— Так ты хотела арендовать второй этаж?

Этот простой вопрос будто бы прохладный ветерок ворвался в душную комнату, снимая все наваждение и напряжение.

— Да, — Даша прокашлялась, — хотела бы. Я пришла узнать, возможно ли это и сколько стоить это будет?

— Конечно, возможно, — ответил Вит и сел в свое кресло, Даше ничего не оставалось, как последовать его примеру и тоже присесть. — Я сегодня же дам распоряжение Арине, чтобы она все подготовила…

Всплывшее имя Арины, опять заставило уже чуть остывший гнев вновь раскалиться до опасных температур.

— Хм-м, Арина… — недовольно пробурчала Даша. — Не думаешь, что давать распоряжение нынешней любовнице подготовить девичник для своей невесты это уже слишком?

— Нет, не думаю, — спокойно ответил Воронов, доставая сигарету. — Катя знает о том, какие отношения меня связывают с Ариной.

— Фу-у-у-у, — скривилась Даша, — лучше бы не спрашивала. И как Катя терпит?

— Не знаю, — пожал плечами Вит, — на ее месте я бы давно ушел.

Ну и что на это скажешь. Именно ничего. Воронов с Катей предельно откровенен. Хорошо ли это? Хрен его знает. Зачем Катя терпит? Потому, что дура. Даша бы так не смогла. Никогда. Она скорее бы убила его. Хладнокровно расправилась бы, чтобы не мешал ей жить. Хотя, смогла бы она после этого жить… Даша не видела своей жизни после мести. Вообще. Она не представляла, как будет жить, когда расправиться со своим главным врагом. Кого же она тогда будет ненавидеть? Ведь именно ненависть и упрямство все эти годы давали ей силы, чтобы идти вперед. Лишившись объекта своей ненависти, не лишиться ли она своей жизни?

— Знаешь, Воронов, ты не меняешься, и никогда не поменяешься. Был негодяем и останешься им. Бессовестная скотина, которая портит всем жизнь. Ты даже не представляешь, как я тебя ненавижу! — Даша не знала, зачем это сказала, но потребность высказать всё просто захлестнула ее. И она высказалась.

Тишина повисла между ними. Воронов никак не отреагировал на ее слова. Он вообще ничего не сделал, лишь сидел и смотрел на нее. На нем была словно гипсовая маска, не возможно было понять, о чем он думает. Даше на миг даже стало страшно, холодок пробежал на ее спине. Вит был могущественен, и он в любую минуту может просто стереть ее в порошок. Но не сделает… Откуда была такая уверенность, Беляева не знала. Это была абсурдная, опасная уверенность.

— Даша, ты должна уехать, — тихо сказал он.

— Это еще почему? — прищурила она глаза. — Никуда я отсюда не уеду!

— Беляева, ты начала опасную игру, — проговорил Вит, и тут Даша действительно испугалась. Он знает! Но откуда?

— Не понимаю о чем ты, — презрительно ответила она, хотя внутри тряслась, как березовый лист на сильном ветру.

— Понимаешь, — спокойно отозвался он. Он был спокоен. Слишком спокоен! — Не знаю, что ты там задумала, но ты должна отпустить прошлое. Уезжай, возьми с собой Красавчика, забудь всё и будь счастлива. Прошлое не стоит того, чтобы из-за него мараться, а то не заметишь и в один прекрасный момент станешь такой же, как я.

— Я никогда не стану такой как ты! — Даша встала из-за стола и твердо на него посмотрела. — И ничего я не замышляю! Думаю, тебе следует сходить к психиатру, у тебя мания преследования! Думаю, нам не о чем с тобою говорить. Бай-бай!

Развернулась и пошла к двери, заставляя себя спокойно и твердо переставлять ноги, хотя хотелось побежать. Быстро и куда глаза глядят, подальше от этого места. Подальше от Воронова. Беляева так сильно сконцентрировалась на том, чтобы не выдать своего страха, что не услышала шаги позади себя. Она почти дошла до двери, где ее ждала долгожданная свобода, но твердая рука легка на ручку двери, прежде чем она успела открыть ее.

— Мы не закончили, — прошелестел его голос над ее ухом.

— Я так не думаю, — ее голос звучал уверенно, не смотря на всю внутреннюю неуверенность. — Мы уже обо всем поговорили.

Ей не чем было дышать. Запах его одеколона, смешанный с его собственным запахом ударил ей в нос, порождая давно забытые воспоминания. Те самые воспоминания, которые она давным-давно похоронила в своем сердце. Удары сердца отдавались в ушах, от притока адреналина голова начала кружиться. Отгоняя не нужные сантименты, она развернулась и посмотрела ему в глаза, доказывая ему и себе, что она его не боится.

— Открой дверь, — твердо проговорила она.

Его взгляд прошелся по ее лицу и задержался на губах. Ей стало жарко. Один рывок и она прижата его телом к двери, не имея возможности пошевелиться. Она просто замерла. Волна возбуждения прошлась по ее телу. Тело опять ее предало. Твою мать! Ну, сколько можно?! Он только что на ее глазах имел другую, а она хочет его! Есть ли у тебя гордость, Беляева? Этот человек разрушил твою жизнь!

— Даша, — его мягкий шепот прошелся по ее щеке, — ты не должна этого делать. Ты не должна идти на поводу у прошлого. Не разрушай свою жизнь, малышка. Я этого не стою.

