– Его величество устраивает там личные приемы, балы-маскарады и даже часто сам готовит еду.

Маркиз рассмеялся.

– Это действительно нечто весьма странное и, я бы сказал, неподобающее для короля Сиама. Его предки, должно быть, в гробу переворачиваются!

– Многие люди и сейчас немного шокированы, – согласилась Биби. – Но, поскольку страна процветает и даже крестьянам живется лучше, чем прежде, его трудно критиковать.

– Он, несомненно, опережает свое время, – сказал маркиз. – И поскольку он обладает абсолютной властью, если мир сохранится, последующие реформы вполне осуществимы.

– Я верю в это, – сказала Биби. – Я работаю для короля и ради нашей страны, потому что это важно для всего мира.

Биби говорила с серьезностью, которая удивила бы большинство мужчин, посещавших ее заведение, какими бы выдающимися они ни были. Он подозревал, как и Кэлвин Брук, что она не только полезна королю в политическом отношении, но и связана с ним более личными отношениями. Если бы это стало известно, внешний мир счел бы это крайне предосудительным.

Его величество внимательно следил за теми, кто пытался затеять беспорядки в Сиаме в прошлом и мог бы повторить свои попытки. Он продолжал устранять все ограничения и ошибки прошлого. Король стремился вести прогрессивную политику, что было необходимо для благополучия Сиама. Строительство первой железной дороги и телеграфа началось семь лет назад. Теперь никто не сомневался в их пользе, и людей это больше не удивляло.

Агенты, подобные Биби, были необходимы для поддержания порядка в пограничных районах. Никакой заговор против монархии не был возможен без того, чтобы король об этом не узнал.

Маркиз с таким удовольствием беседовал с Биби, что шел уже десятый час, когда он встал и сказал:

– Мне пора возвращаться.

– Вы остановились не во дворце?

– Так как я знал, что увижусь с вами, я отказался от приглашения его величества.

– Тогда, раз вы свободны, – зачем возвращаться?

Он стоял, и Биби тоже поднялась.

Она была очень маленького роста, ее голова едва доходила ему до плеча.

Эта женщина выглядела очень экзотично и привлекательно, когда смотрела на него вот так – снизу вверх – и стояла рядом, не касаясь его.

– Я бы очень хотел остаться, – спокойно сказал маркиз, но, я полагаю, вам известно, что со мной дочь Кэлвина Брука и она ждет меня.

В глазах Биби он увидел разочарование.

Когда он нагнулся поцеловать ее руку, она губами коснулась его щеки.

– Вы, мой друг, самый привлекательный, самый обаятельный и очаровательный мужчина, какого я когда-либо встречала! – сказала она тихо.

От нее пахло восточными духами, напомнившими маркизу о прошлом. Так как он ничего больше не сказал, но колебался, Биби нарушила молчание:

– Я знаю подлинную причину вашего ухода. Вы хотите как можно скорее отправиться в Патайю, и я полагаю, долг для вас прежде всего.

Сами слова, как и ее голос, глубоко его тронули, и маркиз снова поцеловал ее руку, прежде чем ответить:

– Это правда, Биби, но мы встретимся снова, и если я не смогу найти Кэлвина с вашей помощью, я вернусь.

Она снова поцеловала его в щеку, и он ощутил на своей коже мягкость ее губ. Затем, что было для нее характерно, настроение ее резко изменилось.

– Берегите себя, – сказала она. – Девушки на Юге очень соблазнительны, и я буду очень раздосадована, если они соблазнят вас. Ведь мне это не удалось.

– Знайте, любые подробности, которые вы услышите по этому поводу от ваших шпионов, будут заведомой ложью!

Глаза маркиза блеснули, и Биби рассмеялась.

– Может ли что-то быть ложью, когда речь идет о вас и красивой женщине? – сказала она. – Дочь Кэлвина Брука так же привлекательна, как и ее отец?

– Это невозможно! – парировал маркиз. – Она еще очень молода, а женщины, несомненно, хорошеют только с возрастом!

– Я ценю ваш комплимент, – отвечала Биби.

Она выпустила его через боковую дверь, так что маркиза никто не видел.

Он хорошо знал, что двери теперь были широко открыты, и мужчины спешили в другую часть дома, страстно желая изведать «тысячу наслаждений», которые предлагала им Биби.

Экипаж, в котором он приехал, дожидался его. По дороге на яхту он думал, как ему повезло. Кэлвин, проницательный, подобно своей дочери, знал, что, если маркиз приедет в Бангкок на его поиски, он обязательно посетит Биби.

Было уже больше половины десятого, когда он поднялся по трапу. Его ожидал Добсон. С укоризненным видом он спустился с ним в каюту, где маркиза ожидал его вечерний костюм и ванна.

Когда за ними закрылась дверь, маркиз сказал:

– Найдите капитана, Добсон, и скажите ему, чтобы через час он медленно и как можно более незаметно отправился вниз по реке. – Оглянувшись по сторонам, он прибавил: – Я не хочу, чтобы казалось, будто яхта поспешно уходит. Пусть думают, что мы просто ищем новое место стоянки.

– Я понимаю, милорд.

– Поговорите с капитаном наедине, так чтобы никто другой вас не слышал, – приказал маркиз.

