Сара пообещала себе превратить свое пребывание на ферме в полное подобие первых недель на Хоксбери. Там будут лишь она, Эндрю и Джереми. Они будут работать, заниматься насущными проблемами этой истощенной земли. Она будет для них готовить и в течение двух недель будет чувствовать нерушимое товарищество этих двух мужчин, которые и составляли ее мир. Сара сознавала, что пытается совершить побег в прошлое, и понимала, что все это может закончиться печальным провалом. Она испытывала беспокойство и ощущение неудовлетворенности, которое приходит с весной, — и бегство туда было попыткой удовлетворить эту тягу, поддаться весеннему волнению. В нем было и признание ее неосознанного стремления вернуться к простоте тех первых лет — простоте, которая — Сара все чаще сознавала это — никогда не вернется. Успех этой авантюры зависит от Эндрю и Джереми. Если они воспримут ее приезд так же естественно, как она на него решилась, то будет ясно, что дух приключения и товарищества выстоял перед возросшим богатством Эндрю, и Сара будет довольна и счастлива.

В Гленбарре Дэвид и Дункан все еще вели борьбу за то, чтобы завладеть расположением их нового учителя — огромного неряшливого ирландца, обладавшего недюжинными познаниями, которого Сара наняла через переписку полтора года назад; Себастьян начал уже самостоятельно вставать в кроватке на своих пухлых сильных ножках. Глен-барр под управлением Беннета не нуждался в присутствии хозяйки, и, за исключением неожиданного прибытия судна с грузом, ничто в лавке не требовало ее внимания в ближайшие две недели.

Тарантас неожиданно тряхнуло на колдобине, и Сара ударилась о спинку сиденья. Приближались унылые беленые здания. Сбоку от первого из них стояла вся в цвету одинокая мимоза — на фоне резкой голубизны неба цветы ее казались вызывающе желтыми.

Сара рассеянно отряхнула пыль с юбки и поправила шляпку, признав в душе, что она, возможно, поступила очень мудро, не оставшись слишком надолго в Сиднее без Эндрю. Ричард должен был вернуться после двухнедельного пребывания в Парраматте по делам службы, а она прекрасно помнила два его последних посещения в отсутствие Эндрю. Отсутствие Эндрю как бы давало Ричарду право посещать Гленбарр, когда заблагорассудится, и он без колебания пользовался им. Сара вздохнула и провела рукой по глазам. У дверей домика, в жалком пожухшем саду которого цвела мимоза, остановилась женщина, чтобы посмотреть на возок. Маленький ребенок, держась за ее юбку, робко помахал ручонкой. Сара нагнулась, улыбаясь, и помахала в ответ. Внезапно она поняла, что ей надоело постоянно думать о Ричарде. Ей хотелось снова быть с Эндрю и Джереми в той обстановке, где главной проблемой будет непокорная печка или вопрос, сколько голов скота могут выдержать запущенные пастбища фермы Приста в первый год.

Они уже проезжали между беспорядочно разбросанными домами, которые образовывали поселение Касл Хилл. Сильные весенние дожди превратили дорогу между крытыми соломой зданиями в грязь, а лошади и повозки выбили в ней глубокие рытвины. Эти рытвины высохли на жарком солнце, светившем всю предыдущую неделю, и повсюду уже лежал слой пыли. Стая гусей спокойно пересекла дорогу прямо перед возком, двигаясь в направлении мелководного ручья, бегущего вдоль дороги. Трое мужчин и двое солдат в увольнении болтались у домика Нелл Финниган. Нелл была крупной красивой женщиной, бывшей ссыльной, которая превратила дом мужа в своего рода таверну, хотя было широко известно, что она жила на доход от торговли ромом. Глядя на сверкающий чистотой домик, Сара невольно задумалась о том, кто из сиднейских джентльменов снабжает ее этим зельем.

Тарантас качнулся и стал перед кузней. Сара тут же высунулась, поджидая, когда слезет с козел Эдвардс, уродливый седовласый кучер Эндрю.

— Почему мы стоим? — поинтересовалась она.

Он сдвинул назад шапку:

— Господь с вами, мэм! Я-то думал, вы уж давно заметили. Голди-то охромела. Хозяин небось ругаться станет, если я дальше ее погоню в этаком-то виде. Карсон, здешний кузнец, может, нам другую лошадку даст, а мы свою здесь оставим.

Она кивнула.

— Спроси его, да поживее.

— Да, мэм. — Он приложил руку к шапке и направился своей сиволапой походкой к кузне.

Через несколько минут он появился на пороге с тщедушным седым человеком в кожаном фартуке. Они немного поговорили друг с другом. Карсон наконец крикнул что-то через плечо молодому человеку, который вышел из кузни, и оба направились к грубо сколоченной конюшне.

Эдвардс подошел к Саре с улыбкой, которая озарила его морщинистое лицо.

— Все в порядке, мэм. У Карсона есть лошадка взамен нашей. Скоро поедем.

Он слегка прокашлялся, озабоченно глядя на Сару. Она и раньше замечала, что, когда он везет ее одну, он всегда проявляет серьезную заботу о ее удобстве и обычно высказывается без обиняков.

— Знаете, мэм, — сказал он. — Я вот думаю, может, это солнце слишком палит. Карсон передает свое почтение и говорит, он рад будет, если вы у него в кузне посидите, если вам там не чересчур грязно.

