Луи Бриньон - Саракамуш

При приближении к каторжникам, граф Шаповалов и штабс-капитан Орловский стали свидетелями одной очень любопытной сцены. Один из солдат охранения приволок бадью вмещающую не меньше двенадцати вёдер и поставив её перед заключёнными, сказал, что если кто-то один может пойти к реке за водой, пускай идёт.

Полковник Шаповалов невольно рассмеялся. Такая задача не представлялась по силам этим исхудавшим и грязным каторжникам. Она даже была не под силу даже очень крепкому человеку. У Бадьи не было приспособлений, за которые можно было взяться. По сути это была самая настоящая бочка. А до реки было не меньше версты. Пройти такое расстояние с полной бадьей, да ещё и в кандалах выглядело совершенно невыполнимой задачей. Однако и к его удивлению, из толпы заключённых поднялся один человек. Он подошёл к бочке, взялся за неё двумя руками и, приподняв её над головой, тут же опустил себе на шею и пошёл по направлению к реке. Звон цепей на кандалах затихал с каждым шагом. Солдаты охраны смотрели ему вслед и смеялись. Граф Шаповалов смеялся вместе с ними.

– Взгляните на этих каторжников, – посоветовал стоявший рядом штабс-капитан Орловский.

Граф Шаповалов последовал его совету, но не увидел ничего необычного.

– И что же? – поинтересовался граф Шаповалов.

– А вы не замечаете? Они явно оживились.

И действительно каторжники явно повеселели. Граф Шаповалов перевёл удивлённый взгляд с каторжников на штабс-капитана Орловского.

– Что вы хотите этим сказать? Вы знаете причину радости этих людей?

– Они уверены, что этот человек вернётся с водой. Поэтому и радуются.

– Это невозможно!

– Хотите пари? Мои двести рублей против ваших ста, – предложил штабс-капитан Орловский.

– Похоже, вы уверены не меньше всех этих людей. Я принимаю ваше пари, но с равными ставками. Двести на двести, – ответил граф Шаповалов и попросив позвать его когда вернётся каторжник, ушёл на обход полка.

Граф Шаповалов сразу же направился к орудиям. Возле каждого орудия стояла упряжка лошадей. Лошади были рассёдланы и мирно выбирали овёс из железного желобка. Граф Шаповалов поговорил с артиллеристами, проверил орудие, удостоверился, что лошади накормлены и только потом направился в сторону лазарета. Но прежде чем попасть в лазарет ему пришлось несколько раз останавливаться и отвечать на вопросы офицеров полка. Каждый раз при появление командира полка, солдаты, которые, как правило, сидели возле костров группами по десять-двенадцать человек, вставали. Граф Шаповалов каждый раз жестом руки показывал, чтобы они садились. Таким образом, он и дошёл до лазарета. В лазарете он вначале поговорил с врачом, потом стал беседовать с раненными, подбадривая их как только возможно. Он оставался в лазарете до той поры пока не появился штабс-капитан Орловский с котелком в руках. На его губах блуждала довольная улыбка.

– Не может быть! – не поверил граф Шаповалов.

Штабс-капитан Орловский сделал приглашающий жест. Они оба вышли из лазарета и направились в сторону оврага. Спустившись по склону, граф Шаповалов стал замедлять шаг, а потом и вовсе остановился. Он, не мигая смотрел на человека, который шел, согнувшись под тяжестью бочки. Бочка лежала у него на шее. Он придерживал её с двух сторон руками. Шаги были одинаково ровные. Он не шатался и не спотыкался. Просто шёл согнувшись. Единственно, напрягшиеся мускулы и жилы на шее указывали на напряжение. Солдаты охраны молча посторонились, когда он подошёл к ним. Этот человек поставил бочку на землю и сразу открыл крышку. Бочка была наполнена доверху водой. В этот момент к нему подошёл штабс-капитан Орловский и протянул котелок. Тот молча принял котелок. Потом оторвал кусок рукава своей и без того дырявой рубашки. Зачерпнул воду из бочки котелком и смочил оторванный кусок ткани. Никто из заключённых не двигался до той поры, пока он не протянул им котелок.