Добсон поспешно вышел, и маркиз начал переодеваться. Он подумал, что после влажной дневной жары холодная ванна будет для него большим наслаждением, чем любое из тех, какие могла предложить ему Биби.

Он знал, что не должен спешить, и было бы неправильно, если бы стюарды подумали, что в этом есть необходимость. Позже, когда они отплывут, ни у кого не возникнет вопросов о новом месте назначения.

Он поднялся наверх и вошел в салон, где его ожидала Анкана. Взглянув ей в лицо, он понял, что она расстроена.

– Извините, если вам пришлось меня ждать, – сказал он. – И я уверен, что вы проголодались. Но я встретил нескольких старых друзей, мы заговорились о прошлом, и мне было трудно уйти.

Он знал, что она понимает, почему он не заговорил сразу о ее отце. В салоне им прислуживали двое стюардов. Один из них подал маркизу вино, другой принес первое блюдо и поставил его на буфет. Маркиз подошел к своему месту во главе стола.

– Вы еще не рассказали мне, – начал он непринужденным тоном, – какое впечатление произвел на вас дворец. Завтра я покажу вам Изумрудного Будду, одно из чудес света.

Она не отвечала, и он продолжал рассказывать ей то, что она и так уже знала – что Изумрудный Будда был вырезан из одного куска нефрита. Это был объект поклонения для всей страны, и толпы стекались в королевскую молельню, когда она была открыта, чтобы отдать дань уважения Будде и его учению.

– Я полагаю, вам известно, что Изумрудный Будда был обнаружен в 1464 году, – продолжал маркиз, пока стюарды предлагали им блюдо со свежими креветками.

Затем последовала сиамская рыба, какую нельзя было найти где-либо еще в мире. Поданная со сладким и кислым соусами, особенно популярными у китайцев, она была восхитительна.

Затем принесли еще несколько блюд, и только когда стюарды удалились и маркиз с Анканой остались наконец одни, она спросила, с трудом переводя дыхание:

– Вы нашли что-нибудь? Я должна знать!

Маркиз улыбнулся.

– Я знал во время ужина, как вас мучает любопытство, – сказал он, – но было крайне важно, чтобы даже те, кто служит у меня и кому я доверяю, не догадывались о том, что я обнаружил и куда мы направляемся.

В глазах Анканы вспыхнул огонек, и она тихо спросила:

– Что вы… обнаружили?

Маркиз достал из кармана открытку, которую дала ему Биби, и протянул ей.

Она медленно ее прочитала.

Когда девушка подняла на него взгляд, маркиз почувствовал, что она вся дрожит от возбуждения.

– Вы были правы, – сказал он, – и я, конечно, готов принести извинения за то, что усомнился в ваших словах.

– Папа в Патайе, – произнесла она едва слышно.

Звук ее голоса показался маркизу пением птицы высоко в небе.

Он молчал, через несколько мгновений она сказала:

– Мы направляемся… туда?

В этот момент маркиз почувствовал, как заработали машины и начал подниматься якорь.

– Мы отплываем, – сказал он. – Но я хочу, чтобы все выглядело так, как будто мы просто переходим на другое место в поисках спокойной ночной стоянки. До утра никто не узнает, что мы покинули Бангкок.

– Вы думаете, что такие предосторожности важны? – прошептала Анкана.

Он догадался, что это было скорее утверждение, чем вопрос.

– Мне нет необходимости отвечать вам, – сказал он. – Как вы сами сказали, ваш отец в опасности, и если, как я полагаю, он нашел сапфиры, ему понадобится наша помощь.

Он заметил, что Анкана находится в состоянии крайнего напряжения, но продолжил:

– Мы должны казаться обычными путешественниками, случайно оказавшимися в Патайе, потому что там удобная стоянка по дороге на восток. – Он подумал несколько секунд и прибавил: – Я полагаю, самым подходящим местом назначения для нас мог бы быть Гонконг.

Анкана перевела дыхание.

– Я понимаю!

Она еще раз посмотрела на открытку, перед тем как вернуть ее маркизу. В это время вошли стюарды, чтобы убрать со стола, и маркиз положил открытку обратно в карман.

– Давайте выйдем на палубу. Ночью река прекрасна, в воде отражаются огни.

Они стояли у перил, глядя на домики на сваях, мимо которых они проплывали. На воде мелькали огоньки, и под волной, которая поднималась от движения яхты, колыхались странные растения, которые росли в реке Менам.

Анкана стояла рядом с маркизом и наблюдала, как ему казалось, за всем, мимо чего они проплывали.

– Она… очень хороша? – вдруг спросила девушка.

Какое-то время маркиз не мог понять, о ком она говорит. Несмотря на свой значительный опыт в отношениях с женщинами, он не понял, откуда у Анканы такой интерес.

– Я полагаю, вы говорите о Биби, – отвечал он. – Я уверен, что вы также благодарны ей, как и я. На ваш вопрос я могу ответить только утвердительно, хотя «невероятно интересна», на мой взгляд, более подходящее определение.

Отвечая ей, он в сущности говорил сам с собой. Он думал, как странно было найти среди представительниц самой древней профессии, в которой тело преобладало над разумом, женщину с таким блестящим интеллектом.