Уилл был явно рад видеть их с Майклом в порту. Поставив дорожную сумку, которую он нес в руках, он сгреб малыша в охапку, расцеловал его, потом, все еще держа Майкла на плече, другой рукой обнял Регину за плечи и пылко поцеловал в губы. Широко улыбнувшись, он сказал:

– Как я счастлив видеть свое семейство!

– А мы счастливы видеть тебя, милый. Правда, Майкл?

– Да, да! – закричал мальчуган. Скованность, которую Регина замечала в Уилле до его отъезда, исчезла без следа, и она радовалась, держа его под руку. Так они и стояли у наемного экипажа, пока извозчик грузил вещи Уилла. Свою сумку Уилл не выпускал из рук ни на минуту.

– Хорошо съездил, Уилл? – спросила Регина.

– Замечательно! – Он выразительно приподнял сумку. – В Амстердаме был хороший аукцион алмазов. В этой сумке находится один из лучших алмазов, какой я видел за последние годы, и еще я купил неплохой набор опалов, рубинов и изумрудов.

Регина с надеждой взглянула на мужа:

– А звездчатого сапфира не было? Он засмеялся и притянул ее к себе.

– К сожалению, нет, дорогая. Но я уверен, что мы рано или поздно найдем его.

Они приехали домой еще засветло; Бетель уже приготовила обед, он состоял из любимых блюд Уилла: бифштекс, вареный картофель и свежеподжаренный хлеб. Пока Бетель кормила Майкла, Регина и Уилл обсуждали поездку.

Не без облегчения Регина заметила, что Уилл за весь обед выпил всего один стакан вина, а до обеда не пил вообще ничего. Потом они сидели в гостиной, и она рассказывала ему, что произошло в магазине за время его отсутствия.

Где-то в середине ее повествования Уилл громко рассмеялся и поднялся.

– Короче говоря, в магазине и без меня дела идут прекрасно.

– Это не так, милый, – огорченно откликнулась Регина. – По тебе всегда скучают, и не только дома, но и мои… наши служащие.

Он дотронулся до ее руки.

– В таком случае пора тебе доказать, как ты по мне соскучилась.

В эту ночь Уилл ласкал ее с такой жадной страстью, что кровь в ней загорелась. Она отвечала ему всем телом и ни разу за всю ночь не вспомнила о Брайане Макбрайде.


Через три дня Регине пришлось пожалеть о решении скрыть от мужа свою неожиданную встречу с Брайаном.

Она допоздна работала в магазине, а когда пришла домой, Уилл уже вернулся. Она нашла его в гостиной, лицо у него было осунувшееся и сердитое. На коленях лежал листок бумаги. Не говоря ни слова, он встал и протянул ей этот листок.

– Что это такое, Уилл? – спросила молодая женщина, смутившись.

– Это пришло с сегодняшней почтой, – мрачно ответил он. – Читай!

С нарастающим ужасом она прочла протянутую бумажку:

«Дорогой мистер Уильям Лоуген, вашу жену видели, когда она каталась на коньках в Центральном парке с Брайаном Макбрайдом, а потом сидела с ним на скамейке, и они любовно держались за руки».

Записка была напечатана на машинке, и первое, о чем Регина подумала, – о записке, полученной Брайаном. Была ли она также напечатана на машинке? Ей ведь и в голову не пришло спросить его об этом.

Потрясенная, она взглянула в злое лицо Уилла.

– Кто мог прислать такую записку?

– Это не имеет, я полагаю, никакого значения. Важно только одно – правда ли это?

– Уилл… – Молодая женщина вздохнула, пытаясь найти подходящие слова. – Да, это правда. Но никто не договаривался. Это произошло случайно.

– Случайно? – спросил он недоверчиво.

– Да. Ты же знаешь, я часто хожу туда с Майклом покататься на коньках. Мы были там несколько раз.

– И из миллиона – или около того – людей, живущих в Нью-Йорке, именно Макбрайд оказался там одновременно с тобой.

– Нет, все это не так просто. Брайан сказал, что он получил записку – точно такую же, – и в ней сообщалось, что я там буду.

– И ты думаешь, я в это поверю? Она помахала запиской:

– Это прислали тебе, не так ли? Очевидно, обе записки написал один и тот же человек. – Она схватила бумажку, смяла ее и швырнула на пол. – Какими гадостями занимаются люди!

– Не такая уж это гадость, на мой взгляд, раз записка правдива.

– Неужели ты не понимаешь, Уилл? Кто-то делает это по злобе, чтобы поссорить нас.

– И ему это очень хорошо удается, как я погляжу, – напряженно засмеялся Уилл. – Скажем, я допускаю, что Макбрайд получил такую же записку с сообщением, что ты будешь в парке. Значит ли это, что ты должна кататься на коньках вместе с ним?

– Наверное, не следовало этого делать, но мне показалось, что в этом нет ничего дурного. Он хорошо катается.

Уилл пристально посмотрел на жену:

– Значит, ты это так объясняешь? А как же ты объяснишь то, что вы держались за руки с таким видом, будто вы любовники?

– Но вот это уже неправда, Уилл! – воскликнула молодая женщина.

– Значит, вы не держались за руки?

– Ну держались, но не так, как сказано в записке, не как любовники! Брайан взял меня за руку и сказал, что все еще любит меня…

– Так он все еще любит тебя!

