Ее дилемму решил сам Виталий, он отпустил ее, напоследок лизнув место укуса и вздохнув запах ее волос. Его руки больше не удерживали ее, и Даша словно ошпаренная вскочила с места, отходя от него на несколько шагов. Он никак не прокомментировал произошедшее, просто заявил:

— Теперь этот засос мне нравится гораздо больше!

И стал уходить, оставляя совершенно ошарашенную и растерянную Дарью на кухне. Уже из коридора она услышала:

— Наше совместное проживание будет очень веселым!

После этих его слов, вся растерянность мигом испарилась, и она бегом выбежала в коридор, застав Воронова у самых дверей. Он как раз открыл входную дверь, чтобы выйти.

— Что ты имеешь в виду? — выпалила она.

— А я тебе не сказал? — его улыбка больше напоминала оскал волка. — Я с завтрашнего дня переезжаю сюда! Как хозяин этого дома, я не могу без присмотра оставить столь дорогих гостей!

И Виталий с видимым наслаждением стал наблюдать за изменением выражения лица Даши. Сама девушка пребывала в глубочайшем шоке, медленно перетекающим в… злорадную радость. Чем ближе объект мести, тем легче сделать свое дело! Воронов облегчает ей задачу!

Не подозревая о том, какие мысли бродят в голове у Дарьи, Воронов попрощался с ней и всё-таки покинул дом, оставляя ее обдумывать ту идею, которая пришла к ней во время разговора с ним.

Глава 8

Катя проснулась, но глаза не открыла. Просто продолжила лежать на спине, не шевелясь. Совершенно не хотелось просыпаться, хотелось подольше побыть под крылышком у спасительного сна, где она могла забыть о горькой реальной жизни. Девушка совершенно точно осознавала, что стоит ей только открыть глаза, как на нее обрушится всё то, что Катя так уперто игнорировала. Вернее пыталась игнорировать. Катерина знала, что вторая половина кровати опять осталась не тронутой и холодной. Голова Воронова сегодня не касалась соседней подушки, он вообще сегодня не ложился в их общую кровать. Виталий опять не ночевал дома. И был не с очередной ничего незначащей девицей, удовлетворяющей его похоть. Нет. Он поехал к ней, к Даше. К светлой и идеальной Белоснежке, она же Дарья Беляева. Ее бывшая подруга всегда была его наваждением и ее наказанием.

Вчера вечером, когда будущий жених укладывал ее спать, она притворилась спящей. Ведьма прекрасно слышала, как ее будущий муж покидает их квартиру, покидает ее, оставляя на попечение телохранителей. Екатерина лежала и тихо глотала слезы, потому что ей было страшно. Страшно, что Вит больше не вернется. Ведь если Даша того захочет, то Виталия рядом с Катей ни какой ребенок не удержит. Стоит Белоснежке только сделать намек на возможное примирение и Ворон улетит к ней, оставляя Катю у разбитого корыта. Еще было больно. Нестерпимо больно от осознания своей ненужности и второстепенности в его жизни. Она так и не смогла занять какого-то более-менее важного места в его сердце и жизни, чтобы быть уверенной, что он не бросит… прошло пять лет, а Катя так и осталась для него сексуальной игрушкой, правда теперь вынашивающей его ребенка. Если Катерина раньше и ощущала всю свою никчемность, то появление в городе Даши, усилило понимание своей несостоятельности, как женщины Воронова. Да и была ли она его женщиной? Но факт остается фактом, стоило Даше вновь появиться в их жизни, как Виталий на всех порах мчится к ней, забывая о своей будущей жене. Такая своеобразная пощечина была ужасным напоминанием того, что Алексеевская никогда не получит полностью Виталия. Всегда какая-то часть его будет скрыта и не досягаема для нее. Его сердце полностью закрыто для нее. Ворон навесил на него амбарный замок, а ключи имеются только у Беляевой.

Девушка давно привыкла к боли от недостатка внимания и отсутствия понимания и уважения со стороны Воронова, Катя давно свыклась с ней. Срослась. Лишь изредка девушка обращала на нее внимание. Боль причиняла неудобства, но, в общем и целом, Катя игнорировала ее, как старую заживающую рану. Но с возвращением Белоснежки, почти заросшую рану снова вскрыли, да еще и разодрали ее, принося острую боль, от которой хотелось кидаться на стены. Да что же такого в этой Даше? Неужто на ней свет клином сошелся? Ну, почему Воронов не видит, что она — Катя — рядом и любит его, несмотря на все его недостатки и жестокие поступки? Почему? Почему всё в ее жизни зависит от Беляевой?

Все эти «почему» кружили в ее голове, когда Катя все-таки осмелилась открыть глаза. Медленно повернув голову, она посмотрела на другую сторону кровати. Как Катерина и думала, та оказалась пуста, а постель с его стороны была не тронута. Она прикрыла глаза и тихо застонала.

— Опять токсикоз? — глубокий баритон донесся до нее из глубины комнаты, заставляя ее еще раз открыть глаза и сесть в постели.

Воронов был здесь. В их спальне. Чувство радости затопило ее. Он здесь, он не бросил ее. Абсурдное желание вскочить с постели и броситься к нему, заполонило Катю изнутри, но она сдержалась. Слишком хорошо девушка знала, что Вит не любит прикосновений и без его разрешения трогать его опасно. Да и хмурый вид его заставил девушку немного остыть.