В то время как заключённые пили воду, он прошёл к одному из лежащих на земле людей, старику, и опустился рядом с ним на колени. Граф Шаповалов направился к ним для того чтобы посмотреть что он делает. Здесь его ждало ещё одно потрясение. Этот человек очищал нагноившую рану старика на ноге, которая стала следствием ношения кандалов.

– Кто этот человек? – в смятении прошептал граф Шаповалов, наблюдая за его действиями.

Штабс-капитан Орловский улыбнулся. Он сам первое время не мог опомниться от удивления, наблюдая за этим человеком.

– Его зовут Саракамуш. Он вожак каторжников. К тому же немой. Удивительный человек, не правда ли? Я наблюдаю за ним больше месяца и могу сказать с уверенностью, что он примет любой вызов каким бы безумным он ни казался. Можете не сомневаться, он первый пойдёт в бой и поведёт за собой всех остальных.

– Вожак? Немой? Как же они его слушаются? – переспросил поражённый граф Шаповалов.

– Понятия не имею. Но то что слушаются совершенно очевидная истина. И не только. Они слепо следуют за ним.

– Я хочу поговорить с ним. Приведите его в мою палатку! – коротко приказал граф Шаповалов. – Заодно и получите ваши деньги.

Палатка Графа Шаповалова состояла из походной кровати, походного стола с письменными принадлежностями и небольшого скарба с одеждой и предметами первой необходимости. Да ещё и ординатора Егора, высокого бородатого детину, с густым басом.

Когда ввели Саракамуша, граф Шаповалов сидел за столом. Он знаком показал солдатам, чтобы ждали снаружи, и сразу же обратился с вопросом к Саракамушу:

– Ты понимаешь, что я говорю?

Ответом стал едва заметный кивок.

– Хорошо. Ты умеешь писать? – задал новый вопрос граф Шаповалов.

Снова едва заметный кивок. Он подвинул листок и перо с чернильницей в сторону Саракамуша и выделяя каждое слово сказал:

– За что тебя осудили на пожизненную каторгу? Напиши, – он показал рукой на бумагу. Саракамуш даже не посмотрел на бумагу. Он стоял неподвижно.

– Ты слышишь меня?

Снова едва заметный кивок.

– Тогда пиши!

Никакого видимого ответа.

Граф Шаповалов устремил на Саракамуша проницательный взгляд пытаясь понять что творится у того на душе, но так и не пришёл ни к какому выводу.

– Вне всякого сомнения, ты самый странный человек из всех кого мне доводилось встречать, – как мог дружелюбно заговорил граф Шаповалов. – Напиши что случилось. Возможно, твоя вина не так уж велика и я смогу тебе помочь. Я тебе друг, Саракамуш. Можешь не сомневаться. Ты мне понравился. А мне в жизни мало кто нравился вот так с первого взгляда. Пиши, – граф Шаповалов снова указал рукой на бумагу и снова не получил ответа. – Тебя что устраивает такая судьба? – теряя терпение, спросил граф Шаповалов. В ответ последовал тот же кивок. Граф Шаповалов решил, что ему померещился кивок и повторил свой вопрос:

– Тебя устраивает такая судьба?

На этот раз кивок был более отчётливым.

– Невероятно, – пробормотал потрясённый граф Шаповалов. Он позвал солдат и приказал отвести Саракамуша обратно. Оставшись один граф Шаповалов, взволнованно заходил по палатке.

– Да что это за человек такой? И кто вообще может быть доволен такой ужасной судьбой? – повторял он раз за разом.

Он сам не понимал, почему его так заинтересовал этот человек. Казалось обычный каторжник. Нет необычный, – поправил себя граф Шаповалов.

Дальнейшие размышления прервал штабс-капитан Орловский.

– Получено срочное сообщение из штаба армии. Нам предписано, срочно выдвигаться в сторону перевала.

– Поднимайте полк в ружьё, – распорядился граф Шаповалов.

