Побыв немного с Майклом, Регина приняла ванну, переоделась и поспешила в магазин. Служащие, даже Берт Даунз, избегали ее взгляда, и молодая женщина поняла, что Уилл у себя в кабинете. Судя по всему, не в лучшем виде.

Она немедленно направилась туда. Вид Уилла был ужасен. Одежда измята, небритый, и ей стало грустно, что ее муж так опустился.

– Как ты посмела уехать куда-то на всю ночь, даже не сообщив мне об этом? – резко и требовательно спросил он.

– А как я могла сообщить тебе что-либо? – возразила она. – Я же не знала, где ты был!

– А чего ради ты отправилась в Бостон?

– Я полагаю, это понятно. Я поехала туда, чтобы попытаться спасти престиж фирмы.

– О чем ты? – вспыхнул он.

– Ты прекрасно знаешь о чем. Ты же сам купил эти искусственные сапфиры, не так ли?

Он опустился в кресло, бормоча что-то невразумительное.

– Что ты говоришь, Уилл?

Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Да, я купил их, но мне даже в голову не пришло, что они могут быть искусственными. Клянусь тебе, Регина! Они выглядели совершенно как настоящие, и сделка была такой выгодной, что я не устоял.

– Уж куда выгоднее, – язвительно заметила она. – Мы продали один из них как природный сапфир, и это едва не подорвало репутацию нашей фирмы на веки вечные. Особенно после нашего заявления, опубликованного в газетах. Разве ты не знаешь, что искусственные сапфиры наводняют рынок?

– Нет, я ничего не слышал, – сказал он с жалким видом. – Если бы я знал, то, конечно же, был бы осторожнее. Неужели ты этого не понимаешь?

– Не знаю, Уилл, я на самом деле не знаю. Ты так вел себя в последнее время…

– А по чьей вике?! – взорвался он.

– По своей собственной вине, Уилл, – резко ответила она. – Все, в чем ты меня обвинял, всего-навсего плод твоего воображения. Но как ты мог купить эти камни, Уилл? Ведь ты самый опытный скупщик камней из всех, кого я знаю. Как же ты мог так легко дать себя одурачить?

– Я был не в себе, Регина. Прости меня.

– Ты хочешь сказать, что ты был пьян. Он кивнул, опять отведя взгляд.

– Это была страшная ошибка. Я думал, что ты будешь гордиться мной. Ведь я купил такие прекрасные сапфиры по такой выгодной цене.

– А тебе, что же, в голову не пришло поинтересоваться, почему они такие дешевые?

– Я решил, что они краденые.

– Краденые! Уилл, ты же знаешь, одно из первых принятых нами решений, когда мы открывали магазин, – никогда не покупать краденого.

– Я знаю, но мне хотелось сделать что-то такое, что бы вернуло твое расположение, хотелось доказать тебе, что я по-прежнему специалист в своем деле.

– Я всегда гордилась тобой, Уилл, до последнего времени. И единственный способ, каким ты можешь снова заставить меня видеть тебя прежним, это прекратить пьянство, перестать дурманить свои мозги алкоголем и стать тем, кого я любила и за кого вышла замуж.

– Я постараюсь, Регина, обещаю тебе. Я допустил ужасную ошибку и постараюсь не повторять ее.

Но она не дала размягчить себя пустыми уверениями.

– Нет, Уилл. Ты должен сначала исправиться. Пока ты не перестанешь пить и не придешь в себя, ты не будешь закупать камни для нашей фирмы.

Он взглянул на нее с убитым видом:

– Не делай этого! Что подумают люди?

– Я слишком долго смотрела на твое поведение сквозь пальцы. Я не могу рисковать и дать тебе возможность совершить еще одну ошибку. Но при этом никто не узнает, что ты отстранен от покупки камней. Во всяком случае, не узнает от меня.

– Но как же мы будем без камней?

– У нас осталось еще достаточно после твоей последней поездки в Европу. На какое-то время хватит. Если ты исправишься к тому времени, на которое мы запланировали твою следующую поездку, хорошо. Если же нет, то поеду я. Или пошлю кого-нибудь другого.

– Полагаю, этого ирландца! – проговорил Уилл взбешенно.

– Это что, образец того, как ты намерен выполнять свое обещание? – вздохнула Регина. – Вряд ли мистеру Макбрайду будет это интересно.

– Прости, Регина, – сказал Уилл с несчастным видом. – Я сам не знаю, что говорю.

Ей стало жаль его, но она и виду не подала, что смягчилась.

– А откуда ты узнал о тех злосчастных сапфирах, которые купил? Наверное, тебя навел на них Петер?

Он удивленно взглянул на нее:

– Как ты могла…

– Я не так глупа, Уилл. Я видела, как вы ушли в тот день вместе.

Вид у Уилла стал еще несчастнее.

– Он пришел ко мне и сказал, что знает, где можно выгодно купить сапфиры, и я подумал, что это неплохая возможность сделать деньги. Мондрэн должен разбираться в этих вещах, ведь он всю жизнь занимается драгоценными камнями.

– А тебе не пришло в голову, почему это он вдруг решил тебя облагодетельствовать – ведь он с тобой только что не груб?

– Он сказал, что, по его мнению, мы должны наладить хорошие отношения, поскольку мы работаем вместе, и что это хороший способ положить начало дружбе.

– Ну так он лгал, это очевидно. – И Регина направилась к двери.

– Что ты собираешься делать? – спросил Уилл.

– Пойду к нему и уволю прямо сейчас.

– Но как же мы обойдемся без него?

– Ничего, найдем кого-нибудь. Я не хочу, чтобы у меня работали непорядочные люди.