– Так он сказал, но это еще не значит, что я отвечаю ему тем же. Так я ему и сказала, и еще – что у меня есть муж, которого я люблю, и заставила его обещать, что он никогда больше не будет говорить со мной об этом.

Какое-то время Уилл молчал.

– Почему же ты не рассказала всю правду, когда я вернулся из Европы?

– Наверное, надо было бы рассказать. Я долго размышляла об этом, но в конце концов решила, что лучше смолчать. Я помню, как ты ревновал после тех двух встреч, которые у меня были с ним.

– И с полным основанием! Какой же я был дурак, что в обоих случаях поверил тебе.

Регина начала злиться.

– Уилл, я теперь сожалею, что не рассказала тебе о встрече в парке, но во всем остальном… я говорю тебе правду. Если ты не доверяешь мне, я не знаю, что еще можно сказать…

Послышался чей-то голос, и в гостиной появилась Бетель со словами, что обед готов. Подозревая, что женщина выбрала эту минуту нарочно, чтобы прервать ссору, Регина послала ей благодарный взгляд.

Но Уилл заявил:

– Я сегодня дома не обедаю, Бетель. – Он протянул руку к пальто и шляпе, брошенным на диван.

– Куда ты идешь, Уилл?

– Из дома, – хрипло ответил он. – Какая разница…

– Ну перестань, Уилл. Ты ведешь себя как ребенок. Не делай этого.

Не обращая на нее внимания, Уилл надел пальто. По дороге к дверям бросил:

– Можешь не утруждать себя и меня не ждать. Я не знаю, когда вернусь, и сам постелю себе на диване.

Регина беспомощно смотрела, как он выходит на лестницу. Гордость не позволяла ей окликнуть его, умолять остаться. В обычном состоянии Уилл был крайне разумным человеком, но теперь он утратил всякую способность рассуждать, и провалиться ей на этом месте, если она станет потакать его сумасбродству!

Бетель деликатно кашлянула, и Регина вздрогнула. Потом сказала с благодарной улыбкой:

– Кажется, сегодня я буду обедать в одиночестве, Бетель.

– Из своего опыта я знаю, миссис Лоуген, что у всех женатых пар бывают маленькие размолвки. Я уверена, что мистер Лоуген справится со своим гневом и пожалеет о нем.

– Боюсь, что речь идет о чем-то большем, чем размолвка, Бетель. – Внезапно Регине захотелось поговорить с кем-то по душам, а Бетель единственный человек, с которым она более или менее близка. – Пожалуйста, присядьте на минутку, мне необходимо с кем-нибудь поговорить.

– Но ведь обед на столе, мэм. – Бетель махнула рукой в сторону столовой.

– Обед может подождать.

Бетель села с явной неохотой; держалась она прямо, на лице женщины было написано сомнение.

Регина же торопливо, пытаясь удержать то и дело подступающие слезы, рассказала экономке главное, из-за чего произошла ссора. Она не открыла, что Майкл – сын Брайана. Под конец она сказала:

– Понимаете, я просто ума не приложу, что мне делать.

– Вы любите этого человека, этого Макбрайда? – сурово спросила Бетель.

– Честно говоря, какое-то чувство к нему у меня есть. Наверное, это уже навсегда.

– А вашего мужа?

– Вы хотите сказать – люблю ли я его? Да, люблю, но, должна признаться, несколько иначе. И я никогда ничего такого не сделаю, что причинит ему боль. Никогда!

– Мне не пришлось быть замужем, но я любила одного человека, всем сердцем, всей душой. Это был обаятельный, красивый человек. Он поступил со мной так же, как этот ваш Макбрайд; только бросил он меня, когда я ждала его перед алтарем. Через несколько лет я встретила другого мужчину, славного и доброго, вроде мистера Лоугена. Он просил меня выйти за него, но я отказала ему, потому что все еще любила того, другого. И теперь я сожалею о своем решении. У меня уже никогда не будет своих детей. – И Бетель добавила жестко: – Не мое дело давать советы вам, миссис Лоуген, но я бы посоветовала вам не позволять тому обаятельному человеку, пусть даже вы все еще любите его, разрушать счастливую семейную жизнь, которую вы себе создали. И потом, у вас есть Майкл. При любых условиях вы должны принять во внимание благополучие малыша. – Бетель остановилась со смущенным видом. – Простите, мэм. Я не вправе говорить о таких вещах.

– А у кого же больше прав на это, Бетель? Я считаю вас членом нашей семьи. – Регина наклонилась и взяла Бетель за руку. – И я очень ценю ваши советы. Я буду стараться следовать им.

* * *

В тот день Брайан долго сидел в магазине после того, как все остальные служащие уже ушли. Он обнаружил, что вести свое дело ему гораздо больше по душе, чем он предполагал, но вот возня с бухгалтерией ему определенно противна. Арифметика всегда была его слабым местом, и к семи часам вечера он тихонько чертыхался, пытаясь свести баланс из этих проклятых цифр. Бухгалтерия являлась неотъемлемой частью бизнеса, а стало быть, входила в его обязанности. Как бы ни хорохорился он перед Региной, магазин был на грани краха, и, если бы настоящий бухгалтер увидел гроссбухи Брайана, его хватил бы апоплексический удар. Не говоря уже об Эндрю Слоструме.