Спустя несколько минут, горн затрубил сбор полка. Все части полка стали готовиться к выступлению. Каторжников тоже подняли. Ещё через час полк выступил в полном составе по указанному направлению. Впереди их ждала опасная неизвестность.

Все четыре батальона полка выстроившись в ровные квадраты, шли маршем всю ночь по разбитым дорогам. Между вторым и третьим батальоном двигались лафеты с орудиями запряжённые двойкой лошадей. А сразу за ними шла колонна каторжников. Обоз с продовольствием и полковым скарбом двигался далеко позади, дабы не стать внезапной добычей неприятеля.

Уже светало. Погода обещала стать такой же теплой, как и в предыдущие дни. Дул лишь слабый ветерок. Да и то, он скорее освежал, нежели мешал продвижению.

По замыслу графа Шаповалова полк должен был преодолеть ещё пять верст, чтобы достичь указанной командованием точки. Там же он и собирался дать отдых личному составу. Однако всё произошло не так, как он рассчитывал.

Предрассветную тишину внезапно разорвал сильнейший грохот. Снаряды один за другим стали рваться вокруг колонны. Спокойствие висевшие все последние часы в колонне мгновенно превратилось в хаос. Солдаты сразу бросились врассыпную. Офицеры же криками и угрозами пытались восстановить порядок. Сам граф Шаповалов носился вдоль колонны и срывая голос до хрипоты кричал:

– Занять круговую оборону. Убрать орудия из под обстрела. Командирам батальонов выяснить обстановку и немедленно доложить!

Тем временем снаряды стали противника стали ложиться более точно. В воздухе буквально повисли крики, стоны раненных, ржание лошадей и непрерывный грохот. Части полка запоздало начали разворачиваться лицом к противнику и занимать оборону. Пока всё ещё не представлялось понять, кто и откуда стреляет.

Штабс-капитан Орловский носился вдоль орудийных лафетов и криками подгонял прислугу, заставляя её быстрее убирать орудия с дороги. Следовало незамедлительно отвести их в овраг и убрать из под обстрела. На его глазах один из снарядов разорвался вблизи одного из орудий. Мощным взрывом накрыло и лошадей и почти всю прислугу орудия. Штабс-капитан Орловский несмотря на смертельную опасность ринулся туда спасать орудие. Он быстро освободил упряжку от мёртвых лошадей и сам запрягся вместо них. Прилагая нечеловеческие усилия, он попытался сдвинуть орудие, но безрезультатно. И в этот миг среди хаоса взрывов и дыма он увидел полные ярости глаза и поблёскивающее лезвие штыка. У него мелькнула мысль о смерти. Но штык так и не вошёл ему в грудь. Мощный удар буквально смёл врага. Рядом с штабс-капитаном появился Саракамуш. Он впрягся в упряжку, но вместо того чтобы развернуть орудие в сторону оврага, начал разворачивать его в прямо противоположную сторону. Штабс-капитан сквозь клубы чёрного дыма увидел наступающие ряды противника и сразу понял замысел Саракамуша. Оставив его одного разворачивать орудие, он метнулся назад в поисках снарядов. На счастье, прямо позади него находилась повозка гружённая снарядами, возле которой суетились солдаты. Штабс-капитан Орловский немедленно погнал солдат и повозку к орудию. Саракамуш успел уже развернуть орудие и сам встал у затвора. Рядом с ним встал штабс-капитан Орловский. Солдаты встали в цепочку и стали передавать друг другу снаряды. Штабс-капитан Орловский загнал первый снаряд в ствол орудия. Саракамуш тем временем опускал дуло, нацеливаясь на противника. Ещё мгновение и он дёрнул затвор. Прозвучал первый выстрел. Затем второй третий. Орудие начало вести, непрерывный огонь, отсекая наступающие цепи противника от дороги. Атака неприятеля начала понемногу захлёбываться. Ещё немного и он начал откатываться назад. Одновременно с этим полк начал вести прицельный огонь по врагу. С каждым мгновением огонь с двух сторон слабел, переходя в позиционную стрельбу. Разгрома удалось избежать лишь чудом.