В тишине, прерываемой тяжелым дыханием обоих, прозвучал резкий звук растягиваемой ширинки. И этот звук как-то странно повлиял на нее, заставляя путаться в реальности и прошлом. Головой Даша понимала что, что-то не так. Но не понимала что не так. Она находится в руках у мужчины, с которым собирается заняться любовью. Любовью? Стоп!!!!!!!!

— Ты знаешь, сколько раз я представлял, как имею тебя раком? Множество, бесчисленное множество раз! — хриплый шепот Жеки, донесся до нее, вызывая понимание того, что именно не так. Да всё не так! Слова, которые должны были возбудить, возымели совершенно другой эффект. На нее словно ведро холодной воды вылили. И не сами слова, а голос. Это Женя… Но на минуту ее разгоряченный мозг выдал совсем другую информацию. На миг подкорка ее мозга представила другого мужчину, который ласкает ее. Другого мужчину, которого она ненавидит, а голос Жени вернул ее в настоящее, где ее ласкает не Виталий.

Глухое отчаяние затопило ее, заставив открыть глаза и уткнуться лбом в деревянное покрытие стола. Ей сейчас хотелось побиться головой об стол, чтобы выбить из нее всю дурь. Ну как? Как так можно? Всё же было хорошо, уже несколько лет с ней такого не случалось! Но нет! Опять! Как можно занимаясь сексом, представлять человека, которого ты ненавидишь? Уже в который раз Даша представила, что руки Ворона ласкают ее, что это губы Виталия целуют ее. Пусть всего лишь на пару минут выпадая из настоящего, но эти пару минут отчетливо показали ей, что от своей зависимости Витом Даша так и не вылечилась.

Дикое отчаяние, смешанное с отвращением к себе вызвало тошноту, а Красавчик не видя ее лица, продолжил свои манипуляции с ее телом. Дарья не шевелилась, пытаясь взять себя в руки и проглотить накатившие слезы. Ее мозг в первое время после выписки из больницы, когда Даша буквально училась практически жить заново, периодически одаривал ее вот такими фокусами. Она даже как-то в порыве страсти назвала одного из своих любовников Виталием. Такое бывало не часто, всего несколько раз, а потом и вовсе прекратилось. Но эти срывы заставляли Дашу ненавидеть Ворона с какой-то особой маниакальностью. Он сделал ее каким-то моральным инвалидом. Травма, которую он ей нанес была слишком сильной. Измена, падение под машину, последовавшие боль, отчаяние, борьба за жизнь и наконец, изматывающее чувство вины. Девушка была наедине со всей этой смесью, от которой ей хотелось кидаться на стены. А Вит ее просто бросил одну, даже толком не извинился. Видимо потенциальный инвалид не стоил его усилий. А может даже наделся на то, что Даша просто умрет на операционном столе и освободит его окончательно. Вот только ее мозг до сих пор связывает сексуальное удовольствие с ним, с предателем и изменником. Лера объясняла это тем, что первоначальной причиной всех несчастий, приключившихся с ней, было желание Виталия грубого, жесткого секса. И это желание по каким-то причинам он исполнил не с ней, а с Катей, при этом ни словом, ни жестом не намекая на то, что его что-то не устраивает в сложившейся сексуальной жизни с Дашей. И теперь раненая гордость подсознательно доказывала Воронову, что Дарья сексапильна не менее Кати и вполне способна на сексуальные эксперименты. Возможно, Валерия и была права, но самой Даше от этого объяснения легче не становилось. В данный конкретный момент ей хотелось одного, и это был не интим. Ей хотелось разорвать Виталия голыми руками и станцевать джигу на его могиле!

Женя сказал что-то еще, проникая в нее двумя пальцами, а Даше уже было не до интимной близости с ним, но девушка почему-то стала подыгрывать, делая вид, что ей приятно. Она прекрасно понимала, что симуляция не выход, но Беляева не могла остановить происходящее. Евгений захочет объяснений, а их она ему не могла дать, поэтому и терпела все происходящее, хотя ей происходящее и казалось, мягко говоря, не приятным. Рука мужчина зарылась в ее волосы и потянула наверх, заставляя девушку выгнуться. Она сцепила зубы, чтобы не выматериться вслух. Всё нутро воспротивилось происходящему. Ей казалось, что Даша совершает насилие над собой. Что она вообще делает? Она же Женю потом возненавидит! Беляева решила остановить Евгения и уже была готова закричать, чтобы тот остановился, когда комнату наполнили глухие удары.

Красавчик остановился, за что она возблагодарила Бога и посмотрела на источник звука. Но то, что Даша увидела, заставило ее еще больше заволноваться. А потом и разозлиться.

— Твою мать, — прошипела Даша, глядя на фигуру, прислонившуюся к косяку и демонстративно стучащую в открытую дверь.

— Я вам не помешал?