Возбуждение, гнев и ревность все смешалось в единый клубок. Хотелось ударить его. Сильно. А потом еще. И еще. Пока он не почувствовал всю ту боль, что причинил ей!

Несмотря на свои нежные слова, он держал ее крепко, будто отпускать не хотел. Столь близкое его местонахождение не делало ее мысли более ясными. Наоборот, она уже не знала, где она, а где прошлое, где настоящее и вообще кто она сама. Но одно она знала точно — как ей было больно, видеть его с другой!

— Пошел ты, — прошипела она, не желая принимать его мягкость и нежность, и чуть развернувшись, попыталась коленом ударить его в пах. Она хотела сделать ему больно, хотела стереть то нежное выражение лица, хотела видеть его злым и неконтролирующим себя. Она должна ненавидеть его! Должна!

Он перехватил ее коленку до того, как она его ударила. Теплая рука уверено взяла и зафиксировала ее ногу. Большой палец его руки начал нежно поглаживать нежную кожу на бедре, отчего ей стало невыносимо жарко. Ей нужно сбежать. Немедленно!

— Ах ты моя маленькая валькирия, — улыбнулся он. — Я и не знал насколько, ты можешь быть дикой, любовь моя.

И поцеловал. Сначала Даша стояла, как молнией пораженная. Не отвечала. Не шевелилась. Просто не могла пошевелиться. Возбуждение, гнев, горечь и страх боролись в ней. И в итоге возбуждение выигрывало. Она была дурой, слабой тряпкой, не чем, не лучше Кати, потому что через минуту уже вовсю отвечала ему. Пытаясь навязать свои правила, не уступая ему. Их поцелуй был противостоянием. Он не хотел отдавать контроль, она не желала подчиняться. Ее руки с силой сжали его шею, а ноготки впились ему в кожу. Она делала ему больно, намерено, но он не обратил на это внимания, углубляя поцелуй.

В затуманенном мозгу Даши промелькнула мысль о том, какая же она дура, ведь еще каких-то десять минут назад он имел другую. Воронов одинокий волк, он не умеет быть верным, он причинил ей слишком много боли. И причинит ей еще, если она его не остановит.

Взяв себя в руки, она укусила его со всей силы. Зубы впились его нижнюю губу, разрывая плоть. Она почувствовала солоноватый вкус его крови на своих губах. Что-то жутко напоминающее удовлетворение наполнило ее мозг и сердце.

Вит отстранился и посмотрел на нее своим стальным взглядом. По губе у него текла струйка крови. Даша подавила свое сумасшедшее желание слизать ее и продолжить начатое, но стоило ее взгляду упасть на стол, как ревность и гнев прогнали это желание. Она не будет его очередной девкой! Никогда! Он провел рукой по губе, размазывая кровь.

— Дикарка, — восхищенно проговорил он. — Ты права, я не все о тебе знаю, малышка. Но обязательно узнаю!

Даша развернулась и все-таки открыла дверь. В этот раз она не стала медлить и просто побежала. Но и Вит не мешал ей уйти. Но всё равно Беляева бежала, наплевав на то, что о ней подумают другие. Дарья просто выбежала из ресторана. Трясущимися руками она открыла машину и залезла в нее. Ее всю трусило. Девушка начала глубоко дышать, пытаясь успокоиться. Взяв сумочку, она достала пудреницу. Даша представляла, что выглядит она не очень хорошо, но посмотрев в зеркало, девушка надрывно застонала и откинула голову на спинку сидения. Ее рот был перемазан в крови. Его крови.

Господи, до чего она докатилась? Всего один разговор и этого разговора хватает, чтобы она окончательно лишилась мозгов. Как же она его ненавидит! Белоснежка выдохнула, принимая тот факт, что сама она с ним не справится. Рука нашарила в сумке сотовый. Помедлив парочку минут, она тупо смотрела на экран мобильного и только потом нажала кнопку дозвона. Через пару гудков голос на противоположной линии ей ответил:

— Даша, я рад, что ты всё-таки решила позвонить…

* * *

Красавчик сидел за барной стойкой и наблюдал, как красивая девушка на сцене двигалась в зажигательном ритме и пела. Голос у Дикой Орхидеи был замечательным. Сильный, с легкой хрипотцой, он цеплял представителей мужского пола не хуже ее великолепного тела и кукольного лица. Девушка была красоткой высшего класса. Не зря Евгения с завидной постоянностью входила в число самых сексуальных звезд российской эстрады. Но на фоне яркой и мятежной красоты в ней было что-то невинно-нежное, и это было ее изюминкой. Она действительно была похожа на Дикую Орхидею со своей жгучей красотой и мягкой нежностью. Многие мужчины не отказались бы взять под свое крылышко эту красотку. Вот такие мысли бродили в голове у Алексеевского. И эти мысли отнюдь не приносили ему удовольствия. Скорее наоборот заставляли хмуриться. Отчего-то ему не нравилась мысль, что добрая куча мужчин глядят на довольно откровенный образ Орхидеи и представляют ее в своих отнюдь не детских мечтаниях. Многие знакомые Жеки узнав, что Женя будет выступать в его клубе, первым делом спрашивали у него такая ли она горячая цыпочка, как на экране. Это по непонятным ему причинам бесило его. Приходилось отвечать, что девушка в живую была еще красивее и сексуальнее. И это было правдой. Без излишнего макияжа и откровенных нарядов девушка выглядела на его вкус более привлекательной. Привлекательной?