу.

   Я снова отрицательно покачал головой.

   - Но вам нельзя! - с отчаянием воскликнула она.

   - Нет, - снова тряхнул головой я, и прислушался к тишине за дверями. Как-то тихо там стало на несколько долгих и томительных минут. - Пожалуйста, посмотрите, что там? - умоляюще посмотрел я на сестричку. Та кивнула и зашла внутрь. Ее небыло минут десять, думал, что поседею.

   - У вас сын, - улыбнулась она выходя.

   Сын. Глупо было не поинтересоваться об этом у сокровища. У меня теперь есть сын, пока один, осталось еще двое. Боже, спасибо тебе. Закатил я глаза к потолку.


   Настя.


   - Мальчик, - сказала акушерка, показывая маленького, синюшного ребеночка покрытого какой-то белой бякой. Мальчик, на глаза навернулись слезы. Я так хотела принцессочек, моих маленьких куколок. Ровно четыре удара сердца мне понадобилось на переосмысливание. Мальчик! У меня сыновья! И такая нежность накатила. Расслабилась, выровняла дыхание. Мое маленькое солнышко, которое пиналось, которое я носила под сердцем. Расслаблялась до новой судороги, скрутившей тело и заставившей снова заскулить от боли. Черт возьми, ну почему такие болючие эти потуги?!

   - Мальчик, - снова оповестила меня акушерка, показывая второй малюсенький комочек в своих руках, и снова мне его не дали, а тут же уперли на соседний столик, где им занялся педиатр, вызванный в помощь. Как же я устала, как хочется спать, снова расслабилась, раскинула в стороны руки и прикрыла глаза.

   - Не спать! - рявкнули над ухом. - Давай, давай, еще один остался.

   - Не могу, - всхлипнула я.

   - Можешь! - рявкнула Докторша и мне вкололи какой-то препарат. После этого, снова появились потуги.

   Сколько всего прошло времени, я не знаю. Такое чувство, что это никогда не кончится. Нет, все, я больше рожать, точно не буду. Пусть Пашка в следующий раз мучается.

   - Антонина Алексеевна, - пискнула акушерка и с тревогой посмотрела на меня, сквозь пелену в глазах удалось шевельнуть непослушным языком:

   - Что случилось? - естественно мне никто не ответил. Только доктор в спешном порядке подскочила и забрала из рук акушерки маленькое чудо. Мое чудо, но что не так?

   - Он не дышит, - сквозь шум в ушах услышала я. Что?! Не дышит? Нет! Только не это!

   - Нет... - всхлипнула я, на глаза навернулись слезы, и быстро покатились по щекам. - Сделайте что-нибудь! - удалось крикнуть из последних сил.

   - Увези ее, послед вышел, - кивнула докторша акушерке и вернулась к маленькому столу, где не шевелясь лежал мой ребенок.

   - Нет, нет, нет! - шептала я, только не так, пожалуйста! Что случилось? Что пошло не так? Слезы все текли и текли нескончаемым потоком!

   Последнее что помню, так это бледно - зеленое лицо Пашки, а потом укол в вену и темнота...


   Глава 38


   В себя я приходила какими-то урывками. И постоянно видела Пашку рядом. Бледный, осунувшийся, черты лица заострились, и он каждый раз мне улыбался, но глаза не могут врать, в них была тревога и грусть. Поэтому я благополучно каждый раз соскальзывала в блаженное забытье с облегчением.

   Но и это не может долго продолжаться. Сколько длилась моя отключка, я не знаю, просто однажды рывком вернулась в сознание и поняла, я не хочу быть в неизвестности. Огляделась по сторонам, Пашка спал на кресле, возле моей кровати, такой родной и уставший. Кровать была в единственном экземпляре, собственно кресло с Пашкой и рядом тумбочка с моими любимыми белыми пионами, и где только достал посреди зимы? Потом накатило осознание... мой ребенок. Тихонько всхлипнув, я с тревогой посмотрела на Пашу. Видимо он и правда устал, так и не проснувшись. По щеке скатилась слеза, я ее вытерла тыльной стороной ладони. Собрала свои конечности и кое-как поднялась с кровати.

   Выглянув за дверь палаты - никого. Кое-как пробравшись к комнате малышей, я взглянула на детей через стеклянную стену. Где мои?

   - Они не здесь, - тихо шепнул Пашка, обнимая меня за плечи и разворачивая к себе лицом. - Привет, - снова тепло улыбнулся он, глядя в глаза.

   - Привет, а где? - сердце екнуло, куда-то в пятки.

   - Пойдем, - тихонько сказал он и потянул меня в другую сторону.

   - Как ты здесь оказался? - решила спросить я, пока шли к нужной двери.