Глава 7

Уже подъезжая к своему загородному дому, Воронов чувствовал на уровне подсознания, что что-то не так. Это что-то шуршало на краю сознанию, не давая Виталию сосредоточиться на предстоящем разговоре с Дашей. Это невидимое, еле ощутимое чувство неправильности и легкого мандража усиливалось по мере приближения к этому дому. И дело было не в пресловутой интуиции. Нет. Всё было гораздо проще. Мужчина понял это потому, как Евгений с нехарактерной ему настойчивостью не отвечал на его звонки. Чтобы не происходило, друг его детства всегда был на связи. Слишком уж Красавчик был дотошным и исполнительным, а нынешняя его должность подразумевала полную доступность для Ворона и работников клуба. Алексеевский терпеть не мог неторопливости и нерасторопности в работе, а так как Красавчик теперь практически отвечал за работу всего ночного клуба, то и на телефонные звонки отвечал всегда. Но не сегодня. Что было странным. Еще более странным был тот факт, что перед тем, как выехать из дома, Воронов позвонил и предупредил Жеку о том, что скоро подъедет и им надо будет серьезно поговорить. О работе. Нужен же ему предлог, чтобы избавится от Алексеевского, а работа лучший повод заставить друга покинуть Белоснежку. Но вот уже минут десять Женя не только ни берет трубку, он просто отключил телефон. Воронов прекрасно понимал, что там ему не будут рады, но ничего с собой поделать не мог. Ему нужно поговорить с ней. Ему это необходимо. И ему было безразлично, что Даша, скорее всего, опять начнет дерзить, язвить или оскорблять, может даже устроит скандал. Но это было не важно. Стало почему-то жизненно необходимо увидеть ее. Пусть даже злую и колючую. Даже решение узнать, зачем же Беляева здесь отошло на второй план.

Нехорошее предчувствие усилилось, стоило ему заехать на территорию дома. Весь дом словно спал, поглощенный ночной тьмой, укутанный объятиями Морфея. Только из одного окна лился гостеприимный свет. Значит, кто-то есть на кухне. Туда-то и направился Воронов, и очень сильно удивился, когда понял, что входная дверь не заперта. Ему даже не пришлось пользоваться своими ключами, чтобы попасть внутрь. Значит, его здесь ждали. Вит прекрасно понимал, что ему не стоило заходить в дом. По-хорошему ему стоило подождать утра и спокойно поговорить с Дашей. Но неведомая сила потянула его внутрь, хотя мужчина уже итак понимал, что то, что он увидит там, ему не понравится.

Но Виталий не увидел. Вначале он услышал. Легкий стон, который издает женщина, когда ее ласкают опытные мужские руки. И голос. Ее голос, который разрывал его изнутри своей хрипотой и страстью. Ворон прислонился к стене, пытаясь совладать со своим дыханием. Сердце по ощущениям билось где-то в глотке, а шум от его ударов заглушал все остальное. Словно под гипнозом, Виталий оттолкнулся от стены и преодолел последние пару метров по коридору, дойдя до злополучной кухни. То, что он там увидел, мужчина запомнит на долгие годы. Долгие годы ему будет сниться эта злосчастная сцена. Еще долгое время она будет стоять перед его глазами, заставляя делать ужасные вещи.

Ворон закрыл глаза, а потом открыл, но происходящее не исчезло. Словно в какой-то дымке Виталий смотрел, как Дарья и Евгений занимаются любовью на его кухне, а он даже слова сказать не может. Из него будто бы весь воздух выкачали, вместе с эмоциями и способностью рационально мыслить. Осталось только одного — желание медленной, мучительной смерти его друга. Вит хотел причинить Жеке боль на грани агонии и смерти, точно такую же, которую испытывал сам в этот момент. О-о-о, это была чистая, мучительная агония наблюдать, как Евгений берет то, что должно принадлежать ему одному. Хотелось растоптать, ранить, убить. Кровавая пелена застила глаза, игнорируя голос разума, который твердил, что Даша имеет полное право заниматься с Женей всем, чем пожелает и сексом в том числе. Пусть даже и на его кухне. И это заставляло еще больше злиться. Тот факт, что любой приглянувшейся Даше мужчина может побывать в ее постели, и он не вправе предъявить это ей в вину, ведь сам Ворон потерял права на нее уже очень давно. И череда мужчина, с которыми была Дарья не должна его касаться. Но касалась. Еще как! Беляева имела право отдавать свое тело кому, когда и где захочет, а сам Вит лишился прав на это тело. Лишился прав на ее душу. И это причиняло острую душевную боль, которая практически ощущалась им физически.

Вот он и стоял в проходе, не двигаясь. Возможно даже не дыша. Словно заядлый мазохист, наблюдая, как Жека лапает Дашу, касается ее интимных мест, ласкает, целует, кусает. А ведь когда-то только он мог позволить себе такие вещи. Когда-то он был ее первым. А сейчас… сейчас Евгений наслаждается ею, ее телом, ее страстью. Это убивало. Словно медленный яд растекался в крови, заставляя его испытывать зловещее дыхание безумия. Сладкого и смертоносного безумия. В тот момент Виталий не мог решить, что же хочет больше всего — просто убить своего лучшего друга или же занять его место и отъиметь Дашу по первое число, чтобы у нее больше не возникало мысли ложиться с кем-то другим, отметить ее, дать ей понять, что такое секс в его понимании. С другой стороны, зачем выбирать? Много времени у Вита не займет, подняться наверх, взять охотничье ружье, спуститься, застрелить горе-любовника, связать Дашу, вывезти тело в лес, закопать, вернуться сюда и сделать с Дашей всё, что ему заблагорассудится. Черт! О чем он только думает???! Только Беляева могла вызвать в нем такой каскад сумасшедших мыслей и чувств. Теперь ему грозит еще и участь маньяком стать.