Карина Винтер - Сбежать к себе. Часть 1

— Я с тобой не согласен. Остановись.

Женщина усмехнулась.

— Что не так?

Казалось она на пределе. Ещё пара слов и случиться срыв, который возможно поможет ей снять напряжение, а возможно только усугубит дело.

— Что не так? Посмотри, сколько ты поставила кружек?

Хелена пересчитала. Их ровно столько, сколько было и всегда. Как если бы Джек был дома, и сейчас они всей семьей собирались завтракать.

— Ты хочешь, чтобы я оставил тебя в таком состоянии на весь день? Извини, но этому не бывать. И ещё, в свою чашку ты положила пять ложек сахара. Не думаю, что у тебя так резко изменились вкусы. Садись за стол, я сделаю всё сам.

Из сада, чуть погодя, вернулась Лора. Она водрузила на середину стола огромный букет благоухающих цветов, с опаской посмотрев на двух молчащих людей.

— Вы сами на себя не похожи. Что-то случилось?

Хелена не сдержалась, пряча под ладонями слезы.

Лора перевела внимание на Митча, требовательно дернув его за рукав.

— Немедленно скажи мне, что произошло? Вас и на минуту оставить нельзя. Прямо малые дети.

Делать было нечего, а молчать уже точно не получится.

Митч тихо произнес:

— Вчера Хелене сообщили, что Джек… В последней поездке что-то пошло не так.

Реакция Лоры была не такой шумной, как обычно. Она лишь попыталась что-то сказать Хелене в утешение, но поняла, что не может связать и пары слов. Женщины сидели напротив друг друга и обе плакали. Лора смотрела на то, как руки Хелены дрожат от обиды на очередную выходку судьбы. Она жалела Хелену: ведь счастье жить долго вместе с любимым человеком всё время давало трещину и вот рассыпалось на кусочки.

Спустя несколько дней приехал Питер. Он, как и обещал, решил рассказать Хелене всё подробнее, но информация оказалась скудной.

Выйдя из дома, они просто шли вперед по дороге, говорили, потом замолкали. После долгой паузы снова начинали тихую беседу.

— Мы здесь часто гуляли, когда были детьми, да и после тоже. Джек приезжал с кучей новостей, а я ждала этого дня, словно важнее события нет на свете. Не могу ничего с собой поделать, но с того момента как ты мне сообщил о нем, воспоминания в голове так и множатся. Оказалось, что их слишком большое количество. Иногда мне начинает казаться, что я уже боюсь чего-то нового. Что я привыкла и умею жить только воспоминаниями. Правда, боюсь нового дня: ведь в нем нет Джека.

Хелена внимательно посмотрела на Питера.

— Иногда я понимаю, что жила, о многом позабыв, и даже не догадывалась об этом. А вот теперь всё всплывает в памяти и как-то немного неловко перед собой. Как же это я? Предала собственную память, решив, что одни воспоминания важнее, а другие нет?

Питер приезжал в этот дом редко. Он был здесь, когда еще учился с Джеком в школе; потом на его свадьбе и вот теперь. Хелена отметила, что он здорово изменился, возмужал. Конечно его сделал таким работа, и жизнь, ставшая слегка жестче, чем прежде. Ведь детство и юность давно закончились.

Мужчина искренне нежно обнял Хелену, стараясь хотя бы так поддержать её.

— Самое главное не отчаиваться. Я не часто оказывался с Джеком в одной команде, но могу тебе с точностью сказать, никогда не отказался, поехать бы с ним ещё раз, подвернись мне такая возможность. Он оставался таким же, как и в жизни, не менялся. Он не давал возможность расслабиться, потерять уверенность или пасть духом ни себе ни другим. Он никогда не сказал мне, что не знает, как поступить. Это крайне важно в кризисной ситуации. Мы как-то попали в такую бурю, что даже вытянутую руку было невозможно разглядеть. Снег был мокрым, а хлопья такими огромными, что не было возможности видеть что-либо даже через очки. Он залеплял всё мгновенно, нос и рот. Переговариваться между собой тоже не получалось. Мы почти сбились с курса. Поставить палатку не давал ветер. Всё вырывал из наших рук… Мы кое-кое как справились. Стали копать убежище в снегу, лишь бы только сделать полноценный вдох, снять на миг очки и рассмотреть карту и компас. Наши усилия были вознаграждены. Я тогда упал без сил на снег, стащил с себя очки и сказал Джеку, что это моя последняя поездка. Не потому, что я устал или обморозился. Нет. Я не испугался. Я просто почувствовал, что моим силам есть предел, и я не хотел его ощутить. Проще говоря, я заранее признал, что могу сломаться в самый не подходящий момент. А он на меня посмотрел и сказал: «Хорошо. Не буду тебя больше уговаривать. Хочешь домой? Хочешь вернуться в тепло и уют. Твоё право. Ведь это твоя жизнь. Но до этого самого тепла нужно ещё дойти, а мы даже не повернули ещё обратно. Я остаюсь, а ты можешь начать обратный путь прямо сейчас. А что если ты не дойдешь? Сейчас наша цель ясна, мы идем вперед, и погибнуть, следуя к цели, — достойная смерть. Но погибнуть, следуя путем слабости, обратным путем. Что может быть хуже?» Было конечно не до этого, но я тогда задумался, а он помолчал немного и добавил: «Даже и не мечтай, что я отпущу тебя обратно. Если ты умрешь с позором, часть его придется пережить и мне. Ведь ты же мой друг. Так не пойдет! Лучше продолжай стонать, но, ни шагу назад!» Я никогда на него не обижался, мы ни разу не поссорились, и, даже когда он начинал меня учить, я не сопротивлялся. Я слушал и искал в этом истину. Сейчас я понимаю твою боль, Хелена. Мы оба потеряли часть жизненной опоры. Без этого бесспорно труднее.

— Наверное, Питер, ты вообще ни с кем не ссоришься? Ты словно центр равновесия. Это ощущается с первых минут.

Мужчина хмыкнул.

— О-о… слышала бы ты, что происходит, когда я приезжаю к родителям. Там центр равновесия не отыскать. Они по-прежнему опекают меня как маленького мальчишку: не садись у окна, не ешь из холодильника, застегни куртку. Я, порой, даже рычу.

Хелена на мгновение почувствовала облегчение. Она даже улыбнулась. Стало чуточку легче дышать. Солнечный свет показался ярче прежнего. Но одна вещь по — прежнему пугала. Хелена прекрасно знала, что Питер здесь не на долго. А значит, причин для улыбок скоро и вовсе не будет.

— Хорошо, что ты приехал. Спасибо тебе, Питер. Мы так редко встречались. И эта встреча, она какая-то не такая.

— Просто повод для встречи не тот. А знаешь, я, когда вошел в дом немного надеялся, что вот-вот увижу своего друга. Наверное, ещё пока я не верю в произошедшее. И ты — не верь. Надейся лишь на то, что даже компас может врать — сердце нет. Если Джек жив, он найдет дорогу домой. Если только жив. Я буду звонить тебе, как только появится новая информация. Поверь, меня не очень устраивает тот факт, что я сообщаю тебе лишь плохие известия. Наверное, увидев меня в следующий раз, ты снова будешь ждать подвоха? Я так совсем не хочу.

Хелена взяла Питера под руку.

— Это тебе так кажется. Нет, я совершенно другого мнения о наших встречах. И дело здесь вовсе не в тебе. Скорее, Джек сам немного виноват, ведь выбор профессии он полностью оставил за собой. Если всё хорошо, он возвращается, а если звонит кто-то вместо него, значит жди беды. Закономерность, и не более. Ты ни в чем не виноват, успокойся. Мне просто нужно как-то справиться с этой новостью. И заставить себя жить дальше. Ещё не знаю, как это сделать.

Вечером солнце убежало за горизонт. Здесь всегда так было. Становилось прохладно, даже в самый жаркий летний день. С гор начинало веять прохладой. По лощине сочился туман, и воздух наполнялся свежестью. Деревья приобретали размытые синевато-фиолетовые очертания, и тогда холмы и лесная гряда казались чем-то единым, темно-серым, тяжелым и сильным. Из глубины вечера вдруг возникали звуки. Их было так много, что нельзя было выделить один. Они словно дополнение вечера, без которого никак не обойтись.

Стоя у окна, Хелена смотрела, как огни уезжающей машины становятся размытыми, уменьшаются, а потом и вовсе исчезнут из поля зрения. Это уезжает Питер. Он долго держал Хелену за руки и что-то говорил ещё, стараясь ослабить её страх перед будущностью. Он видел, как на его глазах маленькая, слегка сумасшедшая девчонка, стала женщиной, на чьи плечи снова упало серьезное испытание. Он понимал, что подобные вещи не могут не оставить отпечаток на человеке и его внешности и, уж тем более, на характере. Но постоянство Хелены его порядком удивляло.

«Значит, она откровенна, — думал он. — Значит и раньше такой была. Было бы ошибкой не влюбиться в такую. Понимаю тебя, дружище… А иногда вовсе не понимаю».

Питер вдруг притормозил, обернувшись. В темноте, на фоне чернеющего неба, всё ещё угадывается очертание дома и деревьев. Окно в гостиной светится теплым уютным светом. И даже отсюда, издалека, Питер разглядел силуэт Хелены. Она стоит у окна. Провожает и снова ждет. И так будет до тех пор, пока на дороге, ведущей к дому, не появиться чья-то фигура. Будет ли это Джек? Возможно ли такое?