— Ты! Ты…

Джина снисходительно махнула рукой.

— Все кончено, Сатана. Можешь убрать свою игрушку, она тебе больше не понадобится. Все уже в прошлом. После того, как я выступлю свидетелем против тебя в суде, тебя, Сантана, надолго упрячут в тюрьму.

Оказавшись у последней черты, Сантана окончательно потеряла голову. Она решительно шагнула навстречу Джине.

— Так значит, вы все хотите, чтобы меня отправили в тюрьму?.. — злобно сказала она. – Всем вам не терпится увидеть меня за решеткой!.. Ну, тогда я постараюсь, чтобы было за что!..

Ник, который оказался ближе всех к Сантане, понял, что нельзя медлить ни секунды. Он бросился ей наперерез, но успел только перехватить ее руку.

Сантана нажала на курок, и толпа бросилась врассыпную. Пуля попала Джине в ногу, чуть ниже колена.

Джина охнула и медленно опустилась на дощатый пол. Темно-красное пятно стало быстро расплываться на брючине.

Круз Кастильо и Кейт Тиммонс бросились ей на помощь. Пока все были заняты Джиной, Сантана поспешно отскочила назад и застыла в углу, словно затравленный зверь. Она по-прежнему держала пистолет в руке, бессильно повисшей вдоль тела.

Паника на площадке продлилась недолго. Половина заложников успела разбежаться, остальные занялись срочным оказанием помощи раненой Джине.

Ник Хартли разорвал пропитавшуюся кровью брючину на ноге Джины. Хейли торопливо схватила подсунутый кем-то широкий носовой платок и бросилась перевязывать ногу тетки.

Сантана трясущейся рукой вытерла со лба крупный пот и стала плаксиво канючить:

— Я не хотела… Я не хотела… Я не нарочно… Это получилось случайно.

Ник быстро осмотрел рану на ноге Джины.

— Давай. Хейли, побыстрее перевязывай. Не знаю, задета ли кость, но времени терять нельзя! Посмотри, как хлещет кровь…

Как ни странно, Джина не потеряла сознания. Она лежала на руках у Круза и как-то удивленно хлопала глазами, словно ребенок, который случайно поранился, и теперь не понимает, почему из дырочки на ноге течет густая красная жидкость. Очевидно, она была в таком шоке, который не позволял ей отключиться.

Круз знал, что при пулевых ранениях такое часто бывает — раненый не может потерять сознание до тех пор, пока глаза его не станут закрываться от большой потери крови. Не слишком опасная, на первый взгляд, рана могла привести к смерти спустя несколько минут, если бы не удалось остановить кровь.

— Я не нарочно… — продолжала оправдываться Сантана. — Вы же видели — я не хотела!..

Пока остальные были заняты оказанием помощи Джине, Иден, также склонившаяся над ней, вдруг выпрямилась и порывисто шагнула навстречу Сантане. В ее глазах было столько мрачной решимости и безумного самопожертвования, что Круз, забыв об истекающей кровью Джине, оставил ее и бросился следом за Иден.

— Ты куда? — закричал он, хватая ее за руку.

Но Иден решительно высвободилась и подошла к Сантане на расстояние вытянутой руки.

— Иден, погоди! — безуспешно кричал Круз. — Что ты делаешь?

Кастильо попытался оттащить ее в сторону, но Иден стояла как вкопанная.

— Да отпусти ты этот чертов пистолет! — заорал Круз, обращаясь к Сантане. — Ты что, хочешь, чтобы еще кто-нибудь пострадал?

Но Сантана обреченно держала револьвер у самой груди Иден. — Не подходи! Не подходи… — побелевшими от страха губами бормотала она.

Иден, покачиваясь, словно сомнамбула, стояла перед Сантаной и как заведенная повторяла:

— Сантана… Сантана… Что ты наделала?.. — Переминаясь с ноги на ногу, та закричала:

— Уберите ее от меня! Скажите ей, чтобы она оставила меня в покое!

Круз снова попытался оттащить Иден в сторону, но и на этот раз ему ничего не удалось сделать. Складывалось такое впечатление, что Иден решила пожертвовать собой, лишь бы защитить остальных от обезумевшей Сантаны.

Хейли, которая теперь вместо Круза держала на руках Джину, в слезах воскликнула:

— Заберите у нее пистолет! Она сошла с ума!.. Сантана, как ты можешь обвинять во всем Джину? Никакие твои страдания не могут оправдать этого!

Полицейские сирены внезапно утихли, и над пляжем раздался многократно усиленный мегафоном голос:

— Говорит лейтенант Редке из полицейского управления Санта-Барбары. Мы слышали выстрел. Пострадавшие есть?

Круз, не оставлявший Иден, сложил руки рупором и изо всех сил закричал:

— Да, Редке. Говорит инспектор Кастильо. У нас здесь раненая женщина. Срочно вызовите по рации скорую помощь.