Когда она подошла к двери, он окликнул ее:

– Регина!

– Да, Уилл?

– Я очень сожалею, что это произошло.

– Одних сожалений мало, Уилл. Ты должен измениться, или между нами все будет кончено, как ни горько мне говорить это.

Она вышла и направилась к мастерской Мондрэна. Прежде чем постучать, она повернула ручку и с удивлением обнаружила, что дверь не заперта.

Мондрэн собирал свои вещи в две сумки. Взглянув на Регину с кривой улыбкой, он сказал:

– Я ждал вас, Регина.

– И по этой причине вы собираете вещи? – Она кивнула на сумки.

– Да. Я видел, как вы вошли в кабинет вашего мужа, и понял, что этот слабохарактерный малый расскажет вам, как и где он достал сапфиры.

– Возможно, Уилл и бывает иногда слабым, но он по крайней мере честен! – сказала Регина. – Зачем вы это сделали, Петер?

– И вы еще спрашиваете! – Он защелкнул замок на одной из сумок. – Я предлагал вам свою любовь, я предлагал жениться на вас, но вы меня отвергли. А потом вышли за этого вот, за Уилла Лоуген а.

Она смотрела на него, сощурив глаза.

– Так это вы написали обе записки, да? Как же это я не догадалась! Хотя на самом деле я в общем-то знала это – понимала какой-то частью рассудка, но мне не хотелось оказаться лицом к лицу с истиной, не хотелось признаваться себе в том, что человек может быть таким злым. Кем бы вы ни были, Петер, я ведь считала вас слишком джентльменом, чтобы поверить в то, что вы опустились до подобных низостей.

– У джентльмена тоже есть чувства. – Его лицо напоминало маску ненависти и отчаяния, а голос был полон боли. – Вы заставили меня страдать, Регина, и чем больше я думал об этом, тем сильнее разъедала меня боль. Мне нужно было отплатить вам.

– Я могу возбудить против вас судебное дело.

– По какому обвинению? Я не совершил ничего противозаконного.

– А искусственные сапфиры?

– Я не говорил вашему мужу, что это настоящие камни. Я просто отвел его к человеку, который хотел их продать. Ваш муж имел дело с камнями многие годы. Разве я виноват в том, что он не смог отличить природный камень от искусственного? И продал сапфир не я, а продавец камней.

– Но когда вы повели Уилла покупать камни, он сильно пил. Его суждение не могло быть верным.

– Но не я же виноват в этом. Посмотрите правде в глаза, Регина. Ваш муж – человек слабый.

– Возможно, вы и правы. Но вашу вину это отнюдь не уменьшает. Я, похоже, не смогу преследовать вас по закону, но, конечно же, прослежу, чтобы ни одна ювелирная фирма в Нью-Йорке не взяла вас на работу.

Он пожал плечами и запер вторую сумку.

– Меня это не тревожит. Я предвидел, что вы все узнаете и уволите меня. Я заказал билеты на пароход, который уходит завтра. Я возвращаюсь в Лондон. Мне вообще не стоило уезжать оттуда.

Регина пошла к двери, но, не дойдя, остановилась.

– Вот что меня интересует, Петер. Вы человек злобный и мстительный, судя по всему, что произошло. Так почему же вы не сказали Брайану, что Майкл – его сын?

– Я ничего не имею против вашего ублюдка-сына. – Его глаза блеснули. – Больше того, я уверен: чем больше времени пройдет до того, как Макбрайд узнает о своем сыне, тем больше он будет злиться на вас.


Объявление Регины появилось во всех газетах на следующий день. Она вырезала его из газеты и прикрепила к витрине магазина.


«Это – извинение перед всеми моими покупателями, теперешними и будущими. Я допустила ошибку. «Драгоценные изделия Пэкстон» продали искусственный сапфир как природный. Дело уладилось, и я даю свою личную гарантию, что это никогда не повторится. Следующее далее письмо говорит само за себя.

Регина Лоуген».


Далее следовало такое добавление:


«Миссис Регина Лоуген, владелица фирмы «Драгоценные изделия Пэкстон» по собственной инициативе приехала ко мне и не только выплатила мне полную стоимость искусственного сапфира, который я купил в ее магазине, но также возместила моральный ущерб, подарив моей жене прекрасный природный сапфир. Моя жена и я благодарны миссис Лоуген за этот щедрый дар. В будущем я без каких-либо опасений буду покупать драгоценности в ее магазине. Клянусь, что все здесь написанное – правда.

Джереми Фостер».


Когда вечером Регина вошла в свою квартиру, ее поджидала Бетель. Глаза экономки покраснели от слез.

– Ваш муж ушел, миссис Лоуген. Он собрал вещи в чемодан и уехал. Он просил меня передать вот это.

С упавшим сердцем Регина взяла из рук Бетель сложенный лист бумаги. Открыв его, она прочла:


«Моя дорогая Регина, у меня нет слов, чтобы выразить тебе, как я сожалею обо всех неприятностях, которые я навлек на тебя своим безответственным поведением. Я знаю, как тебе хочется иметь звездчатый сапфир. Поэтому я уезжаю за границу на поиски такого сапфира и не вернусь, пока не найду его и не смогу высоко держать голову. Может быть, тогда ты отыщешь в себе силы простить меня. И не забывай: как бы я себя ни вел, я люблю тебя больше жизни и всегда буду любить. А пока прощай, любовь моя, будь благополучна. Пожалуйста, поцелуй за меня Майкла и скажи ему, что он сможет гордиться своим отцом, когда опять увидит его.