Сара уже и сама решила не оставаться на жарком солнце во время смены лошадей. Она ступила на дорогу, осмотрев ряд домишек.

— Я бы пошла к Нелл Финниган, может, она мне даст холодной воды. Пить очень хочется.

Его лицо выразило огорчение.

— Ой, мэм! Нелл Финниган… — Его тон не оставил у нее сомнений в том, что он думал о хозяйке Финниган.

Она повернулась и, подобрав юбки, пошла через пыльную улицу.

— Пойди помоги Карсону, — сказала она. — Думаю, ничего со мной у миссис Финниган за десять минут не случится.

Сара услышала, как он бормочет что-то в сомнении, пока она пробиралась к домику, обрамленному цветочными клумбами и стоявшему в конце ряда домов. Собака, лежавшая у ступенек солдатской дежурки, встала и с надеждой направилась к ней. Солдат, прикреплявший объявление к столбу веранды, оглядел ее с ног до головы и нагло улыбнулся. Солнце, казалось, все больше раскалялось, пока она шла, а убогий поселок выглядел так, что сама весна, похоже, не в состоянии была пробудить его от апатии. Когда она дошла до заведения Нелл Финниган, небольшая группа людей, стоя пившая эль перед раскрытыми дверьми, не выпуская стаканов, двинулась по проулку между домом и дежуркой. Она минуту понаблюдала за ними. К ним присоединилась, наверно, дюжина других людей, а по краям шествия трое или четверо ребятишек шаркали в пыли босыми ногами.

Сара исполнилась любопытства. Но не сделала она и десятка шагов по проулку, как ей стала ясна причина этого сборища. Двор позади дежурки открылся перед ней, и люди стояли недостаточно плотно, чтобы скрыть от нее происходящее.

Она наткнулась на все это совершенно неожиданно: не было никаких криков, которые бы предупредили ее. Человек, висевший на столбе, был без сознания, и тишину нарушали лишь свист плетки, взвивавшейся в руке экзекутора, и звук удара по обнаженной плоти. Каждый удар солдат, стоявший рядом со столбом, регистрировал, нараспев произнося число.

— Сорок семь…

Снова свист и удар.

— Сорок восемь…

Сара видела такое и раньше — слишком часто. Это врезалось ей в память со времени пребывания на «Джоржетте», и даже до того. Подобное было совершенно обычным делом, как в Англии виселицы на перекрестках дорог.

Яркая струящаяся кровь блестела на солнце. Висевшие клочьями на бедрах наказываемого штаны уже впитали все, что могли, и она стекала по лодыжкам и капала на пыль у его ног. На секунду звуки стихли, потом экзекуцию продолжил другой палач. Он встряхнул завязанные в узел концы плетки, повертел в руках, чтобы ловчее приноровиться к ней. Затем занес руку назад, и снова раздался свист и тошнотворный звук удара о плоть.

— Пятьдесят один…

Сара зажала руками уши и побежала назад, к двери Нелл Финниган. В полутемном прохладном коридоре никого не было. Она на миг прислонилась к стене, прижав руку к губам и тяжело дыша. Наконец она выпрямилась, неуклюже пытаясь нащупать дорогу в полумраке. Она наступила на подол собственного платья и наткнулась на дверь. Ее вытянутая рука коснулась щеколды, и дверь подалась под тяжестью ее тела. Дверь распахнулась с грохотом, и Сара судорожно ухватилась за косяк, чтобы не упасть.

У нее было смутное впечатление, что человек, сидевший на скамье у окна, вскочил на ноги. Ее подхватили под руки, и пара темных проницательных глаз уставилась ей в лицо.

— Вам плохо?

Смущенная, Сара покачала головой.

— Нет…

Она почувствовала, что ее ведут к скамье, с которой только что вскочил незнакомец. Она просто не в силах была поверить, глядя на солнце, лившееся сквозь новые муслиновые занавески Нелл Финниган, что потерявший сознание человек привязан к позорному столбу всего в нескольких ярдах отсюда. Она поставила локти на выскобленные доски стола и опустила лицо на руки. Солнце светило ей в спину, но она не могла унять охватившей ее дрожи.

Незнакомец мягко потряс ее за плечо.

— Выпейте немного, — сказал он. — Это вино дерет глотку, но все же лучше, чем ничего.

Он поднес стакан к ее губам. Она еще не рассмотрела его — только глаза в тот первый миг, а теперь тонкие смуглые пальцы, обхватившие стакан. Незнакомец так его и не выпустил из рук, и их с Сарой пальцы, пока она пила, соприкасались.

Вино было терпким и резким на вкус, заставило ее слегка закашляться. Но неумолимая рука продолжала вливать его ей в рот, пока она не выпила всего. Потом вытерла губы, скомкала платок и откинулась на подоконник.

— Вам лучше?

Впервые она смогла рассмотреть его. Он был худощав и очень высок, в его манере держаться была какая-то неосознанная грация. Проницательные пытливые глаза, устремленные на нее, были почти черными, как и ненапудренные волосы. Она не поняла, красив ли он, и продолжала рассматривать узкое, хорошо очерченное лицо, смуглую оливковую кожу, обтягивающую высокие скулы. Брови были густыми и выглядели довольно грозно на его высоком лбу. Рот его был слишком тонок, немного жесток и не вязался с глазами, которые сейчас смотрели на нее с беспокойством.