Никто не обратил внимание на то, как из-за угла подсобного помещения на площадку бара вышла Роза Андрейд, мать Сантаны. Она оцепенело смотрела на события, происходившие на площадке.

— Все в порядке? — спросил лейтенант Редке. — Вы можете ее вынести?

Едва сдерживаясь от возбуждения, Круз взглянул на жену.

— Да! — громко крикнул он, а затем тихо добавил: — Думаю, что моя жена больше никому не причинит вреда. Она не хочет, чтобы кто-нибудь еще пострадал. Она хочет сдаться…

Сантана истерично взмахнула пистолетом и завизжала:

— Нет! Ни за что! Я не хочу возвращаться туда! Им наплевать, что будет со мной!..

Кровь вдруг опять ударила ей в голову и она с истинно сумасшедшей логикой сказала:

— Но им не наплевать, что будет с тобой, Иден…

С этими словами она схватила Иден за руку и, притянув к себе, приставила ей револьвер к груди.

Такого безумного шага от Сантаны не ожидал никто. Она действительно вела себя, как террористка, и действовала по законам терроризма. После неудачной попытки совершения террористического акта она взяла Иден в заложники, чтобы обеспечить себе бегство.

Такого в Санта-Барбаре еще не видали.

Уже одним этим поступком Сантана заслужила право быть навечно внесенной в городские анналы — как первая террористка, которая взяла заложника.

Все, кто сейчас находился на танцплощадке бара, с ужасом взирали на то, как Сантана, прикрываясь Иден, словно щитом, отступала к дальней стене.

В ожидании, пока появится Келли, Перл молча стоял у окна в пустом доме Локриджей.

С тех пор, как СиСи Кэпвелл отнял этот дом у Лайонела Локриджа, здесь никто не жил. Правда, ощущения заброшенности в этом доме Перл не испытывал, наверное, потому, что, несмотря на отсутствие мебели и вообще каких-либо вещей, за домом присматривали.

Перл старался не думать о том, что сейчас ему предстоит расставание с Келли. Он знал, что стоит ему всерьез задуматься над этим — и нервы его не выдержат.

Келли сейчас для него слишком много значила. После всего, что им пришлось испытать вместе, он проникся к ней такими глубокими чувствами, что ему невыносима была одна только мысль о предстоящей разлуке.

Самым удивительным было то, что Келли сейчас испытывала те же самые чувства. Они, еще ни разу не успевшие признаться друг другу в том, что влюблены, уже не мыслили жизни порознь. Предстоящая разлука была ужасна для обоих.

Когда в доме хлопнула входная дверь, Перл направился в прихожую.

Келли, раскрасневшаяся от быстрой ходьбы, радостно воскликнула:

— Это я!

Он грустно улыбнулся.

— Привет, Келли. Все прошло удачно? Тебя никто не заметил?

Прежде чем ответить, она нежно обняла его. Но не так, как это делают влюбленные, а скорее, как сестра обнимает брата.

— Мне пару раз пришлось остановиться по дороге, — наконец, объяснила она. — Я видела пару полицейских машин на пути сюда, которые пронеслись мимо, завывая сиренами. Я уже было подумала, что они гонятся за мной. Но, слава богу, все обошлось.

Не скрывая своей печали, Перл держал ее за руки.

— Ну, вот и хорошо.

Келли оглянулась на дверь.

— Как ты думаешь, у родителей все в порядке?

Перл убежденно кивнул.

— Да, конечно, я верю в них. Думаю, что все нормально. Ты с собой все взяла?

— Да. Папа обо всем позаботился…

Они оба умолкли, не в силах продолжать разговор. Первым это неловкое молчание нарушил Перл:

— Я слышал, что ты улетаешь в Европу… — неопределенно сказал он. — У тебя есть место, где можно остановиться?

Келли грустно опустила глаза.

— Да. Но там не будет тебя…

Перл пытался храбриться.

— Да. Но я думаю, что в этом нет ничего страшного. Все в порядке. Я тебе больше не нужен.

Келли отрицательно покачала головой.

— Как сказать, Перл… Как сказать…

Перл понял, что чувства одерживают верх в борьбе с разумом, и глаза его наполнились слезами.

— Я буду скучать по тебе… — дрогнувшим голосом едва выговорил он. — Ты даже не представляешь, как мне будет не хватать тебя.

Келли тоже едва не разрыдалась.

— И я буду скучать… — со слезами на глазах сказала она. — Мне действительно тяжело расставаться с тобой. Я понимаю, что это звучит глупо.

Он удрученно покачал головой.

— Нет. Это совсем не глупо. Это очень приятно слышать. Но, как ни жаль, от этого становится только еще грустнее.

Келли теребила пуговицу на его пиджаке.

— Ты знаешь, — несмело сказала она, — мне кажется, что это очень нечестно с моей стороны — ты столько сделал для меня, а я ничем не смогла тебе отплатить.

Перл сделал попытку улыбнуться, однако, это больше напоминало болезненную гримасу.

— Да нет, мне не нужна помощь, — неубедительно сказал он.