   - Деньги творят чудеса, - хмыкнул он, подводя к нужной двери. Тихонько открыв ее, он подтолкнул меня внутрь. С замиранием сердца я зашла в помещение и огляделась. Внутри стояло восемь кувезов. Внутри которых, лежало семеро маленьких крошек.

   - Что... - начала,было, я.

   - А! Вот вы где, - недовольно сказала докторша, заходя в комнату, за ней зашел уже знакомый дядька, который крутился в родовой. Педиатр.

   - Здравствуйте, - приветливо кивнул он.

   - Здравствуйте, - поздоровалась я, покрепче цепляясь за Пашкину руку, и прикрывая глаза, на которые уже начали наворачиваться слезы. - Как мои мальчики? - тихо спросила я.

   - Могло быть и хуже, - посерьезнел педиатр и жестом подозвал меня к крайним кувезам. - Естественно вес у всех мальчиков достаточно низок, но не критичен - первый кило сто, второй килодвести и последний - кило сто пятьдесят, - все это сопровождалось махом руки и указывание на определенного ребенка. У последней колыбельки я застряла и долго вглядывалась в маленькие черты малыша. Дыхание поверхностное, всюду трубки.

   - Боже, - всхлипнула я.

   - Он жив, но состояние критическое, - подтвердил мои опасения педиатр. - Пуповина обмотала шейку, сколько он находился в утробе в таком состоянии - не известно, но самостоятельно он дышать не может... пока во всяком случае. Что касается остальных мальчиков - то вполне активные малыши и, учитывая срок, на котором вы родили, вес и показатели очень даже благоприятные. Вы уже сцеживались? - деловито поинтересовался доктор, заканчивая свой монолог.

   - Нет, - растеряно отозвалась я не отрывая взгляда от сына. Моего сына.

   - Сейчас вам принесут все необходимое, - кивнула докторша, принимавшая у меня роды, и они оба испарились, оставляя меня с Пашкой наедине.

   Ноги предательски задрожали и если бы не Паша, вовремя посадивший меня на стул, я бы рухнула.

   - Сокровище, - шепнул он, устраиваясь у моих ног и ложа свою голову мне на колени. - Все будет хорошо.

   - Ты обещаешь? - так же шепнула я, не отрываясь от кувеза с моими детьми и ложа свою руку Пашке на голову.

   - Обещаю, - поднял он на меня глаза.

   В это время заскочила незнакомая акушерка и принесла все необходимое для сцеживания. Да, грудь у меня определенно потяжелела. И я хотела сама кормить своих мальчиков. Но пока это невозможно, единственное, что мне сказали - это по возможности меньше нервничать и регулярно сцеживаться, и моих же детей будут кормить моим молоком.

   - Ребенок пока не транспортабелен, - тихо начал он, снова устраивая свою голову на моих коленях. - Как только это будет возможно, я отвезу вас в Москву. Там есть один центр, специализирующийся по недоношенным детям.

   - Хорошо, - прикрыла я глаза.

   Пашка отнял свою голову от моих ног, поднялся сам, а следом взял на руки и меня. Я не сопротивлялась, лишь удобнее устроила свою голову на его плече. Он занес меня в палату, положил на кровать, закутал одеялом и лег рядышком. А я терзалась сомнениями. Хоть бы все обошлось.

   - Сокровище, мы справимся, - тихонько сказал он, заправляя прядь волос мне за ухо и нежно целуя в висок.

   - Я очень на это надеюсь. Но мне... тяжело. Когда только я узнала, что малышей будет трое, я всегда воспринимала их, как нечто целое, - снова всхлипнула я.

   - Все будет хорошо, поверь мне, - уверенно заглянул он мне в глаза.

   - Я верю, - вздохнула я. - Как ты нас нашел?

   - Мне помогли, - хмыкнул он. - Насть? - тревожно позвал он. - Ты выйдешь за меня?

   И такой взгляд, там и нежность и забота и напряжение и... невероятная любовь.

   - Да, - шепнула я и спрятала лицо у него на плече, которое ощутимо расслабилось после моего ответа.

   - Спасибо! - счастливо выдохнул он, сжимая объятия. - Я с ней развелся, со Светланой, - снова начал он после некоторой паузы. - Хочешь об этом знать?

   - Может позже, не сейчас, - качнула я головой. Пашка понимающе кивнул и притянул меня еще ближе. Всмотрелся в мои глаза и поцеловал. Сколько раз мне снились его поцелуи, объятия. В настоящем это намного лучше, чем во снах. - И все-таки кто меня сдал? - поинтересовалась я через некоторое время.

   - Крестная фея, - хмыкнул Пашка и потерся носом о мой висок. - Ты уже придумала имена?