Энни сидела на полу, спина ее безвольно опиралась о стену, рот был приоткрыт, иногда дыхание с присвистом вырывалось сквозь щербины во рту. Дэвид спал около нее в корзине, принесенной из кухни. Джереми и Тригг легли у противоположной стены: Тригг спал тихим недвижным сном вконец измученного и ослабевшего человека, Джереми лишь изредка приходил в себя, остальное время он вертелся и метался в какой-то горячке. В течение ночи он несколько раз просыпался, чтобы попросить воды, глаза его пробегали по лицу Сары, потом он снова погружался в забытье. Сара остановилась возле него, держа лампу прямо у него над головой. Он был не так сильно ранен, как ей сначала показалось — одна пуля задела висок, а другая застряла в плече, — но потерял изрядное количество крови.
Он болезненно скривился и отвернулся. Сара опустила лампу. «Джереми не умрет, — сказала она себе твердо, — по крайней мере, если врач приедет вовремя и извлечет пулю». Она нервно облизнулась, пытаясь угадать, будет ли врач среди первого отряда солдат, который прибудет в Хоксбери. Вероятность этого была невелика.
Она осторожно отодвинула щеколду и вышла в коридор. Это будет ее последний обход за ночь. Немного меньше, чем через час, начнется рассвет, и тогда она разбудит Энни и Тригга, чтобы они сменили ее. Усталость туманила ей глаза, когда она взялась проверять ставни на окнах. Сначала столовая… Она остановилась в дверях, лампа отбрасывала перед ней длинные тени. Ей нужно было просто проверить все три окна с одной стороны, но это казалось таким трудным и долгим делом. Потом она прошла на кухню.
За всю долгую ночь ничто не нарушило тишины в доме. Она просидела с ружьем на коленях, слишком напуганная, чтобы даже просто задремать, прислушиваясь, не пытается ли кто-нибудь забраться в дом. Время шло, и она успокаивалась, чувствуя некоторую безопасность. Сон пытался сморить ее тело, но нервы, натянутые как струна, не позволяли ей расслабиться. Было легче, когда Джереми просил у нее воды, или когда Тригг просыпался, потому что сползла повязка, — у нее появлялось какое-то дело.
Она прошла по коридору на кухню и тихо открыла дверь, надеясь увидеть первые лучи света, проникшего в щели ставен. Но было так же темно, как и в последний обход час назад. Сара стояла неподвижно, думая о бунтарях на той стороне реки, рисуя себе лагерь, который они могли построить, чтобы отоспаться с своем пьяном забытьи. Днем они могут напасть на фермы на той стороне, или, вероятно, как можно быстрее постараются покинуть пределы населенных районов. Она не знала, что они выберут, и в сотый раз за ночь задавала себе этот вопрос, пытаясь на него ответить. Она вздохнула и оперлась усталым телом о косяк.
— Хоть бы было уже светло… — прошептала она, и голос ее тихо прошелестел в темноте. — Пришли бы солдаты…
Проговорив это, она почувствовала дуновение холодного весеннего ветра на щеке. Этот холодок был очень ощутим, он несся с гор, в нем даже был морозец. Эта мысль обожгла ее: холодный ветер в закрытой ставнями комнате?!
Сара выпрямилась и заглянула в комнату, пытаясь перебороть оцепенение, в который усталость погрузила ее мозг. Она подняла лампу, вглядываясь в потемки у кладовой. Дверь была открыта. Сквозь разломанное двумя сбежавшими женщинами окно внутрь врывались порывы холодного ветра.
Глаза ее сузились от страха и недоумения, пока она пыталась припомнить, не забыла ли сама закрыть дверь. Может быть, она сделала это во время последнего обхода? Память ее напрягалась, силясь вспомнить. Но мозг не давал ответа — он был полон дурных предчувствий и подозрений.
Она была уже уверена, что тут что-то не так, и ей показалось более опасным идти будить Тригга, чем оставаться на месте. Она осторожно поставила лампу на пол. Потом взяла ружье наизготовку и двинулась к кладовой. Тяжесть оружия заставила ее почувствовать, как неловко и неумело она обращается с ним, и Сара с тоской подумала о пистолете, который остался лежать в гостиной у ее стула. «Дура!» — сказала она себе, и от возмущения дыханье вырвалось у нее с легким присвистом.
Сара не видела, что творится в кладовке, — дверь в нее была прикрыта. Доска под ее ногами скрипнула так громко, что она стиснула губы, чтобы не вскрикнуть. Лампа отбрасывала перед ней ее длинную тень, увидев которую, Сара замерла. Она стояла как вкопанная, прислушиваясь. Потом, после нескольких мгновений тишины, она шагнула вперед.
Прежде чем она смогла двинуться дальше, из-за двери вдруг возникла мужская фигура. Она вмиг подняла ружье и отступила. Но мужчина был высоченный и двигался с быстротой ястреба. Он выбросил вперед руку, оттолкнув ствол, прежде чем она успела опомниться. Сара машинально выстрелила, но раздался всего лишь глухой звук осечки.
Мужчина был громадного роста и горой возвышался над нею. Он наклонился, чтобы заглянуть ей в лицо. Она попыталась снова сделать шаг назад, но он ухватил ее за запястье, вывернул ей руку, и она слабо застонала от боли. Один за другим ее пальцы соскользнули с курка. Он мог бы выбить ружье у нее из рук сразу же, но, казалось, ждал, чтобы она сама отпустила его. Ружье упало на пол между ними. Сара открыла рот, чтобы позвать Тригга, но грубая рука, пропахшая потом и ромом, зажала ей рот. Она бешено царапала эту руку, но борьба с незнакомцем была напрасной.
