После этого между ними установились хорошие отношения. Свое раздражение мистер Инглмен срывал на докторе Блейке и санитаре. Доставалось также старшей медсестре; он невзлюбил ее за то, что она была чрезмерно услужлива и всюду совала свой нос.

Дебора понимала, что склонность ее пациента к раздражительности не его вина. Когда люди обременены деньгами и властью, они могут позволить себе иметь причуды. Постепенно здоровье мистера Инглмена улучшалось. Несмотря на свой возраст, он не был эксцентричным дряхлым стариком. По натуре он был лидером и борцом. Эти качества и помогли его выздоровлению.

Племянница телеграфировала, что с удовольствием поедет в путешествие. Мистер Шуберт согласился быть пассажиром, хотя заметил, что не любит море. Его жена, любительница морских путешествий, наоборот, согласилась. Среди них и вынуждена будет находиться Дебора. Она уже не могла отказаться, как намеревалась сделать ранее.

Приближалось время отплытия. Дебора сказала себе, что не ехать глупо. Надо принимать жизнь такой, какая она есть. Конечно, она будет следить за тем, чтобы ее пациент не переоценил свои силы, не перенапрягался; оградит его от всяческих волнений, в общем сосредоточится на его выздоровлении. На время путешествия ему будет полезно общество и других пассажиров.

Они будут плыть без определенного маршрута, по голубым-голубым водам Карибского моря на яхте, подобной самому лучшему отелю, и с великолепным, опытным экипажем. Они, конечно, зайдут в какие-то порты, по пути посетят некоторые тропические острова и возвратятся, когда захотят.

Несомненно, это будет рай. Дебора спросила себя: «В конце концов зачем прислушиваться к дурным предчувствиям?» Она будет максимально использовать каждую минуту. Она должна быть благодарна мистеру Инглмену за то, что он настоял на ее поездке, и своей счастливой звезде за то, что в данный момент она свободна.

Глава вторая

У Деборы не осталось никаких сомнений насчет круиза, когда она впервые увидела яхту, стоящую на якоре в двухстах метрах от пирса. Зрелище было настолько восхитительным, что она открыла рот от изумления: королева яхт, ослепительно белая, сияющая на солнце, она держалась на волнах с грацией балерины.

Мистер Инглмен, должно быть, заметил ее изумление.

– Прекрасная яхта, не так ли? В честь моей жены она названа «Мэйбл». А ведь она не только красавица, она выдержит любую бурю.

– У меня не большой опыт морских путешествиях, но не думаю, что буду страдать морской болезнью… А как мы на нее попадем? – Она знала, что они прибыли первыми.

– Мы пойдем на шлюпке… А вот и капитан Клей.

Дебора увидела направляющегося к ним коренастого мужчину. Он шел вразвалочку. На нем была белая капитанская фуражка и морской мундир с медными пуговицами. Он приветствовал своего хозяина с подлинным уважением.

– Да поможет вам бог, сэр, вы выглядите бодро. Прошу вас на борт, сэр, к путешествию все готово.

– Могло бы быть и лучше.

Мистер Инглмен рад был видеть капитана, хотя старался казаться строгим. Он представил Дебору и добавил:

– Может быть, я выгляжу и бодро, но все же полностью не оправился от болезни. Однако я надеюсь вернуть здоровье с помощью мисс Мак-Гарти, – она самая лучшая няня в мире! Именно поэтому я и попросил ее сопровождать меня в этом путешествии.

Тонкие морщинки собрались на лице капитана, когда он засмеялся.

– Я вас не виню, сэр. Она слишком красива, чтобы быть няней. Это честь – принимать на борту «Мэйбл» такую девушку.

– Не обращай на капитана внимания, дорогая. У него жена, полдюжины детей и, наверное, десяток или больше внуков. Поэтому уж, пожалуйста, будьте добры, Клей, сосредоточьтесь на мне, дайте мне руку, чтобы я мог сесть в шлюпку, вместо того чтобы любоваться очаровательным личиком мисс Мак Гарти!

Деборе нелегко было спускаться вниз по веревочной лестнице в маленькое суденышко, прыгающее вверх-вниз, как поплавок. Одно лишь ее успокаивало – что на нем не придется далеко плыть. Они уселись, и капитан отдал швартовы. Из трубы пыхнул голубой пар, и Дебора заметила, как берег начал отдаляться от нее. В небе Майами осталось несколько высотных зданий, парк с королевскими пальмами, которые казались телеграфными столбами, одетыми в зеленые, украшенные кисточками дамские шляпки. У нее было странное ощущение, что, покинув землю, она неизвестно когда вновь почувствует под ногами твердую почву. Опыт ее водных путешествий ограничивался парой коротких экскурсий по озеру Эри. Она, в общем-то, не боялась моря, но оно было таким необъятным! Когда шлюпка наконец подошла к яхте, забираться наверх оказалось также непросто. Один из членов экипажа протянул ей руку, и она оказалась на борту.

Внутри яхта поражала роскошью и была обставлена не хуже самого модного отеля. В гостиной все стены были обиты коврами. Кушетки и кресла были уютными и мягкими. Это была массивная мебель из красного дерева; занавеси на окнах имели золотистый цвет, иллюминаторы были только на нижней палубе, предназначенной для экипажа; кроме покоев хозяина, на яхте были каюты по меньшей мере еще для десяти гостей. Коридор был застелен коврами. В конце него находился бар.