Ворон сидел в кресле, в полностью расслабленном состоянии. Только лицо его было напряжено, а рука с силой сжимала стакан с янтарной жидкостью. Наверняка не с соком и не компотом. Виталий до сих пор был во вчерашнем костюме, правда, без пиджака. Тот валялся прямо на полу, безбожно оставленный мяться. Белоснежная рубашка, которую она вчера лично погладила, даже сейчас отлично сидела на нем, несмотря на небрежно закатанные рукава и распахнутый ворот. Волосы были в беспорядке, а взгляд… взгляд был задумчиво-решительным с ноткой агрессии. Будто он увидел какую-то досадную преграду и намерен от нее избавиться любыми доступными методами. Катя невольно вздрогнула, пожалев того беднягу, который встал на пути у ее будущего мужа.

— Нет, — тихо ответила она, — просто подумала, что ты…

Катя не договорила. Не имело смыла. Он итак все понял, но как всегда проигнорировал ее мнение и чувства. Ворон отпил глоток напитка, задумчиво глядя на нее. Девушка невольно скривилась. Пить с утра? Или он всю ночь пил?

— Почему ты не ложился? — спросила она всё тем же тихим голосом, будто бы боясь спугнуть шаткий мир между ними, боясь в очередной раз спровоцировать ссору. — Ты, наверное, устал…

— Катя, ты пока будешь жить одна, — заявил мужчина, не меняя ни тона, ни позы, просто констатируя факт, не пытаясь смягчить новость. А новость для нее была… ошеломляющей. Девушка забыла, как дышать, лишь непонимающе глядела на него, пытаясь постичь смысл его слов. Когда смысл его слов начал доходить до нее, Катю начало трясти мелкой дрожью. Ее самый ужасный страх воплотился в жизнь. Он бросает ее!

— Вит, ты не можешь! — вскочила Катерина на ноги, будто кровать под ней загорелась. — Не можешь! Как же наша свадьба? Наш ребенок?

Девушка стояла посреди комнаты, не решаясь подойти к нему, только сейчас заметив возле кресла большую спортивную сумку с его вещами. Ей начало казаться, что всё происходящее бред. Она просто бредит! Закрыв глаза, Катерина глубоко вздохнула. Но открыв глаза, всё осталось на месте — совершенно спокойный мужчина равнодушный к ее чувствам и сумка с вещами, как физическое доказательство его ухода.

— Как же я? — последнее ее восклицание было сказано как-то безнадежно, совсем тихо. Но Вит ее услышал.

— А что ты? — спокойно ответил он. — Ты останешься здесь вплоть до самой свадьбы. Свадьба состоится. Я пока не вижу причин ее отменять.

Из всех его слов, Катя услышала только одно «пока». Только пока он не отменил свадьбу, но вполне может это сделать. Ее ноги подкосились и девушка села прямо посреди комнаты. Опустилась прямо на мягкий белоснежный ковер, купленный ею в Швеции, чтоб украсить их с Виталием спальню. Сделать ему сюрприз. Но он даже не заметил…

Воронов подскочил с кресла и подбежал к ней.

— Катя, тебе плохо? Что-то с ребенком? — взволновано спросил Вит.

Ах да, ребенок. Только он и нужен ему от нее! А Катя как бесплатное приложение, можно оставить, а можно и выбросить в мусорку. Только ребенок заставлял Воронова заботиться о ее здоровье, только ребенок держал его рядом с ней. Ребенок, а не она! В этот момент девушка тихо начала ненавидеть то, что сейчас росло в ее чреве. Ненавидела за то, что он — ребенок — был нужен Виталию, а не она! Ему нужен ребенок, ему нужна Даша, даже Жека ему нужен, а она побоку. Просто подстилка, которую используют.

В данный момент Катя ненавидела всех — Воронова, Дашу, ребенка, себя… Себя она ненавидела больше всего, потому что была слабой тряпкой, которую топтали. И самое унизительное — Катерина не могла отказаться от него. Не могла уйти от него. Слишком далеко все зашло. Катя не отпустит его, будет бороться!

— С ребенком все хорошо, — хрипло ответила она. — Но мне плохо. Плохо вот здесь, — девушка прижала руку к сердцу. — Мне больно, Виталий.

Внимательные глаза заглянули ей в душу. Может она и преувеличивала, но ей всегда казалось, что этот мужчина читает ее словно открытую книгу.

— Катя, — он глубоко вздохнул, а потом продолжил, — ты сама это все начала. Ты сама решила всё тогда, когда устроила тот спектакль. Я никогда не обещал тебе любви до гроба, я всегда был честен с тобой. Много раз говорил уходить, но ты не уходила. Что прикажешь мне с тобой делать? Возможно, мне нужно было тебя более жестоко унизить, чтобы ты осознала, что я тебя не полюблю, но даже я имею какие-то принципы. Возможно, нужно было тебя силой прогнать, но ты была для меня… удобной. Ведьма, я никогда не полюблю тебя, когда ты поймешь это и перестанешь мучить себя?

— Лучше жить с тобою мучась, чем без тебя, — проговорила Катя. Даже она сама понимала насколько бредовыми кажутся ее слова, но девушка так чувствовала, так думала и не могла этого изменить.