— Ни звука, поняла, или шею сломаю! Слышишь?
Огромная рука опустилась вниз и обвила ее шею.
Сара в ужасе смотрела на него. По его сиплому голосу она поняла, что перед ней деревенский житель, набравшийся лондонского акцента. Он был пьян. Его зловонное дыхание вызвало в ней приступ тошноты. Лицо его блестело от пота, глаза были красны. Он качался, вцепившись в нее.
— Сколько здесь мужиков? — спросил он. — Двое?
Она не ответила. Рука его на ее горле угрожающе сжалась.
— Не пытайся меня надуть — я их видел! Оба ранены — уже, наверное, сдохли. — Он пнул ногой ружье. — Где патроны для него? Где?
Она не ответила, просто дернула головой в направлении коридора и остальной части дома.
— Еда?
— Там, — она кивнула на полки вдоль кухонной стены.
Он удовлетворенно хмыкнул.
— Они улизнули без меня, чтоб их! — сказал он. — Я упал и отключился, а эти сволочи взяли мое ружье и бросили меня на берегу. — Он издал какой-то низкий рокочущий звук и тряхнул ее. — Но я не из тех, кто сдается, а теперь мне еще перепало побольше, чем любому из них! У меня и ружье, и еда — и делиться ни с кем не надо. Да еще и ты мне досталась в придачу!
Ее глаза медленно расширились.
Улыбка расплылась на его потном лице.
— Ты меня не помнишь, а? Долго же ты дамочку изображала — так долго, что забыла своих приятелей с «Джоржетты».
Она напряглась и попыталась вырваться.
— Что, не нравится, а? — Он качнулся на пятках. — Я-то за тобой следил — я уж, считай, здесь целый год. Я-то не забыл, как все было: одно тряпье на спине и ноги босы, а теперь нос от нашей вони воротишь, от нас, от тех, кто здесь спину гнет, чтобы тебе в шелка рядиться, а муженьку твоему золото в кошелек бы сыпалось. Ну что ж, ты-то с «Джоржетты» все получила, не так что ли? Ты-то быстро нашла, как к этому дурню в кровать залезть, пока мы все в трюме гнили. Думаешь, я забыл? Каждый раз, как на тебя гляну, все вспоминаю. Ох и хотелось же мне добраться до этой твоей белой шейки и выжать жизнь из тебя… ты, расчетливая сучка!
— Кто ты? — из горла Сары вырвался только шепот, так крепко он сжимал ее шею.
— Как же вам было меня упомнить, миссис Маклей? Разве что помните, как дважды мне шкуру со спины сдирали кнутом за это путешествие, и зовут меня Джонни. Джонни Писарь, так звали меня в Лондоне. И был я известным гражданином, пока не навесили они мне срока в четырнадцать лет. Абыло время, когда я мог подделать подпись губернатора так, что он сам бы не отличил. Теперь-то уж нет. Теперь уж не смогу, и все потому, что лес валил для ваших чертовых костров и потерял два пальца! А мог бы потерять и всю руку, но разве знает об этом миссис Маклей, разве придет и перевяжет руку? Ни за что! Знатная леди разве заглянет в барак, где ссыльные живут?! Но позволь мне сказать тебе, — он придвинулся еще ближе, — ты не увернешься от этого. Сколько бы лет ни прошло, как бы далеко ни осталась «Джоржетта», тебе никогда не дадут ее забыть. Каждый ссыльный тебя держит на примете, каждый вновь прибывший слышит твою историю. Всегда найдется кто-нибудь, чтобы до тебя достать и потянуть вниз, как я сейчас. Понимаешь? Тебе никогда не дадут этого забыть! Ну… — грубо тряхнул он ее, — мне-то на это наплевать. Я свободен, могу теперь не слышать, как ты распоряжаешься, не смотреть, как ты юбки подбираешь, чтобы о кого-нибудь из нас не замараться. Хватит, поняла? Я ухожу за реку, где меня не достанут. И мне наплевать, если я никогда ни одной белой бабы больше не увижу. Мне и туземки сгодятся.
Он сплюнул, скривив рот.
— Лошади, — пробормотал он, — где они?
— Не знаю.
— Не ври, ты, шлюха! Должно быть три лошади. Они исчезли из конюшни, еще когда мы до складов не добрались. Где ты их спрятала?
— Я ничего про лошадей не знаю.
Он хлестнул ее рукой по лицу.
— Сука! Говори!
— Не знаю! — выдохнула Сара. Он тряхнул ее, в глазах его сверкнуло безумие.
— Я тебя заставлю говорить, дрянь подзаборная!
Он снова ударил ее по лицу. Ее отбросило назад. Она отшатнулась, почти вырвавшись из его рук.
Вдруг поведение его изменилось. На его потном лице заиграли новые чувства — отвратительная пьяная похоть, которую пробудили эти побои. Он отвел от нее одну руку и с удивлением посмотрел на нее.
— Сейчас мы посмотрим, кто может, а кто не может тебя трогать. Ты сойдешь и для такого изгоя, как я, Сара Дейн, когда я того захочу. Шлюха… — Он выдохнул это почти нежно. — Ты была рада получить что могла на «Джоржетте», а теперь я спрашивать не стану!
Рука его взметнулась и разорвала лиф ее платья до пояса. Его лицо кривилось усмешкой.
Он на миг ослабил свою хватку, чтобы поцеловать ее; Сара тут же отбросила его руку и стала шарить на груди. Но она не успела ухватить маленький итальянский кинжал. Он упал на пол между ними, тонко звякнув о ружье.
"Сара Дейн" отзывы
Отзывы читателей о книге "Сара Дейн". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Сара Дейн" друзьям в соцсетях.