Дебора решила, что ее пациент, устав после долгой прогулки до пирса, захочет отдохнуть, и оказалась права. Мистер Инглмен сообщил, что ее каюта расположена напротив его и чтобы она позвонила стюарду, который поможет ей распаковать вещи.

– Капитан Клей считает, что в экипаже должны быть только мужчины. У него твердое убеждение, что женщины только мешают. Мы отплывем сразу же, как только все пассажиры будут на борту. Советую вам выйти на палубу и посмотреть, как «Мэйбл» развернется и отплывет в открытое море.

Дебора подумала, что неплохо было бы это увидеть, тем более что она быстро разберет свои вещи и без посторонней помощи. Своему пациенту она сказала, что постучится к нему в дверь около пяти часов. Она помнила, что доктор Блейк советовал ему в это время принимать порцию бренди. Еще ей пришло в голову, что, возможно, кто-нибудь из гостей тоже захочет выпить. Она и сама не прочь была выпить что-нибудь, но, находясь на службе, не имела на это права. Мистер Инглмен предложил ей избавиться от форменной одежды медсестры, и перед поездкой она приобрела для себя несколько модных вещей. Она поняла, что ее пациент хотел, чтобы в ней видели прежде всего гостью, а не сиделку.

Ее каюта была небольшой, но очень удобной. В ней было много встроенных шкафов, достаточных для двоих, поскольку в каюте были две койки.

Она успела почти полностью разобрать свои вещи, когда услышала, вернее, скорей почувствовала вибрацию работающих двигателей яхты, что предвещало отплытие, и решила не тратить время на переодевание. Она не знала, нужно ли надевать что-то особенное к обеду на борту личной яхты, и к тому же торопилась подняться на палубу.

Прежде чем достичь палубы, Дебора умудрилась в узком коридоре столкнуться с мужчиной. Она сразу поняла, что это не был член экипажа, потому что на нем была обычная спортивная одежда. Он был молод, симпатичен, с хорошей реакцией, чертовски привлекателен – чем-то похож на Дейвида Найвена.

– Извините! – Он отступил назад, и в его темных глазах мелькнула улыбка. – Я вовсе не хотел сбивать вас с ног, хотя вы настолько малы, что это было бы просто сделать. Если вам нужно наверх, я с удовольствием провожу вас.

Не дожидаясь ответа, он повернулся, подошел к двери, открыл и придержал ее, сумев проделать это с галантностью, столь гармонирующей с его обаятельной внешностью.

– Пойдемте с вами на корму и посмотрим, как исчезает берег в туманной дымке.

И опять, не ожидая ее согласия, он подхватил Дебору под руку и повел за собой, стараясь подстроиться под ее шаг.

Яхта начала медленно разворачиваться: палуба вибрировала от работы двигателей, и Дебора была рада, что ее поддерживает твердая рука. Ей стало интересно – кто же этот немного самоуверенный молодой человек.

Когда они уже стояли на палубе, держась за перила, он попытался оправдаться за то, что не смог сразу представиться.

– Меня зовут Ким Крофорд, я друг Эдит Кастерс. Я думаю, что вы знаете о том, что Эдит – племянница владельца этой роскошной яхты. Я даже не предполагал, что яхта настолько шикарна. Мне кажется, Эдит хотела удивить меня, и нисколько не сожалею, что она заставила меня отправиться в это путешествие. А теперь я вдвойне рад, когда встретил вас на борту яхты. Надеюсь, вы свободная женщина? – Он взглянул на нее своими темными смеющимися глазами.

– У меня нет никаких связей – если вы об этом хотите узнать. Я няня, а мистер Инглмен мой пациент.

– Но вы совсем не соответствуете моему понятию о нянях. Черные волосы, голубые глаза – это моя страсть. Ваша бархатная кожа как лепесток магнолии; вы наверняка ирландка. К тому же добавлю, что я люблю миниатюрных женщин. Если мы с вами путешествуем вместе, то я должен знать, как вас зовут. Я же не могу называть вас няней.

Дебора назвалась:

– Меня зовут Мак Гарти.

Это имя сразу сняло вопрос о ее происхождении. Она не стала реагировать на слова о женщинах, которым он отдает предпочтение. Ее заинтересовало лишь, соответствует ли Эдит Кастерс этим словам. Про себя она также отметила, что и он неохотно отправился в это путешествие. Неужели у него тоже были какие-то опасения?

– Прекрасное имя, я буду звать вас Дебби. А вы меня Кимом. Это будет короче. В честь дяди меня назвали Кимберли; к сожалению, он не богат и к тому же не стоит одной ногой в могиле. Извините меня. Я обычно никогда так дурно не говорю о дяде Эдит. К тому же я не знал, что он болен.

Деборе было лестно, что Ким пытается исправиться, тем не менее на яхте мистера Инглмена его слова звучали не совсем тактично.

Обычно люди стараются не показывать свою страсть к деньгам, но он был настолько искренен, что даже и не пытался скрыть этого. Вдруг ей пришло в голову, что племяннице мистера Инглмена может не понравиться то, что ее друг любезничает с другими молодыми женщинами. Вполне возможно, что Эдит хотелось поразить его дядиным богатством, часть которого она надеялась унаследовать, и поэтому она уговорила Кима отправиться в путешествие. Здесь, на палубе, рядом с Кимом Крофордом должна бы стоять Эдит, наблюдая за пенистым следом за кормой, за летающими чайками, уносящимися ввысь, по мере того как они покидали Бискайский залив. Дебора спросила: