Что же за преступление они совершили? Девушка подняла глаза на Виталия, тот не отвел взгляд. Вообще выглядел он сейчас слегка вызывающе, словно бы провоцировал на следующий вопрос. На тот вопрос, который она боялась задать.

— За что вас могли посадить? — всё же спросила она.

— За убийство, — был дан ответ, и ноги Даши подкосились.

Сделав несколько шагов, девушка присела на диван, вцепившись пальцами в обивку дивана. Она, конечно, подозревала, что Воронов не безгрешен, но одно дело догадываться, и совсем другое знать наверняка.

— Ты убил человека? — спросила она, практически шепотом.

— Да, и не жалею об этом, — Вит презрительно скривил губы.

Даша сглотнула, пытаясь принять тот факт, что этот мужчина убийца.

— Боишься? — жестко спросил он, и Даша против воли вздрогнула.

— Нет, — ответила она, — самое страшное, что ты мог со мной сделать, ты уже совершил. Не думаю, что мое убийство может что-то изменить…

Теперь уже вздрогнул он. И Даша заметила.

— У тебя должна была быть веская причина для убийства, — уверенно заявила Беляева. — Что этот человек тебе сделал?

— Ты так уверенна, что была причина? — жестко проговорил он.

— Да, уверенна, — Даша не дрогнула под его взглядом.

Воцарилась тишина, прерываемая только завываниями соседской собаки, да потрескиванием догорающих дров в камине.

— Он пытался убить меня, и Жеку заодно, — все-таки ответил на вопрос мужчина.

Даша кивнула. Она знала, Вита по-всякому можно обозвать, но убивать без видимых на то причин он не станет. А если этот некто пытался убить его то… туда ему и дорога. Дарья совершенно не расстроилась смерти этого человека. Этот человек пытался убить Воронова и ее лучшего друга, почему она должна желать ему что-то еще помимо упокоя вечного? Осознав, о чем именно она думает, Дарья нахмурилась и обняла себя руками. Как же она изменилась за эти пять лет! Когда-то убийство ей казалось чем-то ужасным. Даша Беляева пятилетней давности была даже против смертной казни. По молодости лет она была уверенна, что каждый имеет шанс на исправление. Какая глупость! Жизнь слишком сложна, чтобы делить ее на черное и белое, слишком много оттенков имеет она. Как может заслужить прощение насильник-педофил? Или маньяк-убийца, наслаждающейся агонией своих жертв? Их невозможно оправдать… а смерть это иногда самый безболезненный выход из ситуации. Мыслить теми категориями, что мыслила она пять лет назад, могла только девушка, которую не коснулся истинный ужас жизни… Без сомнения Даша раньше чувствовала боль и разочарование, но тогда она толком не видела той ужасной обратной стороны жизни… А будучи журналистом девушка многое повидала, она знала истории девушек, от которых волосы дыбом становились и ее история по сравнению с их историями просто детские обиды… Что же она сделала бы тогда, если бы Вит рассказал о своем злодеянии? Да еще и обозначил свое отношение к убийству? Она бы конечно устроила скандал, ушла, а потом все равно бы вернулась… и попыталась бы уговорить сдаться с повинной, потому что, по мнению той, прошлой Даши, все грехи нужно было оплачивать. Потом, несомненно бы, ждала его из тюрьмы. Только кому нужны были эти заморочки? Как она могла решать что лучше, а что хуже, ведь сама была далеко не ангелом. Сейчас у нее совершенно другое отношение к произошедшему, но это сейчас, а тогда…

— Ты меня осуждаешь? — осторожно спросил Виталий, будто пытаясь почувствовать ее настроение.

— Нет, — честно ответила она. — Как я могу тебя осуждать, ведь я сама убийца…

Тут она опять всхлипнула и заплакала. Боже, почему она так поторопилась? Зачем поверила уверениям доброго доктора? Ответ был прост, на тот момент ей было просто все равно…

— Даш, — начал Вит, подходя к ней, пытаясь обнять, но она оттолкнула его, не желая, чтобы эти объятия облегчали ей страдания. Она их заслужила. Смирившись с этим, мужчина сел около дивана, обняв ее за колени. Хоть это и не понравилось Даше, но она смолчала. Было видно, что он пытается что-то придумать, чтобы сказать те самые слова, которые помогут ей… только ей слова не помогут.

— Вит, ничего не говори, — устало произнесла она.

— Ты была беременна, — утвердительно произнес Воронов, будто бы пытаясь свыкнуться с этой информацией. Даша кивнула. Она когда-то мечтала о ребенке, думала, что он сможет вернуть Воронова в их квартиру. А он просто не мог. Сейчас по прошествии времени и сопоставив факты, можно вычислить тот момент, когда он ей изменил в первый раз. А именно после той ссоры, когда он ушел из дома, когда порвал с ней, устав доказывать, что ее подруга не такая уж и хорошая… Даже после того, как он вернулся обратно, после того, как спас от того насильника, Виталий так и не вернулся в их общую квартиру, она продолжала готовиться к свадьбе, закрывая глаза на явные признаки, указывающие на то, что происходящее не совсем правильно.

— Была, — заговорила Даша, пытаясь сдержаться от очередных рыданий. — Это стало известно, когда я пришла в сознание в Московской клинике. Мало того, что мне сообщили о возможной инвалидности, так еще и беременность. А мне было плевать… и когда врач сказал, что применение некоторых медикаментов, которые мне были необходимы для восстановления моей способности ходить, могут серьезно повредить ребенку, мне было плевать. И даже когда меня поставили перед выбором либо полное восстановление после травмы, либо ребенок мне было все равно. Абсолютно. Я была как будто в каком-то коконе, я лишь плакала, ревела, мне совершенно не хотелось жить. А ребенок… он мне был не нужен, вернее я так думала. В общем, меня практически не нужно было уговаривать на аборт, пара слов отца и умный вид доктора сделал свое дело. И только позже я узнала, что аборт не нужен был. Была возможность сохранить плод, при этом это бы не помешало моему лечению. Но я узнала об этом слишком поздно…

Даша почувствовала, как под коленками руки Вита сжались в кулаки, было видно, что он зол. Даша и сама была зла, когда узнала правду через год. Оказалось, что ее лечащий врач был очень хорошим другом отца и Беляев попросил того о помощи. А именно соврать ей. Когда Даша устроила скандал, требуя объяснения, то отец сказал, что действовал в ее же интересах, что ребенок от такого подонка только жизнь ей бы сломал, а так она свободна. Свободна? Какая насмешка! Как же она корила себя за то, что дала им убить своего ребенка! Она практически дала свое разрешение!

— Ты не виновата.

Даша сначала не поняла, что именно сказал Вит.

— Ты не виновата, — повторил он.

— Виновата, виновата. Я дала свое разрешение на убийство собственного дитя! Если бы я больше узнала, настояла на том, чтобы спасти его, то он был бы жив! — зарыдала Даша, уткнувшись в собственные ладони.

— Тебя обманули, — настаивал на своем Вит, — ты не знала…

— Да какая разница, знала или не знала! — закричала девушка. — Я была рада, что избавилась от него! Понимаешь? Первое время я была рада, что его нет! Весь ужас ситуации до меня дошел уже потом… Что же наделала? Теперь я буду расплачиваться за свое злодеяние всю жизнь.

* * *

Беляева впервые за все эти годы потеряла настолько контроль над собой, что теперь ей было стыдно за свой срыв. Вот так проплакав после изнуряющего разговор чуть больше часа, Даша очень неуютно чувствовала себя в объятиях Воронова. Тот терпеливо все это время переносил ее слезы и бессмысленные причитания, был добр, нежен и сострадателен… и это убивало. Уж лучше бы наорал или ударил. Но нет Вит вел себя с ней слишком аккуратно, будто она была достойна любви и нежности. Но это всё было иллюзией. И сейчас прижимаясь к его боку, Даша раздумывала над тем как бы ей отстраниться от него, при этом сохранив лицо. Беляева практически поведала ему все свои страшные тайны и страхи, и чуть не рассказала о сговоре, но помешал пресловутый страх… если она расскажет, то он избавится от нее, ведь Даша его предала, а с предателями он никогда не церемонился. Если он узнает с кем именно она связалась и для каких целей… то та призрачная надежда, которая у нее появилась на благоприятный исход, угаснет. Виталию в принципе и делать ничего не придется, просто оставить ее на растерзание Бесу. И прав ведь будет, сама виновата, дура. Не стоило ей связываться с Максимовым. Сама на себя накликала беду. Ведь правду говорят, не рой другому яму, сам попадешь. Она так была ослеплена своей идеей мести, что практически похоронила возможность начать все сначала. Ведь Даша все еще любила Воронова, да и откровения, которые случились этой ночью, смягчили гнев от предательства. Боль все равно осталась, но гнев окончательно исчез. Они оба наделали тогда глупостей, глупостей, которые стоили им счастья. И Даша продолжала делать эти глупости. Даже если прошлое им и удастся забыть, то настоящее… в настоящем есть ее сговор с Бесом. Так что мечтать о чем-то большем просто глупо. Возможно, если бы она смогла отвязаться от Максимова, то… Надейся, глупая! Отвязаться от Беса так легко никому не удавалось. И совершенно нет причин полагать, что Даша будет первой кого, так просто отпустит Денис Максимов. Она сама подписалась на сделку с ним… поистине Бес!

Даша отстранилась от Вита. Беляевой было не по себе от случившегося, было ощущение, что ее увидели абсолютно ногой, не прикрытой ничем. Хотя так оно и было, впервые Даша выплеснула абсолютно все свои эмоции, не скрывая ничего. Все отчаяние, всю боль, весь стыд.

— Думаю, нужно посмотреть как там Алиса, — предложила Даша, не решаясь глянуть на Воронова.

— С ней всё в порядке, — успокоил ее Вит, — Олег сегодня за няньку.

Даша улыбнулась, вспомнив большого и мужественного телохранителя, который так нежно обращался с малышкой.

— Чтобы мы без него делали? — вздохнула девушка. — На все руки мастер.